«Рэмбо: Первая кровь», 1982 год.
Рэмбо совершил три убийства, достойных упоминания. Во-первых, в «Рэмбо: Первая кровь 2», когда замаскировался грязью на берегу реки и из засады атаковал парня, который выслеживал самого Рэмбо (об этой сцене следует знать потому, что это самое крутое убийство за всю кинокарьеру Рэмбо). Затем еще в «Рэмбо 4»: он буквально располовинил человека очередью из мегапулемета (а это — самое ужасное из убийств за всю кинокарьеру Рэмбо). И наконец, в картине «Рэмбо: Первая кровь», когда швырнул камень в вертолет и попал в окно, из-за чего пилот вывернул штурвал в сторону и вывалился из вертолета. Именно это убийство попадает в Зал славы смертей в боевиках.
Правда, в отличие от большинства других убийств, попавших в Зал славы, крушение вертолета сложно назвать зрелищным убийством, скорее несчастным случаем. Однако дело в том, какое значение это имело в рамках фильма. Давайте вспомним вот о чем: парень, выпавший из вертолета, — единственный человек, который умирает в «Рэмбо: Первая кровь». А к 2008 году, когда сняли «Рэмбо 4», серия фильмов насчитывала уже 247 смертей[165]. Получается, что именно гибель пилота запустила эту череду последующих убийств, совершенных Рэмбо.
ПИОНЕР ЗАЛА СЛАВЫ СМЕРТЕЙ В БОЕВИКАХ
Коффи убивает Брансвика в конце фильма.
«Крепкий кофеек», 1973 год.
Помните, я предупреждал о том, что намерен нарушить «правило точки отсчета»? Так вот, это тот самый случай. Я готов наплевать на это правило, раз уж речь о Пэм Гриер, ибо ради Пэм Гриер можно нарушать любые правила.
Она играет главную роль в «Крепком кофейке» — фильме об эксплуатации черных (есть даже целый жанр блэксплотэйшн: от слов black — «черный» и exploitation — «эксплуатация»). Коффи — медсестра, которая по горло сыта трагедиями и несправедливостью, и она разворачивает настоящую кровавую бойню. Дорога возмездия заканчивается тем, что она: а) насмерть сбивает парня машиной на пороге его дома, б) стреляет человеку в грудь из дробовика, в) расстреливает из дробовика босса мафии, который плавал в бассейне, а затем г) убивает своего продажного любовника-политика, выстрелив ему в пах прямо на глазах у белой женщины (с которой он только что переспал или же собирался переспать). Последняя смерть попадает в наш Зал славы сразу по нескольким причинам.
Во-первых, «Крепкий кофеек» — один из самых значимых и влиятельных фильмов в жанре блэксплотэйшн за всю историю кино[166]. Во-вторых, если представить, что всех, кто когда-либо снимался в боевиках, пригласят на большой званый ужин, то Пэм Гриер будет входить в небольшую группу актеров и актрис, которым без вопросов гарантировано место за столом. И в-третьих, это же просто отличный ход — отстрелить плохому парню член выстрелом из дробовика. Если в один прекрасный день я по какой-то неведомой причине получу роль в боевике, я вам гарантирую — он войдет в топ Лиги отстреленных из дробовика членов. Я буду как Джордан в топе НБА 1987 года, только в вопросе отстреленных членов.
ПИОНЕР ЗАЛА СЛАВЫ СМЕРТЕЙ В БОЕВИКАХ
Роджер Мерта отзывает дипломатический иммунитет коррумпированного госслужащего.
«Смертельное оружие 2», 1989 год.
Этот эпизод обретает значимость по трем причинам. (1) Роджер Мерта говорит нечто очень крутое, прежде чем убить парня, а ведь в боевике всегда очень важно бросить какую-нибудь меткую реплику до или сразу после убийства[167]. (2) Это сцена из «Смертельного оружия 2», что, несомненно, важно, потому что именно с конца восьмидесятых и до середины девяностых франшизы боевиков получили такое развитие[168]. (3) Перемена, произошедшая в Роджере Мерта между «Смертельным оружием» и «Смертельным оружием 2», весьма символична. Весь первый фильм он переживал и бесконечно злился, потому что Риггс убивал направо и налево. Но уже к концу «Смертельного оружия 2» у него нет проблем с тем, чтобы выстрелить дипломату в голову — абсолютно.
ПИОНЕР ЗАЛА СЛАВЫ СМЕРТЕЙ В БОЕВИКАХ
Джон Маклейн сбрасывает Ханса Грубера с крыши в «Крепком орешке» 1988 года, а Нео убивает агента Смита, проникнув в его тело.
«Матрица», 1999 год.
Я собираюсь воспользоваться тем фактом, что в настоящее время ни один действующий орган не контролирует деятельность Зала славы смертей в боевиках, и впихнуть на одно место сразу два убийства. Отчасти дело в том, что в рамках каждого фильма эти сцены были лучшими, но куда важнее, что в истории жанра боевиков обе картины стали знаковыми. Вот (вкратце) как это было.
