Красивые женщины, шампанское и коньяк лились рекой. Роскошные каюты, оранжерея на борту, множество ресторанов с живой музыкой и прочими развлечениями. Танцы, светские рауты, небольшое казино, где импозантные господа и крученые дамочки, с упругими задами и вызывающе торчащими грудями, все в завитках искусственных кудряшек, да напомаженные новейшей парфюмерией из Франции, крутили любовь, наслаждаясь жизнью.
Но кто знал такие незначительные подробности? — Да никто! — правильный ответ. В отдельных кабинетах вокруг круглого стола, покрытого дорогим зелёным сукном, восседали мужчины и раскладывали преферанс. Отдельно сидели любители покера и прочих игр по интересам.
Веселье было в самом разгаре, когда снаружи послышались громкие крики и даже выстрелы. Конферансье на сцене, как раз, объявлявший следующий номер программы, песню о любви, известной только в определённых кругах певицы и светской львицы, насторожился.
Этого номера, сопровождающегося криками и стрельбой, в его программе сегодня не было. Возможно, что нечто подобное было предусмотрено завтра, но сегодня всё идет по плану. А в плане этого не было. Непонятно…
Отдыхающие пока не обращали на возникший шум внимания, но охрана, стоявшая в строгих костюмах среди официантов и предназначенная для охраны богатых господ, тихо потянулась на выход, чтобы разобраться, что происходит на лайнере.
А на лайнере уже началась вакханалия. Абордажные крючья крепко впились в планшир и ограждения, по ним быстро поползли вверх пираты. Но в отличие от грузового парохода, на котором было минимум команды, на круизном лайнере людей было в избытке, как из числа команды, так и пассажиров.
Первыми непонятных людей заметила парочка, милующаяся на палубе. Люк Гарсон страстно сжимал в своих объятиях леди Элеонор Вутволф. Девушка, трепеща, отдавалась ему всей душой, сжимаемая в горячих объятиях.
— О! Вы восхитительны, — шаря руками по её упругому телу, восклицал Гарсон, — вы упоительны, вы, о, какой восторг.
— Естественно, я восхитительна и даже упоительна, — подумала женщина, ощущая горячие руки на своей груди, сжимающие её так, что становилось несколько больно, пока в её живот утыкалось что-то очень твёрдое.
— Да вы такой страстный, дорогой Люк.
— О, я страстный, вы даже себе не представляете, насколько. Пойдёмте скорее в мою каюту, я расскажу вам о большой и светлой любви. Нет, слова — это пустой звук, я докажу вам свою любовь. Вы увидите, вы почувствуете её всем своим телом, любимая… Вы, вы, вы… богиня красоты, Афродита морская, Венера Мило… Милая вы моя, Элеонора, пойдёмте, ну пойдёмте же скорее, пойдёмте!
— О, что это, кто это, — прервала женщина его душевные возлияния, спровоцированные любовной горячкой, а также признания в любви, показывая на тёмные фигуры, радостно блестевшие глазами и зубами в сумраке слабо освещённой палубы.
— Сейчас узнаете, господа, — сначала на русском, а потом и на ломаном английском ответили им.
— Что мы узнаем?
— А то и узнаете, сволочи! Хватит жамкаться, отдавай нам свою шлюху! Мы теперь будем её любить, понял, хлыщ?
— Ноо, господа?! Позвольте, кто вы такие?
— Какие мы тебе господа, мать твою перемать, — и сильный удар по голове выключил сознание Люка Гарсона.
Дико завизжала мадмуазель Элеонора от грубо раздираемого на ней платья, и уже не страстные, а жадные руки яростно мяли её прелести, добираясь до самого источника мужского вожделения. Они насиловали её тело, оскорбляя её душу этим насилием и своим зловонием, и она потеряла сознание, задыхаясь от тошнотворного дыхания немытых мужиков, давно не видевших женского тела.
По всему лайнеру начали раздаваться испуганные крики, шум борьбы и драк. Поняв, что это вооружённое нападение, некоторые господа, имеющие при себе револьверы, открыли из них огонь по пиратам, то же сделали и охранники лайнера. В завязавшейся перестрелке многие нападавшие были убиты или попросту выброшены за борт.
Разозлённые потерями, пираты стали бесчинствовать на корабле, убивая всех подряд, насилуя и измываясь над пассажирами. Самое главное они сделали — захватили лайнер и передали сообщение Семёну Кнуту о том, что лайнер захвачен, кодовой фразой «Второй готов», и уничтожили радиостанцию.
И теперь краса и гордость британского пассажирского флота медленно дрейфовал к берегу, откуда снова отчалили многочисленные лодки, направившись к нему.
Всю ночь шла потеха и одновременно погрузка бойцов на лайнер. К утру, загнав выживших пассажиров в трюм, лайнер отправился к своей новой цели — острову Цейлон. Для чего? Ну, это знал только главарь пиратов Адольф, да ещё несколько его приближённых, остальным было достаточно его слова о том, что им разрешено грабить, насиловать и наслаждаться страхом и безвольностью своих жертв.
