— Тогда я ухожу! — вспомнила о том, что вообще не была обязана здесь появляться.
— Уходи. А часть тебя останется, — гада из спокойствия вывести невозможно.
— Артем, ну будь человеком!
Володя выдохнул, не в силах справиться с весельем:
— Ты от кого это требуешь, Лиль? От робота, способного на две эмоции: холодная злость и трупное окоченение? А мы с тобой здорово постарались, чтобы его достать. Продолжим?
Он над моей реакцией потешался. А может, даже и был в курсе того, что Артем сразу же повесит новый снимок. Потому я отодвинула Владимира от себя и подошла ко второму. Он все-таки закончил и повернулся ко мне, сложив на груди руки.
— Всего две эмоции? — я уточнила характеристику у обвиняемого.
— Ну почему же? Есть еще третья — возбуждение.
— У тебя-то? — продолжал стебаться Володя. — На такой работе? Откуда?!
Но Артем на него внимания не обратил:
— Лиля, а давай так — снимок останется только в моем доме…
— У тебя еще и в доме он висит?!
Он вдохнул, как если бы в очередной раз отчитывал туповатого нерадивого сотрудника, игнорируя все, что не касается главного:
— Снимок останется только в моем доме, а здесь его не будет, — он большим пальцем указал через плечо на стену. — Здесь, где бывают сотни, тысячи, миллиарды посетителей. Я очень вежливый человек, и, конечно, если кто-то спрашивает имя модели, то сразу отвечаю — с именем, фамилией и номером телефона. Иногда сам поражаюсь своей вежливости…
— Что?!
— Я когда-нибудь закончу мысль? Я уберу отсюда фото за один поцелуй. Не поцелуй даже, а чмок. Двухсекундный. Нет, уверен, мне хватит и полторы секунды — умею планировать время при своей занятости.
— Скорострел, — прокомментировал Володя, но без того же смеха.
— Чмок? — повторила я это глупое слово.
— Лилечка, не соглашайся! — снова начал напирать Володя. — Только не на моих глазах, мы же с тобой почти пара!
Никакая мы не пара, он и сам это знает. Были бы парой, он бы так надо мной не смеялся, а встал бы на мою сторону! Потому я не обернулась и медленно кивнула — после того, что я уже в этом кабинете успела начудить, полуторасекундное касание губ не считается! Артем понял мой ответ, притянул меня к себе. Его рука не такая же горячая, а прикосновения скорее мягкие, чем настойчивые. Он не спешил — сначала обвил мою талию рукой, слегка давя на поясницу. Я приподняла лицо, чтобы он быстро справился с поисками цели… И после этого произошло то, чего я не ожидала: Артем задрал мою футболку, наклонился и прижался губами к коже под грудью. Я взвизгнула, но была тотчас отпущена на волю.
Да, скорее всего, чмок не занял больше секунды… Но эта секунда стоила мне остатков самообладания, а Володя вообще завопил, что больше в такие игры не играет. После чего они начали ругаться: Володя смешно подкалывал, а Артем равнодушно парировал, будто его никакие обвинения не касаются. На «извращенца, трогающего своими грязными губами чужие животики» он даже улыбаться шире начал. Но перестал, когда Володя ему напомнил, как я еще недавно на его ласки отвечала…
Я же стояла в стороне, ошеломленная, обескураженная, и почти их не слушала. Мне не было стыдно — появилось какое-то другое чувство. Мне было весело, возбуждающе и приятно. Да, именно приятно оказаться в центре внимания их обоих, ведь оба мне нравятся, хотя и по-разному. Но остывая, я понимала и другое: я здесь ни при чем, они соревнуются, используя меня, но сама моя персона решающей роли не играет. Нет, это не заранее спланированный спор, просто так спонтанно вышло: Володя не собирался обливать меня кофе в аэропорту, а Артем вначале хотел его только уколоть. Володя в азарте может даже влюбленность ощущать, уж острая заинтересованность точно есть, с Артемом пока непонятно. Но чем дальше, тем они глубже увязают в противостоянии. Победителю достанусь я — и ведь достанусь, поскольку вряд ли смогу сопротивляться при настоящем напоре любого из настолько прокачанных самцов. Ненадолго, возможно, пока восторг победы не схлынет. И до того самого момента в моей жизни будут происходить чудеса — такие, о существовании которых я раньше не подозревала.
— Артем! — позвала я, перебивая очередную шутку в адрес Володи. — Ты можешь отвезти меня домой? Я устала.
Они оба замерли.
— Могу, конечно, — ответил после короткой паузы.
Володя выглядел изумленным.
— Почему он?
— Потому что Артем не пил. — Я постаралась улыбнуться обоим. — В отличие от некоторых. А ловить такси в такое время не хочется. Нет ничего страшного в такой просьбе?
Володя нахмурился:
— Лиль, я тебя чем-то обидел?
Но Артем уже взял ветровку и почему-то ответил за меня:
— Да хватит тебе уже территорию метить. Мне на работу возвращаться, так что не волнуйся — сегодня Лиля от моего зверского обаяния пострадать не успеет. Буду минут через тридцать. А ты пока и в самом деле прошелся бы по этажам, проверил порядок.
