женская забота, с какой герой обращается с животным, раскрывает в нем душу нежную и травмированную, что особенно видно в его отношениях с хозяйской дочерью, которой приходится приложить немало усилий, чтобы его соблазнить. Мещанинова рассказывала, что только исполнитель главной роли Степан Девонин (муж режиссерки в реальной жизни) имел право кормить собак на съемочной площадке. Так что их взаимоотношения представляются на редкость гармоничными, словно бы человек и животные живут в одном сказочном лесу.
«Сердце мира» (соавтором сценария которого является Борис Хлебников) неожиданно перекликается с «Аритмией», где герой работал санитаром скорой помощи, честно врачевал, теряя последние силы на работе, заливал стресс алкоголем и старался не вникать в мир глобальных процессов и большой политики, делая рутинное малое дело по спасению жизней людей. «Сердце мира» доводит тему творения малого добра в регистре политического эскапизма до апофеоза: герой готов проводить с лисами и собаками дни напролет и с трудом способен переброситься словом с кем-то еще, за исключением мальчика, невольно ищущего в нем недостающего отца. Единственный взрыв, который происходит в фильме, связан со спонтанным решением ветеринара уничтожить дрон, направленный «зелеными» фотографировать животных. Герой демонстрирует свою правду, считая, что он охраняет и оберегает природу куда больше, чем отряд зоозащитников, выпустивших в лес искусственно выведенных лис без понимания того, что животных ждет неминуемая гибель.
«Сердце мира» лишено былого мещаниновского радикализма, и, как и в «Аритмии», в нем есть попытка внимательно всмотреться в маленького человека, просто делающего свое дело и не желающего стать успешным, знаменитым и медийным. У него полностью отсутствует стремление обогащаться и быть первым (к чему так призывают минкультовские блокбастеры; не случайно один из них, рассказывающий о героях космоса, так и называется — «Время первых»). О нем если и не скажешь твердо «монах в миру», то вполне можно так подумать. Этот современный побег от цивилизации и от конфликтности мира (герой даже отказывается наследовать материнскую комнату), но не побег от деятельности и спасения жизней, — заставляет наблюдать то, насколько эмпатия к животным позволяет проявляться человеческому, но насколько даже в дальних уголках сегментированного мира необходимо человеческое участие. С другой стороны, в финале фильма, когда герой предпочитает запереться вместе с собаками в клетке, возникает мещаниновская тема «запертого человека». Она снова говорит метафорами: побег в мир животных представляется диагнозом современного российского человека, уставшего от социализации и идеи быть героическим и оптимистичным. Возникает образ репрессированного общества, в котором мужчина хочет быть незаметным, тихим, маленьким и с подавленной маскулинностью.
Как обычно у Мещаниновой, в «Сердце мира» оказывается документалистски проработана среда. Группа явно провела исследование на притравочной станции, не говоря уже о прекрасном вживании Степана Девонина (получившего приз «Кинотавра» за «лучшую мужскую роль») в мир животных. Но учитывая то, что происходило в России в 2018 году (судебные процессы над Кириллом Серебренниковым, голодовка Олега Сенцова, жесткое подавление политических протестов, рост числа политзаключенных, пытки в тюрьмах), радикальный отказ героя от политического измерения вряд ли смог бы прийтись по душе продвинутой молодой аудитории, поскольку тема одиночества не отменяет некую одномерность персонажа, создавая экранную иллюстрацию кризиса маскулинности, вариацию на тему политики аполитичных в эпоху путинского правления. К тому же критики посчитали непроработанной линию экологов, которые в фильме категории eco-cinema смотрелись как заправские вредители, в то время как реальность подсказывает рассматривать таких персонажей в более сложном ключе, поскольку экологическая тема сегодня является одной из ключевых для мировой культуры протеста. Несмотря на успехи на фестивалях, «Сердце мира» провалилось в российском прокате, продемонстрировало усталость субъекта от участия в социально-политической жизни России, попытку эскейпа, самоизоляционизма и отказа от действия. Забота о животных не послужила оправданием отсутствию открытости, любознательности и желания социальных изменений, даже несмотря на то, что в финале фильма ветеринар предпочитает не напиваться до чертиков вместе с хозяином притравочной станции, а спать в собачьей конуре, сбежав подальше от несовершенства мира.
Многие игровые фильмы, снятые в России женщинами, совсем нельзя назвать «женскими», поскольку их авторки делают решительный замах на обобщение. Эти фильмы рассказывают исключительно «частные истории», но обрисовывают общество в его гендерных взаимосвязях на разных уровнях социальной жизни. С усилением в последнее десятилетие репрессий в российском обществе кинематографисты стали терять свой политический запал. Российское кино парадоксально утверждает навязываемый патриархатной властью гендерный порядок и рисует традиционалистскую картину жизни общества, поскольку практически исключает из своего внимания принципиально иные модели гендерных отношений. Российское игровое кино сегодня такой же проводник традиционалистских ценностей, как и российское государство. В фильмах женщин — режиссеров игрового кино почти не найдешь альтернативных сексуальных и гендерных норм, практически нет diversity\46. Оно упорно внушает, что «Россия — не Гейропа». Отдельные смельчаки, вроде женско-мужских дуэтов Алексея Чупова и Наташи Меркуловой («Интимные места», «Человек, который удивил всех»), Сергея Тарамаева и Любови Львовой («Зимний путь») выглядят исключением из правил. Конечно, в рамках гетеронормативного традиционализма есть и свои режиссерские звезды. Например, Анна Меликян, снявшая фильм «Звезда» и получившая за него приз за режиссуру на «Кинотавре».
