{183}
Горчаков (Олег Янковский) живет в Италии и страдает от ностальгии. Он не звонит жене, оставшейся в СССР, но видит ее в снах – почему-то она похожа на итальянку. Он не интересуется красавицей переводчицей, одновременно похожей на мадонну Пьеро делла Франческа и на героинь живописцев-прерафаэлитов. Он, запинаясь, читает стихи Арсения Тарковского на итальянском языке, и к тому же у него больное сердце…
Но в «Ностальгии» есть и вторая главная роль – Доменико, которого играет Эрланд Юзефсон, неоднократно игравший у Бергмана. У его героя собственный, весьма своеобразный контракт с богом – если он сможет пройти с зажженной свечой через минеральный бассейн водолечебницы Баньо-Виньони, он спасет мир – но его считают сумасшедшим и не подпускают к источнику. Доменико уезжает в Рим, чтобы подвергнуть себя самосожжению на Капитолийской площади, а Горчакова просит выполнить его задачу в Баньо-Виньони…
Пройти из конца в конец бассейна с зажженной свечой оказывается трудной задачей. Эта сцена снята одним девятиминутным планом – Горчаков зажигает свечу – образ души, она гаснет, он зажигает ее, осторожно шагает, оберегая огонек, она гаснет… Здесь очень хочется прочитать вслух стихи Арсения Тарковского:
«Я свеча, я сгорел на пиру. Соберите мой воск поутру, И подскажет вам эта страница, Как вам плакать и чем вам гордиться, Как веселья последнюю треть Раздарить и легко умереть, И под сенью случайного крова Загореться посмертно, как слово».{184}
В конце пути Горчаков падает – ему плохо с сердцем. Мы не знаем его финальной судьбы, но в последнем кадре мы видим Горчакова на фоне его деревенского дома в России – под открытым небом собора Сан-Гальгано в Тоскане… (Рисунок 208).
К весне 1983 г. у Тарковского созрело решения не возвращаться в СССР, как минимум, в течение нескольких лет. Закончив «Ностальгию» и убедившись в ее международном успехе, Андрей Тарковский написал историческое письмо Филиппу Ермашу:
Рисунок 208. Кадры из фильма Андрея Тарковского «Ностальгия» – «Я свеча, я сгорел на пиру…»
«…Если на работу над картиной в среднем уходит около года плюс время для написания сценария, то из этих 22 лет в течение 16 лет я был без работы. Тем не менее Госкино успешно торгует моими картинами за границей, в то время как я часто не знаю, чем кормить свою семью…
…Все свои силы, все свое умение, все свои способности я отдавал советскому киноискусству. По мере своих возможностей я всегда старался увеличить его славу и влияние повсеместно. Выезжая в зарубежные командировки, я всегда и везде отстаивал интересы советского кино…
…За всю мою двадцатилетнюю деятельность у себя на Родине я не получил ни одной награды, премии, не участвовал ни в одном советском фестивале. Это ли не показатель истинного Вашего отношения к моему многолетнему и, уверяю Вас, нелегкому труду! Когда мне исполнилось 50 лет, никто из официальных кинематографических кругов даже не вспомнил о моем существовании. Когда я лежал с инфарктом – никто не навестил меня ни разу…
…Прошу Вас считать это письмо официальным документом (копию его я сохраню), в котором режиссер «Мосфильма» Андрей Арсениевич Тарковский, доведенный до крайней черты травлей его Госкино СССР, обращается к его председателю Филиппу Тимофеевичу Ермашу с просьбой предоставить ему, его жене Ларисе Павловне Тарковской, его теще Анне Семеновне Егоркиной и его сыну Андрею Тарковскому (10 лет) советские паспорта с правом временного проживания в Италии сроком на 3 года для работы по своей специальности…
…я остаюсь верным своей Родине как советский художник и советский человек, который не только не мыслит принести какой бы то ни было ущерб в идейном смысле, но намерен даже усиливать по мере своих сил и возможности значение советского искусства на международной культурной арене…».{185}
Вопрос о работе Тарковского за границей под эгидой Госкино так и не было решен, не в последнюю очередь – из-за очередной смены власти (смерти Юрия Андропова). 10 июля 1984 г. Андрей Тарковский на пресс-конференции в Милане объявил о том, что остается на Западе, и стал «невозвращенцем». В СССР прекратили говорить о нем и показывать его фильмы.
Тарковскому оставалось 3,5 года жизни и один фильм, который он заканчивал уже смертельно больным. Этот фильм, «Жертвоприношение», Тарковский снимал в Швеции, на острове Готланд, по собственному сценарию, со Свеном Нюквистом – постоянным оператором Бергмана.