На самом деле, Артема я выбрала не только по указанной причине. Во-первых, мне было интересно, как он отреагирует: это Володя склонен заигрываться, Артем в намного меньшей степени, потому отказ я посчитала бы знаком, что соревнование за меня для него не перевешивает занятость. А во-вторых, мне было важно поговорить именно с ним о том, что между нами тремя происходит. Если уж и есть шанс разобраться, то лучше начинать с того, кто склонен копаться в каждой мелочи, а не заражает мгновенно всех в радиусе километра собственными восторженными эмоциями.
Глава 12
Не знаю почему, но меня очень рассмешило, что машина Артема оказалась небольшой белой иномаркой. Они с Володей будто специально то ли отражают друг друга, то ли дополняют с разных полюсов.
— Серебристая тоже подошла бы, — прокомментировала я с улыбкой, когда он выехал с администраторской парковки и остановился передо мной.
— Для чего подошла? — Артем моей иронии не понял.
— Для подчеркивания разницы, конечно. А еще серебристый неплохо характеризовал бы твой характер — металл или лед.
— Я, по-твоему, такой? — Он дождался, когда я захлопну дверь и почти сразу добавил холодно: — Пристегнись. Будем соблюдать закон всегда, когда его можно соблюдать без нарушения своих интересов.
И я рассмеялась. Вероятно, он и сам не понимает, насколько со стороны похож на мое описание. Адрес у меня не спросили, а я молча отметила, что он помнит его по памяти — тоже знак? Или у Артема в голове все по полочкам разложено настолько идеально, что в этом никаких знаков собственной значимости искать не стоит? Задумавшись об этом, я успокоилась и перешла к тому, что и собиралась с ним обсудить. Правда, начала издали:
— Артем, как думаешь, я справлюсь с должностью официантки?
— Уже справилась, — он отвечал спокойно и точно так же вел машину. Уверена, на его счету нет ни единого штрафа за превышение скорости.
— А с должностью бармена?
На этот раз он думал дольше:
— Это ты так используешь мое личное отношение для карьерного роста? Смело!
«Личное отношение»… я поставила мысленную галочку на этой оговорке.
— Нет. Просто хочу знать мнение профессионала. Или иначе, когда, по-твоему, я смогла бы стать такой, чтобы даже директор «Кинка» заголосил в полную глотку: «Я хочу ее как бармена!»?
— Ну… Когда я тебя увидел в первый раз, то сказал бы, что никогда. Во вторую встречу сказал бы, что не пройдет и десяти лет массированных полевых испытаний, как тебя не узнаешь. А сегодня уже думаю, что через пару месяцев вполне могу поймать себя на том самом крике. То ли ты качественно производишь о себе неправильное впечатление, то ли слишком быстро меняешься.
— Скорее второе, — я отчего-то вздохнула. — Я вообще впала в непонятную эйфорию, потому и дурю.
— Так и дури дальше, — одобрил Артем. — Если тебе на пользу. Потому что мне нравится, что я вижу.
Вот и к основной теме подошли, дальше юлить незачем:
— Тебе нравится? Значит ли это, что тебе нравятся не только мои изменения, но и я сама?
— Ого, как вопросец зафигурировала. — Он тихо рассмеялся. — Разумеется, нравишься. Думал, я выгляжу не настолько замороженным, чтобы мои эмоции вообще нельзя было понять.
Нравлюсь… Нравлюсь ему! Я едва не охнула вслух, хотя подсознательно такого ответа и ожидала. Это не признание в любви, конечно, и даже не признание в немыслимой страсти, а лишь констатация симпатии, но мне хватило, чтобы голова окончательно поехала. Я удержала неразумный восторг и продолжила как можно равнодушнее:
— А как ты думаешь, Володе я нравлюсь?
После этого он глянул на меня с изумлением.
— По нему-то вообще все видно, он же как дитё малое, вообще не умеет чувства контролировать. Не удивлюсь, если сейчас забился в угол и плачет. Так и будет плакать, пока я не вернусь и не заверю, что не затащил тебя в темную подворотню для быстрого минета.
— Для чего?!
— Я пошутил. Но… Но Володе так и расскажу, ты потом не отрицай. При условии, конечно, что тебе тоже интересно глянуть, как он плачет.
Я усмехнулась. Жаль, что дорога заканчивается, даже при столь неспешной поездке. Ночью городские улицы почти пустынны, ни одного затора на перекрестке, ни одной пробки. У меня времени максимум пятнадцать минут, а за пятнадцать минут всю эйфорию вслух не опишешь и нужные ответы не получишь. И тогда незаданные вопросы помешают мне уснуть.
— Артем, — я говорила вкрадчиво, боясь, что мое волнение станет слишком заметным. — Если я правильно поняла, то нравлюсь вам обоим. И да, ты прав, по Володе это заметно. Пусть он и бабник, пусть на сотни женщин так же смотрел, но сейчас он не притворяется — он, наверное, никогда в таких отношениях не притворяется. Все полчаса страстной влюбленности. Но что же будет дальше? Как мне себя вести?
— Ты у меня спрашиваешь? — Артем почесал подбородок, а может, тем самым прикрыл улыбку. — Хорошо. Я как раз по долгу службы примерно этим и занимаюсь. Определяешь все свои желания, прикидываешь возможные последствия и реализуешь при условии, что это никому не доставит серьезных проблем. Все.