На первый взгляд, в центре внимания фильма две женщины: молоденькая провинциалка, приехавшая в Москву, чтобы стать звездой, и всеми правдами и неправдами копящая деньги на пластические операции, наивно полагая, что «красота» и есть сила; с другой стороны, богатая подруга замминистра, сделавшая себе успешную карьеру благодаря спонсорству и связям мужа и, как настоящая хищница, ищущая себе новое применение в создании собственного фонда. Первой не хватает денег, чтобы усовершенствовать свой несовершенный образ и стать неповторимой звездой. Второй — ребенка, чтобы узаконить отношения с влиятельным мужчиной и стать полноправной хозяйкой своего положения. Две совершенно разные, но яркие женщины сталкиваются, когда у второй все идет прахом, поскольку она узнаёт, что смертельно больна, и в порыве отчаянья бросает мужу, что его ненавидит. Внезапно свалившаяся бездомность бывшей примы московской жизни оборачивается спасительной съемной квартирой начинающей звезды, поскольку она — единственный человек, кто приходит на помощь в момент катастрофы. Вначале в оплату убежища идут последние брендовые вещи, не перестающие восхищать молоденькую «звезду», затем душевное тепло и творческая фантазия, извлеченные из недр не до конца убитой души бывшей богатой стервы. Солидарность, без которой немыслимо ни выживание, ни прогресс, оборачивается совместным творчеством: полуобнаженные подруги устраивают домашний перфоманс, используя краски и листы бумаги, оставив отпечатки стремящихся к совершенству тел.
Важно, что мужчины в фильме Меликян отнюдь не служат «фоном» для женщин. Их присутствие и поступки все время заставляют героинь пересматривать себя. Измученный болезнями замминистра, неспособный самостоятельно найти себе правильное лекарство, напоминает нам своей обиженной жестокостью к подруге о том, что патриархат хоть и распадается, но упорно сопротивляется, изо всех сил пытаясь сохранить свою власть. Он продолжает держать доступ к ресурсам, без которых невозможна никакая реализация, и навязывает роль матери и хранительницы домашнего очага, обрекая творчески ориентированную женщину на тройную нагрузку. Образ сына замминистра, выросшего без материнского тепла, стесняющегося своего богатства и выдающего себя за вора, чтобы не потерять симпатию молоденькой «звезды», предлагает задуматься о том, что мужчины очень уязвимы, требуют защиты, заботы и материнской любви и в конечном счете обязывают женщин быть сильными. Владелец галереи современного искусства, готовый быть любовником богатых дам-спонсоров и бесстыдно наживающийся на бедных художниках, напрашивается на то, чтобы женщины бросили ему вызов, поскольку иначе не отстоять собственное право быть понятыми и признанными. Иными словами, социальные ситуации, в которых участвуют мужчины, порождают у женщин и азарт борьбы за собственные интересы, и желание объединиться, чтобы выжить и творить, и стремление любить. Уязвимость мужчин способствует укреплению матриархата не меньше, чем сила женщин. И в этом притяжении/отталкивании противоположностей таится полнота жизни.
Патриархат утверждает хитроумие женщин и умение играть по собственным правилам. Но в распадающемся патриархате главная стратегия подчиненных состоит в том, чтобы новые правила установить. В современном западном мире перестала быть нормой ориентированность многих молодых женщин на материнство. Это правило предполагает, что женщина хоть утверждается этим в семье и обществе, но передает часть своих прав потомству. Новое правило, которое движет современными женщинами, — это полное владение ситуацией, то есть в конечном счете власть и личная самореализация в разных сферах. Но проблема в том, что никто из них не может отказаться от мечты о любви. Героини российских фильмов — не исключение.
«Звезда», равно как «Да и да», показывает, как в наше время из-за автономизации женщин подвергается распаду романтическая модель гендерных отношений, которая в нынешнее прекарное время выглядит архаичной. Об этом устаревании романтической модели рассказывает, к примеру, американский независимый кинематограф, созданный режиссерками молодого поколения, размышляющими об особенностях гендерного порядка современного западного мира. Молодое поколение западных женщин сегодня не торопится выходить замуж, строить семью, обрастать детьми. Сегодня молодые американские женщины в массе своей карьерно ориентированы. Они стараются учиться, самореализовываться и понимают, что семья стала роскошью среднего класса, имеющего хороший доход, финансовую базу для жизни, которую нужно создать, в том числе получив образование.