План фильма сложился у Тарковского еще в 1982 г., перед началом его работы в жюри Венецианского кинофестиваля:
«5 сентября Венеция, Hotel «Excelsior»
Оформился план «Двое видели лису»:
I. Прогулка.
II. Объявление войны.
III. Молитва. Обет. Разговор с Богом (Монолог).
IV. Снова мир.
V. Пожар. (Он сжигает свой дом.)
VI. В больнице. (Я сошел с ума или не сошел?) Была же объявлена война?»{186}
Лейла (Алла) Александер-Гаррет, переводчица, работавшая с Тарковским практически на всех стадиях производства «Жертвоприношения», указывает на свидетельства современников и цитаты из более полных зарубежных изданий «Мартиролога», говорящие о том, что исходный замысел «Двое видели лису» был сформулирован в 1970 г., в течение 1981 г. Тарковский пытался работать над ним (под названием «Ведьма») с А. Стругацким, после чего разрабатывал проект уже самостоятельно.{187} Сценарий фильма Тарковский написал зимой 1983–1984 гг. Позже Тарковский говорил об идее «Жертвоприношения» следующее:
«…если мы не хотим жить, как паразиты на теле общества, питаясь плодами демократии, если мы не хотим стать конформистами и идиотами потребления – то мы должны от многого отказаться……Мы охотно возлагаем вину на других, на общество, на друзей, только не на себя. Напротив: особенно охотно мы учим других, зачитываем доклады о том, как нужно действовать, хотим стать пророками, не имея на это никакого права, ибо меньше всего мы заботимся о себе и не следуем собственным советам……Лишь когда знаешь, что готов пожертвовать собой, можно добиться воздействия на общий процесс жизни, по-другому не выйдет. Цена – это, как правило, наше материальное благосостояние. Нужно жить так, как говоришь, дабы принципы перестали быть болтовней и демагогией».{188}
Итак, когда начинается мировая война, главный герой фильма, Александр (Эрланд Юзефсон), обещает богу принести в жертву все самое дорогое – дом (!), семью и сына – если война закончится. Во сне он видит ужасы войны – как обезумевшая толпа мечется по Свеавеген, центральной улице Стокгольма.
А когда он просыпается, война заканчивается. Да не приснилась ли она ему? Но даже если и приснилась – обещание, данное богу во сне, остается обещанием богу. Александр сжигает свой дом – это и есть жертвоприношение (Рисунок 209).
К концу 1985 г. Тарковскому был поставлен диагноз – рак легких. В начале 1986 г. по прямому указанию нового руководителя СССР Михаила Горбачева к Тарковскому во Францию, где он проходил лечение и занимался постпродакшном фильма, выпустили его младшего сына, Андрея.
За «Жертвоприношение» Тарковский получил свой второй Гран-при Каннского фестиваля. Это был последний фильм «скучного» режиссера, который не вторгался в душу зрителя, а требовал от него внутренней работы, вглядывания, вчувствования в свои фильмы, великого художника, который довел до совершенства свое умение показывать в кино то, что нельзя показать ни в каких других видах искусства.
«Прежде всего кино – это произведение, невозможное ни в каком другом виде искусства. То есть кино – это лишь то, что можно создать при помощи кино и только кино».{189}
Рисунок 209. Кадры из фильма Андрея Тарковского «Жертвоприношение»
Андрей Тарковский умер во Франции 29 декабря 1986 г. Спустя месяц после его смерти в СССР официально запустили перестройку и гласность. Уже летом 1987 г. по всей стране шли фильмы Тарковского – включая «Жертвоприношение».
8. Современное кино
«Золотую пальмовую ветвь» Каннского кинофестиваля 1994 г. получил новый фильм молодого режиссера Квентина Тарантино – черная комедия «Криминальное чтиво», кино «низкого жанра». Что случилось с самой престижной наградой самого престижного кинофорума в мире, которую получали «Летят журавли» и «Сладкая жизнь»? На самом деле – ничего страшного или неожиданного.
За два года до этого Тарантино уже выпустил свой малобюджетный полнометражный дебют «Бешеные псы» (1992 г.), герои которого убивали друг друга с той же легкостью, с какой закуривают сигарету – и получил одобрение критиков за нелинейную драматургию сценария, построенную вокруг события, которое на экране не происходит, а также за непринужденные диалоги. В том же году Абель Феррара выпустил малобюджетного «Плохого лейтенанта» – с Харви Кейтелем в роли полицейского, который берет взятки, постоянно пьет, сидит на наркотиках, якшается с проститутками и домогается до школьниц, а в финале начинает творить добро и погибает. Впрочем, Дэвид Линч еще в 1990 г. выпустил «Диких сердцем», в которых было столько крови и секса, что хватило бы на десять самых жестких фильмов Нового Голливуда, при этом в самый ответственный момент главному герою (Николас Кейдж) являлась Добрая фея Севера из «Волшебника из страны Оз». Этот фильм, кстати, тоже получил «Золотую пальмовую ветвь» в Каннах.
Культурологи предсказывали что-то подобное еще в 1950–1960-х гг., когда модернистские художники провозглашали себя независимыми от коммерческой культуры, старались держать себя на критической дистанции от обыденной реальности и в целом считали себя революционерами и представителями высокого искусства. Но общество менялось и становилось постиндустриальным, потребительским. После модернизма должна была прийти к доминированию культура, отрицающая модернизм –