или в СССР, Праге и на бывшей киностудии UFA в Бабельсберге. В лидерах проката 1950 года (3-е место). После ХХ съезда КПСС картина надолго исчезла с экранов.
Интересно, а кто же посмел опередить эпопею в прокате в 1950 году?
1. «Смелые люди» (режиссер Константин Юдин) – 41,2 миллиона человек;
2. «Кубанские казаки» (режиссер Иван Пырьев) – 40,6 миллиона человек;
3. «Падение Берлина» (режиссер Михаил Чиаурели) – 38,4 миллиона человек.
Рекламный материал к фильму «Первая перчатка»
1946
[ГЦМК]
Тамара Чернова в фильме «Смелые люди», который в 1950 году стал лидером проката
1949
[ГЦМК]
Марина Ладынина в роли Галины Пересветовой и Сергей Лукьянов в роли Гордея Ворона в фильме «Кубанские казаки»
1949
[ГЦМК]
Я думаю, Сталину соратники об этом не доложили. Но в 1956 году в своем знаменитом «секретном докладе» «О культе личности и его последствиях» на XX съезде КПСС один из «соратников», Никита Хрущев, не забыл «эпопею»:
«Там действует один Сталин: он дает указания в зале с пустыми стульями, и только один человек приходит к нему и что-то доносит – это Поскребышев, неизменный его оруженосец. (Смех в зале). А где же военное руководство? Где же Политбюро? Где Правительство?»[3]
Но нас совершенно не волновало отсутствие Политбюро и Правительства. Мы были в восторге! И от увиденного впервые в жизни цветного экрана, и от потрясшей нас сцены затопления – по приказу Гитлера – берлинского метро. Действительно, очень эффектной сцены. Не хуже, чем в современных блокбастерах.
Письмо сценариста «Падения Берлина» П.А. Павленко Г.В. Александрову о съемках фильма («Съемки Чиаурели великолепны. Картина почти вся снята, снята на 90 %»)
20 июня 1949
Подлинник. Рукописный текст. Подпись – автограф П.А. Павленко
[ГЦМК]
Плакат фильма «Непокоренные» Киевская киностудия 1945. Режиссер М.С. Донской
1-я половина 1950-х
[ГЦМК]
В мае 1945 года в Бабельсберг на студию УФА прибыл представитель Комитета по делам кинематографии при Совнаркоме СССР Иосиф Маневич.
«Доставшийся Красной армии рейхсфильмархив насчитывал свыше двух тысяч фильмов не только немецкого, но и американского, французского, японского, английского, итальянского, австрийского, чехословацкого производства, закупленных в свое время Германией»[4].
Иосиф Маневич включил в список репараций 367 фильмов.
«Слово “Уфа” ассоциировалось с крупнейшей кинофабрикой Европы. Вспоминались титры “Индийской гробницы”, “Нибелунгов”… Немцы не видели почти никаких зарубежных картин. Единственной советской картиной, шедшей на немецких экранах, был кинофильм “Дети капитана Гранта”. В фильмархиве рейха мы обнаружили почти все советские картины, захваченные на оккупированной территории, но их никто не мог смотреть, кроме фюрера и приближенных. Действительно, в картотеке, в абонементах Геринга, Геббельса, значились фильмы “Радуга”, “Непокоренные”, снятые во время войны»[5].
«Радуга» и «Непокоренные» – фильмы режиссера Марка Донского, которого итальянские неореалисты считали своим учителем.
«Радуга» была отмечена Высшей премией ассоциации кинокритиков США и премией газеты Daily News «За лучший иностранный фильм в американском прокате 1944 года». В «Непокоренных» впервые была показана сцена массовой казни евреев, снятая в Киеве в Бабьем Яру. В 1946 году фильм получил приз критиков на Международном кинофестивале в Венеции.
Из Постановления Политбюро ЦК ВКП(б) «О выпуске на экран заграничных кинофильмов из трофейного фонда» от 9 июня 1949 г.: «1. Разрешить Министерству кинематографии СССР выпустить на экран 18 заграничных фильмов из трофейного фонда: а) на широкий экран… б) на закрытый экран…»
Те, что «для закрытого экрана» привлекали нас, конечно, больше…
«2. Обязать Министерство кинематографии СССР (т. Большакова):
а) произвести дублирование на русский язык всех заграничных фильмов, выпускаемых на широкий экран, и снабдить субтитрами (русскими надписями) …фильмы, выпускаемые на закрытый экран;
б) совместно с Отделом пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) произвести в фильмах необходимые редакционные исправления, тщательно отредактировать тексты диалогов и снабдить каждый фильм вступительной надписью…
в) обеспечить в течение 1949 года чистый доход государству от проката заграничных кинофильмов в сумме 290 млн рублей»[6].
Письмо И.Г. Большакова А.А. Жданову о решении Министерства кинематографии прекратить выдачу трофейных заграничных фильмов для просмотров. Резолюция и подпись Жданова: «А как думает сам т. Большаков?»
