Единственные признаки жизни на этом огромном пространстве были видны в небе, над головой. Альбатросы кружились далеко, там, где голубизна неба сливалась с темной синевой океана. На фоне полуденного солнца они напоминали маленькие, сверкающие аэропланы.
— Как красиво! — восхитилась Анна. — Почему ты раньше не проводил меня сюда? Я чувствую себя здесь, как исследователь океана.
— Ты права, — усмехнулся Дрискол. — Исследователь это тот, кто первый. В данный момент ты и есть первооткрыватель. Ты первая женщина, забравшаяся в это воронье гнездо.
— И мы плывем на остров, где мы будем первыми белыми, ступившими на него. Это ужасно волнительно. Как ты думаешь, мы скоро приплывем? — Анна вопросительно посмотрела на него.
— Ну, если остров действительно существует, — ответил Дрискол, улыбаясь ее нетерпению, — мы должны обнаружить его в течение следующих суток.
— Мистер Денхам так много работает, никак не может успокоиться. Кажется, он вовсе не ложился спать всю прошлую ночь.
— Меня все это тоже очень волнует, — ответил Дрискол, — посмотрев на юго-запад.
Анна взглянула на него укоризненно.
— Тебя? Но ведь ты даже не веришь, что остров существует.
— Я надеюсь, что нет, — помрачнел Дрискол.
— И это говоришь ты, кто удрал из дома в поисках приключений! Фи, мистер помощник!
Анна его поддразнивала. Если бы она хоть немного догадывалась о причинах его нежелания видеть этот остров! Дрискол хмуро посмотрел на нее.
— Как ты думаешь, почему меня это беспокоит, Анна? Тебе не приходило в голову, что из-за тебя? Денхам слишком любит риск. Чего он хочет от тебя?
— Он много сделал для меня, Джек, и я выполню все, что он потребует. Ты знаешь, я согласилась сниматься.
— Знаю, Анна. И знаю также, что когда съемки в самом разгаре, Денхам забывает обо всем, пока не получит задуманного. Да, он никогда не просил нас делать того, в чем не участвовал бы сам, но ведь это мы, мужчины. Теперь, когда на борту ты, все меняется.
— Тебе не надо беспокоиться.
— Я ничего не могу с собой поделать. Если с тобой что-нибудь случится!.. Анна, посмотри на меня!
Однако Анна отвернулась совсем, и Дрискол видел лишь ее ухо, с зачесанными за него золотыми локонами.
— Анна, я люблю тебя!
Она стояла все так же отвернувшись, но ее ухо порозовело. Дрискол взял ее за плечи и медленно повернул к себе.
Словно страшась смотреть на него, Анна по-прежнему не поворачивала головы. Затем она высвободила руку, чтобы поприветствовать Игнате, появившегося возле них.
— Джек! Он снова перегрыз веревку.
— Анна! Посмотри на меня!
Но Анна играла с дико верещавшим Игнате. Он взобрался к ней на плечо и обвил лапами шею.
— Мне кажется, он ревнует к тебе, Джек.
Дрискол грубо снял обезьяну с ее плеча.
— Анна, — сказал он. — У нас так мало времени. Пожалуйста, Анна, я боюсь за тебя, я боюсь за тебя и люблю тебя.
Наконец она посмотрела на него и, отбросив притворство, шагнула в его объятия. Дрискол целовал ее волосы, ее ухо, с зачесанными волосами, ее губы, которые улыбались.
Солнце опускалось. Сверкавшее голубизной чистое небо, начинало розоветь на западе, оно становилось изумрудным и нефритовым, с оттенками красновато-коричневого, персикового и — желтого цветов.
На фоне этого разноцветного сияния гордо пролетел альбатрос и скрылся из виду. И вскоре к самым бортам корабля подобралось нечто, похожее на дымку.
Но в вороньем гнезде никто не замечал всего происходящего вокруг, даже Игнате, зло кричавший возле ног Анны,
Глава шестая
Всю ночь вокруг судна стоял плотный туман. «Вандара», ведомая капитаном Энглехорном, медленно продвигалась в тумане, приближаясь к острову, описанному норвежским шкипером. С наступлением утра, она все так же плыла сквозь желто-белую пелену, простиравшуюся на мили.
Никакая одежда не могла спасти от сырости этой пелены. Одежда матросов промокла. Вода капала отовсюду: с рангоутов, штагов и стен, собираясь на палубе, она ручейками стекала за борт.
На расстоянии нескольких шагов, люди и постройки корабля расплывались в дымке и превращались в колышущиеся привидения. Корабль словно исчез в этой мягкой, обволакивающей желто-белой тишине. Стоявшие на мостике Денхам, Энглехорн, Дрискол и Анна не могли, например, различить матроса, наблюдавшего с носа корабля, или матроса, несущего вахту в вороньем гнезде. Они слышали только их голоса. В этой давящей на уши тишине, голоса звучали неожиданно громко, легко пробиваясь сквозь плотную пелену тумана.
— Чертов туман! — глухо выругался Денхам. Нормально говорить ему мешало овладевшее им возбуждение. Его нервы были напряжены до предела, и он не переставал всматриваться в окутывающий их туман. — Вы уверены в наших координатах, шкипер?
— Абсолютно! — спокойно пробормотал Энглехорн и сунул в рот новую порцию табака. Ночью, прежде чем опустился туман, я определил наше местонахождение.
— Джек! — прошептала Анна, взяв Дрискола за руку. Если мы не приплывем куда-либо в ближайшее время, я не вынесу. Никогда еще в жизни я не была так взволнована.
