Приходит день свадьбы Анис и Аслама, семья радостно отмечает это событие. Салим весело танцует с друзьями на улице, но тут из‐за угла показывается незнакомец, направляется прямо к Салиму и убивает его ножом. На этом фильм заканчивается.
Фильм Саида Ахтара Мирзы значим благодаря своему верному политическому направлению; режиссер прекрасно организует повествование, чтобы убедить в правильности такой точки зрения. Стратегия режиссера, видимо, заключалась в том, чтобы посмотревший фильм неопытный в политике зритель прошел тем же путем, что и Салим, и был способен принять на себя социальную ответственность. Этот замысел осуществляется через включение в повествование пространных аргументов, например упоминавшейся документальной ленты или такой фигуры, как Аслам, чья неподдельная искренность удостоверяет правоту воззрений. Политическим взглядам Саида Ахтара Мирзы нельзя отказать в обоснованности, но возникает вопрос: насколько убедительно и полно выполнил он свою режиссерскую задачу? Может быть, он всего лишь доводит до нашего сведения выводы, даже если выстраивает рассказ, тщательно скомпоновывая их. Как бы ни был привлекателен взгляд Аслама или самого Мирзы на мир, он имеет ценность всего лишь как средство объяснения конкретной жизненной ситуации, и этим объяснением все в фильме и исчерпывается, оставляя где-то в стороне истинную сложность затронутой проблемы.
Трагический финал фильма вызвал негативную реакцию большинства критиков. Сюжетно нет никакого оправдания убийству Салима, поскольку его отказ участвовать в афере вряд ли мог сделать его опасным для потенциальных врагов. Как ни странно, в этом трагическом исходе зритель находит некое облегчение. Во-первых, он испытывает своего рода катарсис. Во-вторых, этот финал подталкивает зрителя к размышлениям; он покидает кинозал, думая о том, как чудовищен мир, увиденный им на экране. Поскольку враг Салима четко не обозначен, обреченность героя приобретает почти метафизический ореол. Своим фильмом Саид Ахтар Мирза пытается убедить зрителя стать на сторону добра, и это политкорректно, но ценна ли такая «политкорректность», если она исходит из того, что силам зла суждено победить?
КОНФЛИКТ ЗАКОНОПОСЛУШАНИЯ
«Роджа» («Roja», тамильский), 1992. Сценарист и режиссер: Мани Ратнам. 137 минут. Цветной. Производство: «Kavithalaya Productions». Оператор: Сантош Сиван. Композитор: А. Р. Рахман. В ролях: Аравинд Свами, Мадхубала, Панкадж Капур, Джанагарадж, Назар.
Можно утверждать, что тамильский режиссер Мани Ратнам привлек к тамильскому кинематографу общенациональное внимание благодаря великолепному визуальному качеству таких картин, как «Герой» («Nayagan», 1987), «Аньяли» («Anjali», 1990) и «Роджа». Мани Ратнам открыто признает влияние на его творчество таких голливудских авторитетов, как Фрэнсис Форд Коппола и Мартин Скорсезе. «Герой» — гангстерский фильм о тамильском «доне» в Бомбее, при этом, по-видимому на радость зрителю, автор слишком много позаимствовал из «Крестного отца». Успех «Роджи» у широкой публики не имел прецедента в тамильском кино — возможно, благодаря своевременности, с которой он подходит к актуальной политической теме — Кашмиру.
Вступительные титры «Роджи» сопровождает фонограмма, в которой доминируют звуки выстрелов и взрывов, а в первом же кадре появляется военно-транспортная колонна автомобилей, освещающая ночь фарами. Наутро — в следующем эпизоде — мы видим, как армейские собаки, взяв след врага, приводят солдат к тайному убежищу террористов. Солдаты выслеживали их главаря Васима Хана и теперь смогли его арестовать. Следующая сцена — в деревенской местности штата Тамилнад — начинается с песни. Роджа (Мадхубала) — молодая девушка, озорная и своевольная, поет эту песню, в которой раскрываются не только радость жизни и ее любовь к родному краю, но и приверженность местным обычаям. У Роджи есть старшая сестра, которая приглянулась Риши Кумару (Аравинд Свами). На дороге появляется его машина — он едет вместе с матерью, чтобы сделать девушке предложение. Козы, которых пасет Роджа, преграждают им дорогу, и Роджа понимает, что в машине сидит тот мужчина, которого ждут у них в доме.
Встреча Риши с сестрой Роджи не задалась; девушка хочет выйти замуж за другого, в чем боится признаться родителям. Риши великодушно делает вид, что предпочитает взять в жены младшую сестру, так что все разрешается к всеобщей радости — вместо одной свадьбы сыграют две. Родже все это не особенно нравится, потому что ей кажется, что сестра унижена и обманута, но Риши вместе с ее сестрой открывают Родже правду, и она смиряется с ситуацией.
Риши — шифровальщик-криптолог; вместо внезапно заболевшего начальника его срочно посылают в Кашмир. Вместе с ним отправляется и Роджа. У них есть охрана, и вскоре выясняется, что они попали в крайне опасное место. Роджа очарована красотой здешней природы; однажды рано утром она отправляется в храм; Риши следует за ней и попадает в руки мужчин в масках. Это повстанцы, которые берут его в плен и требуют в обмен на его жизнь освободить Васима Хана. Их предводитель — кашмирец Лиакват, который говорит на тамильском языке, потому что учился в сельскохозяйственном колледже в Тамилнаде.