19 апреля 1947
Подписи – автографы А.А. Жданова и И.Г. Большакова
[ГЦМК]
Интерес советской власти к кино – с самого ее начала – прежде всего поддерживался идеологическими соображениями и экономическими расчетами.
«В самом деле, спорит ли кто-либо, что кино – главное орудие борьбы с кабаками и церковью, т. е. с дурманом физическим и психическим? Спорит ли кто-либо, что помещение капитала в кино прибыльно? Что стоит только поставить его на ноги, и оно даст обильные доходы? Людей не было в Госкино? Значит, надо дать сюда самых лучших, какими партия для этой цели располагает»[7].
Сталин, уже окончательно пришедший к власти, развивает эти соображения в более категорических выражениях:
«Я думаю, что можно было бы начать постепенное свертывание водки, вводя в дело, вместо водки, такие источники дохода, как радио и кино. В самом деле, отчего бы не взять в руки эти важнейшие средства и не поставить на этом деле ударных людей из настоящих большевиков, которые могли бы с успехом раздуть дело и дать, наконец, возможность свернуть дело водки»[8].
По разным причинам сменяющие друг друга «ударные люди из настоящих большевиков» выполняли этот наказ, не забывая угодить личному вкусу вождя.
В Госархиве есть запись 1952 года с заказом Сталина на просмотр фильма «Тарзан – человек-обезьяна». По словам кремлевского киномеханика Александра Ганишина, Сталину фильм так понравился, что тот потребовал немедленно выпустить его на советские экраны.
Еще он написал заглавные титры:
«Этот фильм о человеке, который от ужасов капиталистического мира бежит в джунгли и только там обретает свободу и счастье».
Официальное письмо Н.А. Лебедева и Л.В. Кулешова заместителю Председателя Комитета по делам кино при СНК СССР И.И. Лукашеву об организации фильмотеки трофейных фильмов
1945
[ГЦМК]
Просто трудно представить сейчас, что творилось тогда в Москве. Какие очереди возле кинотеатров. Ночью стояли, чтобы записаться у добровольных организаторов и на следующий день попасть в следующую очередь – уже за билетами.
А когда газеты, почему-то не разобравшись, что к чему, начали нападать на Ивана Большакова, тогдашнего министра кинематографии, за то, что прокат увлекается показом «Тарзанов», редакторам, конечно, разъяснили, что это их ошибка. И они разъяснение поняли.
В тот раз вкусы мальчишек и вкус Сталина совершенно совпали. Но в основном обладатели билетов были взрослыми.
Нам, конечно, тоже удавалось увидеть это кино. Такие счастливцы, среди которых был и я, в невероятном возбуждении делились увиденным и с друзьями, и с недругами. Мы все трещали пальцами по губам, изображая дикарей, обезьян и самого Тарзана. Особенно любимой и ответственной была роль обезьянки Читы, которую мы даже не доверяли девочкам…
Эпоха трофейного кино продолжалась сравнительно недолго – до середины 1950-х. Но кинотеатры и клубы еще долго оставались для нас главными ориентирами на карте Москвы. В начале века театр был университетом молодежи. А для нас – кино. В поисках новых фильмов мы рыскали по Москве, надеясь утолить жажду интересного.
Сейчас я думаю, что эта «жажда интересного» взрослела вместе с поколениями зрителей. Влияла на прокат, на сборы и на самое кино. И не только «приключенческое». Разнообразные формы «интересного», скрывающегося иногда в самом как будто бы «неинтересном», ведь это на самом деле – сама сущность искусства кино, его драматургии, его языка, его философии.
Я убедился в этом, когда, придя по одному своему невеселому поводу в Госкино на Гнездниковский, я случайно попал на сдачу «Ленфильмом» картины Алексея Германа «Проверка на дорогах». Начальство принимало ее и не приняло.
За год до этого, возвращаясь из Ленинграда на «Красной стреле», оказался с Алешей в соседних купе. Он снял тогда свою первую картину «Седьмой спутник». У меня прошла премьера моей первой картины «Миссия в Кабуле». Сошлись за «чаем», и на мой вопрос, какие планы, он горячо ответил, что готовится к съемкам новой картины и хочет, чтобы две первые части были очень скучными. Я еще не был с ним так дружен, как впоследствии. «Что за кокетство», – подумал я, автор приключенческого фильма, но промолчал.
И вот когда в просмотровом зале пошли эти самые две части, я впервые ощутил магию его кино и понял, что он имел в виду, говоря это «скучно». Экран медленно и почти без слов жил реальной, трагической жизнью войны. И мне было необычайно интересно!
Вообще элементы «приключения» есть в каждом жанре, каждом сюжете.
«Помню, как на семинаре, неожиданно для того времени выступил один из “академиков” и подробно, эпизод за эпизодом, разобрал фильм “Ленин в Октябре”, доказывая, что его драматургия построена по принципу приключенческих фильмов: поймают ли ищейки Временного правительства вождя партии Ленина и обезглавят ли революцию, или Ленина спасут и свершится Октябрь»