— Не дергайся так сильно, — предупредил Дрискол. А то свалишься за борт.
Потом он добавил более серьезно: — Я взволнован не меньше тебя, но когда я думаю, во что мы можем тебя вовлечь, мне становится не по себе.
— Если вы не ошиблись в расчетах, шкипер, — сказал Денхам, мы должны быть рядом с островом.
— Если мы не увидим его берега, когда туман рассеется, — уверенно проворчал Энглехорн, — значит, мы его не увидим никогда. Мои расчеты точны. Мы прямо возле острова, или у куска океана с его координатами.
С носа корабля раздался резкий крик матроса:
— Глубина больше тридцати саженей.
— Этого следовало ожидать, — голос Дрискола можно было назвать счастливым, — норвежский шкипер лишь предполагал, что здесь есть суша.
— А как мы узнаем, тот ли это остров? — спросила Анна.
— Я скажу тебе! — нетерпеливо выпалил Денхам. — По горе! Его взгляд был устремлен в туман. — По горе в форме черепа.
— Я совсем забыла, — смутилась Анна. Конечно, гора Череп.
— Дно! Раздался крик с носа, он был тут же подхвачен всеми. — Дно! Двадцать саженей!
— Я знал.
Энглехорн все так же спокойно жевал.
— Мелеет слишком быстро. Самый медленный ход, мистер Дрискол. Передайте им приказ!
Дрискол ринулся в рулевую и выкрикнул приказ в трубу, ведущую в чрево судна. В ответ раздался свисток и «Вандара» почти совсем сбавила скорость.
— Смотрите! — воскликнула Анна. — Неужели туман рассеивается?
— Шестнадцать! — раздался крик матроса. — Шестнадцать саженей!
— Какая осадка судна, шкипер? — спросил Денхам.
— Шесть!
Казалось впервые Энглехорн был не так спокоен. Он тоже, как и Денхам, устремил свой взгляд вперед, в то же время внимательно прислушиваясь.
— Слышите — прошептала Анна.
— Что ты слышала? — тоже шепотом спросил Денхам.
Анна покачала головой, остальные трое тоже прислушались. Неожиданно, из вороньего гнезда раздался взволнованный голос Джимми.
— Буруны!
— Сколько до них? — закричал Дрискол.
— Прямо перед носом.
Дрискол бросился в рулевую и нагнулся к трубе. Последовала резкая и отчетливая команда, раздался свисток, вслед за ним заработал задний ход.
— Десять саженей! — крикнул вахтенный.
— Малый вперед! — приказал Энглехорн.
Впереди показались какие-то неясные очертания. Согласно команде, загремела цепь, якорь тяжело упал в воду. Внизу снова раздались свистки. «Вандара» — неожиданно замерла. Все прислушались.
— Шумят не буруны, — объявил Дрискол.
— Это барабаны, — пробормотал Энглехорн, снова обретя спокойствие.
Туман быстро рассеивался. Поднявшийся ветер разрывал его на куски и уносил. Зеркало воды снова засверкало на солнце, но было по-прежнему подернуто слабой дымкой. Впереди, не дальше чем в четырех милях, распростерся чуть поросший лесом берег острова, прямо перед кораблем возвышалась гора в форме черепа, от которой к берегу вели рукава, покрытые песком и камнями.
— Череп! — Денхам победоносно взмахнул рукой. — Вы видите? А вот и стена! Стена! Стена! — Он сильно хлопнул Энглехорна по плечу. Вот он. Теперь вы мне верите? — Словно в порыве безумия, он слетел с мостика и бросился на нос корабля. — Спускайте шлюпки! — закричал он. — Спускайте шлюпки!
— Джек! — воскликнула Анна. — Ты когда-нибудь видел подобное? Не правда ли, чудесно?
Возбуждение покинуло Дрискола. Его губы сжались. Он начал руководить спуском шлюпок и загрузкой снаряжения.
К месту, где команда загружала лодки, подошел Денхам, Анна следовала за ним.
— Я ведь поплыву на берег с вами? — спросила она.
— Конечно!
Услышав это, Дрискол оторвался от своего дела.
— А не будет ли лучше, если она покинет корабль только после того, как мы обследуем берег… и увидим, что нас ждет?
— Послушай, Джек! — жизнерадостно воскликнул Денхам. — Кто здесь руководит? Мое снаряжение и актеры всегда должны быть рядом. Откуда я знаю, когда они мне понадобятся?
— Но, мистер Денхам! — Дрискол отвернулся от Анны, чтобы она не слышала его слов. — Это безумие — рисковать…
— Займись делом, Джек, — резко оборвал его Денхам. — Продолжайте! Грузите ружья и снаряжение. Проследи, чтобы захватили дюжину газовых бомб. И выдели мне пару матросов поздоровее, чтобы нести оборудование для съемок.
Дрискол колебался, потом беспомощно махнул рукой и, бросив исподлобья взгляд в сторону Анны, он повернулся к матросам. Денхам раздраженно встряхнул головой и подмигнул Анне.
— Смотри, чтобы коробки с платьями были погружены в одну из лодок, сказал он. — Если нам посчастливится, мы прямо на берегу отснимем несколько кадров.
Когда Анна спустилась в каюту, Денхам поднялся на мостик. Энглехорн изучал остров в бинокль.
— Что-нибудь видно, шкипер?
— Ничего, кроме нескольких хижин на краю пропасти.
— Я смотрел с носа, и мне кажется, дальше в кустах стоят другие дома, побольше.