Роджа в полном замешательстве — она одна в незнакомом месте и не говорит на хинди. Единственный человек, который может быть ей хоть немного полезен, — говорящий по-тамильски экскурсовод Ачу, который работает в окрестностях того самого храма. Ее посещения полиции безуспешны, и она вынуждена обратиться к армии. Она встречает армейского полковника, который знает тамильский язык и глубоко сочувствует ей. Центральное правительство не дало разрешения на освобождение Васима Хана, но благодаря содействию полковника Родже удалось связаться с министром, который помог получить такое разрешение.
Тем временем Риши не раз пытался бежать из плена, но его каждый раз ловили и возвращали. Он проявляет свою храбрость, не только постоянно выкрикивая «Джей Хинд!» («Свободу Индии!»), но и рискуя жизнью, чтобы спасти из огня индийский флаг, который подожгли повстанцы. В то же время Риши выражает сожаление, когда солдат из сил безопасности убивает молодого повстанца, и это заставляет озадаченного Лиаквата задуматься над тем, как перемешаны в беспощадной и отчаянной войне понятия добра и зла, правды и неправды. Разрешенный обмен Риши на Васима Хана в установленный срок не состоялся. Однако охраняющая Риши кашмирская девушка выпускает его, и ему удается бежать. Лиакват пустился в погоню и даже схватил Риши, но в этот момент увидел, как бесстрашная Роджа отважно бросилась к ним, и с усмешкой отпустил. Риши и Роджа снова вместе. Конец фильма.
Касаясь темы Кашмира, автор «Роджи» идет по идеологическому минному полю, но следует признать, что политические противники как слева, так и справа не могут предъявить ему особых претензий. С одной стороны, здесь проявлено сочувствие к повстанцам, но ничего негативного в адрес сил безопасности тоже не сказано. Никому не отказано в сочувствии, но если общая идея фильма заключается в призыве к возвращению к миру, то условия, на которых можно было бы прийти к общему примирению, благополучно остаются непроясненными.
Больший интерес, чем «национальный» дискурс или сопереживание кашмирским повстанцам, вызывают в «Родже» «тамильские ценности», которым придается особая значимость. Первый монтажный сдвиг от Кашмира к Тамилнаду происходит через звуковой (песенный) захлест — песню, которую поет Роджа. Отсутствие резкой смены кадров делает переход из одного пространства в другое плавным, а действительность насилия в Кашмире нивелируется акцентированием красот тамильского ландшафта и радостной песней девушки; эти два пространства как будто принадлежат разным вселенным. Таким образом, межпространственный переход, можно сказать, как бы показывает отсутствие физической связи Кашмира и Тамилнада.
«Роджа» примечательна беспрецедентным, до чисто символического уровня, редуцированием роли родителей, столь значимой в массовом кино. Присутствие родителей существенно зависит от этнического аспекта любого фильма. Нарратив фильма самого Мани Ратнама «Бомбей» («Bombay», 1995) о столкновениях разных общин вводит этнический компонент не через идеологическое послание фильма, а показывая возможность примирения благодаря смешанному индуистско-мусульманскому браку. В фильме «Роджа» ни родители заглавной героини, ни мать Риши значимой роли не играют. Здесь почти не показана даже душевная боль, которую испытывает мать Риши, узнав о его похищении. Зато в ряде эпизодов в толпах людей мы видим много пожилых тамильских женщин. С такой толпой встречается Риши на пути к деревне Роджи, и одну из женщин, которой явно трудно идти, он подвозит в своей машине. Еще одна группа провожает Роджу и Риши, когда они покидают деревню. Письмо Роджи, адресованное сестре, читается в кружке тамилок, и каждая из них выражает свою искреннюю заинтересованность в судьбе девушки. Эти женщины не принадлежат к классу Роджи и к ее касте, и единственное, что связывает их с Роджой и Риши, — то, что они земляки. Ничто в фильме не указывает на то, что под местной культурой не понимается культура тамильская, а все эти женщины создают коллективный портрет тамильского материнства. Критики отмечали, что эти немолодые женщины выполняют в фильме ту же морально-нравственную функцию, которая обычно связывается с ролью матери в массовом кино; именно они в соответствующий момент выражают тревогу за сына тамильского народа.
Еще одним важным штрихом к пониманию фильма служит то, что героиня на протяжении всей картины отказывается даже пытаться говорить на языке хинди (это незаметно в версии фильма, дублированной на хинди). В ряде эпизодов Роджа без стеснения кричит на чиновников на тамильском языке, зная, что они не понимают ее. Попав в сложную моральную ситуацию, Роджа понимает, что единственное ее оружие — игнорировать общенациональный язык. В фильме ответственность за общение с Роджей всецело возлагается на чиновников и офицеров, которым она предъявляет свои требования, и нам становится понятно, что ее отказ говорить на каком бы то ни было языке, кроме тамильского (используя несколько слов на английском), морально оправдан. Что касается Риши, то он принимает участие в борьбе с беспорядками в Кашмире, хотя не обязан этого делать. Таким образом, местные власти в долгу перед Риши, и негодование Роджи по отношению к ним опять же по меньшей мере частично оправданно. То, что фильм назван по имени героини, демонстрирует, что именно Роджа становится его моральным центром, и ее точка зрения на события подкрепляется дискурсом фильма.