До «Крепкого орешка» боевик был жанром, где властвовали гигантские мускулистые мужики (возможно, не идеальные с точки зрения актерской игры). А после все вдруг сообразили: «О, погодите, эти фильмы могут быть еще лучше, если в них начнут играть настоящие актеры, которые воплотят реальных персонажей». И это был огромный шаг вперед. Невозможно описать, насколько такой подход изменил манеру повествования, сузил масштаб действия и уменьшил градус пафоса для сотни разных фильмов в сотне разных направлений. Причем революция развернулась сразу же следом за «Крепким орешком» («Игрушечные солдатики» 1991 года, «В осаде» 1992 года, «Скорость» 1994 года, «Внезапная смерть» 1995 года, «Скала» 1996 года, «Самолет президента» 1997 года и т. д.) и продолжается до сих пор («Небоскреб» 2018 года).
Столь же революционной для своего жанра была и «Матрица». Скотт Тобиас, мой приятель-кинокритик, писал мне: «Когда в 1999 году мы все попали в „Матрицу“, то мгновенно переместились из мира физики действий и трюков в мир пластики цифровых спецэффектов. Вачовски объединили невероятно стильный экшен улиц Гонконга с техническими достижениями Голливуда, так что в определенном смысле это был фильм перехода».
ПИОНЕР ЗАЛА СЛАВЫ СМЕРТЕЙ В БОЕВИКАХ
Далтон разрывает глотку Джимми.
«Дом у дороги», 1989 год.
Оттачивая список убийств, которые должны были войти в зал славы, я сознавал, что последнее место в нем отдам Патрику Суэйзи (которого обожаю уже многие годы). Чего я не знал — так это какую конкретно сцену выбрать. За то время, что Суэйзи провел на этой планете, он отыграл две изумительные сцены убийства: разорванная глотка в конце «Дома у дороги» и финал «На гребне волны», где убивает он, в общем-то, себя, бросаясь в море во время сумасшедшего шторма и пытаясь оседлать неприступную волну.
Честно сказать, эпизод из «На гребне волны» был бы лучшим выбором: есть нечто невероятно поэтичное и пронзительное в Бодхи — самом философствующем и приземленном из всех налетчиков на банки в истории кинематографа, — которого забирает океан. Кроме того, сам персонаж представляет собой любопытное исследование сущности человека, живущего на краю мира. Но правда в том, что, несмотря на все доказательства, я не могу позволить себе верить, будто Бодхи мертв. Нет тела — нет дела, вот как я думаю, вот во что хочу верить. Предпочитаю надеяться, что он добрался до Новой Зеландии на веслах. И выжил. Вы читаете эти строки, а он в этот момент сидит на пляже, смотрит на воду и вбирает в себя космическую энергию нашей галактики.
14. Можем мы немного поговорить о «Селене»?
Дженнифер Лопес не мексиканка. Я знаю. Разумеется, я в курсе[169]. Но как-то раз она сыграла мексиканку в фильме под названием «Селена», в 1997 году. И я вот что вам скажу: ее героиня, Селена Кинтанилья, певица техано из Техаса, которая была в одном шаге от завоевания мира, но ее застрелила президент ее же фан-клуба прямо в собственном номере Селены в отеле города Корпус-Кристи… Так вот, она была знаковой фигурой для мексиканцев тех лет. (И остается до сих пор, почти через два десятка лет после смерти.) Так что мы немедленно полюбили Лопес, и приняли ее как свою, и на протяжении всей ее карьеры продолжали считать, что она из наших[170].
Когда она снялась в «Анаконде» (это фильм про съемочную группу документального фильма, которая путешествует вниз по Амазонке и вступает в схватку с гигантской змеей), мы такие: «Ого! Зацените эту героическую мексиканку, которая противостоит огромной змее!» Когда Дженнифер играла в «С меня хватит» (где женщина продумывает план убийства мужа, который бьет ее), мы сказали: «Ого! Да вы только гляньте на эту гениальную смелую мексиканку, которая собирается убить своего мужа-насильника!» А когда Лопес снялась в «Свадебном переполохе» (милой комедии про организатора свадеб, в которую влюбляется Мэттью Макконахи), мы восклицали: «Ого! Да в эту очаровательную мексиканку по уши втрескался Мэттью Макконахи!»[171]
В общем, так оно и пошло. Помните, как в «Славных парнях»: Генри и Джимми не могли полноценно принять в семью, потому что у них были ирландские корни, но при этом они все же были важной частью команды[172]. Я думаю, что у нас так получилось с Лопес.
Да, она не мексиканка.
Я в курсе, конечно же.
Но она все же наша.
В «Селене» есть две сцены, которые стали первыми кандидатами на включение в Зал славы мексиканских эпизодов в кино (мы детально поговорим о них в следующем разделе). Вот еще несколько претендентов:
• Трое парней играют в карты с Джейком Хойтом в «Тренировочном дне».
• Педро выигрывает выборы в студенческий совет в «Наполеоне Динамите».
• Мигель поет бабушке в финале «Тайны Коко».
• Перестрелка в баре в «Отчаянном», а также тот момент, когда появляются друзья Эль-Мариачи (Музыканта), и оба с гитарными кофрами, и вообще любой эпизод из «Отчаянного».