Выйдя на заданный маршрут, лайнер, под угрозой физической расправы со всем экипажем, отправился к острову Цейлон. Его команда молила Бога, чтобы их оставили в живых, и чтобы им попался навстречу хоть один английский крейсер, или любой другой военный корабль страны, дружественной Британской империи, но океан был пуст.
Только несколько транспортных пароходов попались им навстречу и, дав приветственный гудок, снова растворились в безбрежных океанских водах. Помощь им так и не пришла.
Женщины и мужчины, забитые, многократно изнасилованные, лежали и сидели в трюме. Им несколько раз в день кидали еду и давали воду, и, в конце концов, оставили в покое. Никому больше не интересные, они ожидали своей участи. Или, хотя бы прибытия в любой порт, где у них ещё была надежда спастись. Но спасение всё откладывалось и откладывалось.
Наконец, официант, из числа команды, который приносил пленникам еду, сообщил, что впереди видны очертания острова, и значит, у них оставался последний шанс спастись из лап этих жестоких русских и непонятных арабов, или кто они там были на самом деле.
Пираты специально дождались вечера, чтобы с закатом солнца войти в гавань порта Коломбо. На его рейде стоял один британский крейсер, окруженный двумя эсминцами королевского Британского флота, предназначенными для охраны морской акватории вокруг Цейлона.
Сияя заманчивыми огнями, лайнер направлялся к причальной стойке, лавируя на фарватере. Никто не успел ничего заподозрить, и высланный на корабль лоцман был сразу взят под прицел и исправно показывал путь.
Причаливание не было идеальным и происходило в полной темноте. После причаливания с лайнера посыпались, как горох, его многочисленные пассажиры, числом в две тысячи рыл. Открыв огонь, пираты сразу стали брать под свой контроль все портовые сооружения и продвигаться дальше, захватывая другие корабли.
Крики, ругань, выстрелы, загорающиеся здания, вся вакханалия, творившаяся в порту, застала врасплох всех. Упившиеся дорогими коньяками, наевшиеся изысканных яств русскоязычные пираты не отказывали себе ни в чём, грабя и убивая. Но для этого их и набирали с самого дна. Да многие всё равно так бы себя вели, даже если бы и не были изначально разбойниками. Ведь ни культура, которой они не обладали, ни их обычаи, в которых нет табу на убийство инородцев, или людей других конфессий, не сдерживали порывы их звериной ярости.
Французский сухогруз «Юпитер» зашёл в Порт Коломбо чуть позже, когда в нём уже царила форменная суматоха, и с крейсера и миноносцев были высланы команды, для выяснения произошедшего и установления определённого порядка. В порту уже шёл настоящий бой, но военные корабли пока ещё опасались вести огонь на поражение из корабельных орудий и стреляли лишь пулемёты.
Зато пираты, вооружённые только винтовками, пистолетами и ручными пулемётами, не стесняясь, вели ожесточённый бой с английскими моряками. К порту подтягивались полицейские, но они не могли оказать должного сопротивления своими небольшими группами и гибли под огнём пиратов.
Основная масса защитников порта бежала, не желая вступать в бой с двумя тысячами оголтелых бандитов. С почты и с телеграфа ушли срочные депеши о нападении неизвестных лиц, направленные в разные адресаты, в том числе и в расквартированный в Канди полк сипаев. Но на то, чтобы они смогли прибыть на место битвы, нужно было два-три дня, а этого времени не было у тех, кто жил в городе и порту.
Пираты, плывшие на сухогрузе Юпитер, были самыми отмороженными на голову и абсолютно не дорожившими своей жизнью. Увидев, что в порту идёт бой, и два миноносца и крейсер ведут пулемётный огонь по берегу, они приказали капитану править на крейсер и миноносцы.
Они и не знали, что есть такая латинская поговорка: «Quod licet Jovi, non licet bovi», что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку. А потому, нисколько не сомневались в своих действиях, что и оправдывалось собственным названием судна. О том, что они и сами могут пострадать при столкновении, никто из них не думал, ибо думать было особо и нечем.
Кураж охватил их лидеров. Танцуя на палубе и потрясая своим оружием, они стремились как можно быстрее высадиться на берег, а уж там как следует порезвиться. Разогнавшийся сухогруз протаранил британский крейсер, сняв его с якоря и отбросив на находящийся правее от него эсминец, вынуждая протаранить, в свою очередь, уже его.
От удара сухогруз смялся, но выдержал, а находившиеся на его борту пираты резко полетели кувырком по палубе, нанося себе этим различные травмы. Кто-то даже вылетел с корабля в воду. Но на этих неудачников никто не обращал внимания.
Вся вооружённая толпа начала перепрыгивать и перелазить на борт крейсера, с которым сцепился сухогруз. Завязался бой всех против всех. Британские моряки не ожидали этого и мужественно пытались отбить неожиданное нападение.
Восемьсот человек экипажа крейсера «Кресси» яростно сражались с тысячью пиратов. Но английские моряки, в своём большинстве, не имели личного оружия, в отличие от пиратов, у которых были револьверы и короткие карабины, да почти у каждого тесак либо нож.
Уступая рубку за рубкой, моряки задраивали помещения, отгораживаясь от нападающих пиратов. Некоторые не успевали этого сделать, забрасываемые гранатами, от взрыва которых страдали и сами пираты.