Все трое делают несколько шагов наверх. Москвич останавливает ювелира и объясняет:
-Вы понимаете, нам нужно посоветоваться еще с одним человеком. Что если мы зайдем к вам минут через десять?
-Хорошо, я буду вас ждать - соглашается ювелир.
Москвич делает несколько шагов вниз. Ювелир берет узбека под руку и доверительно изрекает:
-Мне кажется, это кольцо ваше. Приходите вы, я вас жду.
Директор скупки важно уходит к себе наверх.
На выходе из подъезда москвич берет узбека за руку и доверительно предлагает:
-Давайте скажем поляку, что дают не сто двадцать тысяч, а пятьдесят. Ему и этого будет достаточно. А остальные семьдесят разделим поровну на троих. И, вдобавок, на эти деньги скупим все вещи туристической группы.
Бабай , не задумываясь, соглашается. Выйдя из подъезда , москвич передает коробочку поляку, жмет ему руку и докладывает:
-За ваше кольцо дают пятьдесят тысяч .Это очень большие деньги. Вот этот товарищ может подтвердить - кивает он на узбека.
Бабай расплывается в улыбке и правдиво подтверждает:
-Да, пятьдесят тысяч таньга очень много.
Москвич удовлетворенно кивает головой и продолжает.
Ювелир готов заплатить наличными , но вам к нему нельзя. Скупка ювелирных изделий только по предъявлении советского паспорта.
Поляк не возражает.
-Это дело очень ответственное – предупреждает москвич - давайте не будем привлекать к себе внимание , отойдем от скупки и все не спеша обсудим.
С этого момента инициатива полностью переходит в руки москвича. И ,иностранец и узбеки полностью доверяют его деловым качествам и кристальной честности. Все дружно следуют за москвичом. На приличном расстоянии от скупки москвич проговаривает:
-Вот подходящее место. Здесь нам никто не помешает.
И действительно, место удобное. Рядом с авиакассами стоянка такси, а как запасной вариант Лубянское метро. А вокруг в разные стороны течет нескончаемый людской поток и никому нет дела до самоуверенного москвича ,доверчивого, глупца поляка и двух хитрых узбеков, которые уже чувствуют себя сказочно богатыми.
Когда все останавливаются, москвич говорит поляку:
Давайте сделаем так. Вы даете нам кольцо и ждете здесь. Мы идем в скупку сдаем его и приносим вам пятьдесят тысяч. Только не забудьте, за это вы нам обещали по дубленке.
Поляк открывает коробочку, внимательно смотрит на огромный, сияющий всеми цветами радуги, камень , затем на каждого из присутствующих, медленно закрывает коробочку и отдает её москвичу. Но как только москвич и узбеки делают шаг в сторону скупки , он взволнованно произносит:
-Прошу меня простить, диамант такый дрогый и не моя власнисть.-
На лице поляка нескрываемая тревога. Первым всё понимает москвич.
-А, мне всё ясно!- восклицает он - кольцо такое дорогое и оно не ваше. Вы думаете, что мы можем не вернуться. Ну что вы – москвич разводит руками- мы все трое очень порядочные советские люди. Но, что бы вы не сомневались в нашей честности и не волновались, мы оставим все деньги, которые у нас есть вам в залог, а когда принесем ваши пятьдесят тысяч , тогда заберем свои деньги обратно.
И не дожидаясь согласия поляка, москвич достает из портмоне тонкую пачку сторублевок.
-Здесь две тысячи- он протягивает деньги поляку- это все, что у меня с собой.
Поляк , не считая кладет деньги в сумку и с сомнением произносит:
-Две тысячи то е далеко не пятьдесят.-
-Это резонное замечание - быстро парирует москвич - но это только моя часть залога. Я вам отдал всё, что у меня есть, а сейчас все свои деньги отдадут и они.- Москвич кивает на узбеков.
Младший узбек достает банковскую упаковку полтинников и передает иностранцу.
Поляк, подумав, говорит:
-То мало-
Москвич строго смотрит на бабая.
-Теперь ваша очередь, ака.
Ака берется за живот и делает виноватое лицо.
-Не могу. Кушак. Людей много.
-А, у вас деньги в поясе - понимающе замечает москвич- ну, это дело поправимое. Зайдите в телефонную будку и достаньте весь пояс целиком.
Ака заходит в телефонную будку, распахивает халат , достает пояс и передает поляку. Тот ощупывает зашитые пачки и спрашивает.
_-Сколько здесь?-
-Тридцать тысяч – отвечает ака.
Поляк успокаивается, прячет пояс в сумку, забирает кольцо у москвича и вручает старшему бабаю и поясняет, указывая на двух узбеков.
-Вы давали тридцать тысяч, то вам и довира. Вы разом идить до ювелира, а вы -он указывает на москвича - чекайте тут.
Москвич делает обиженное лицо и согласно кивает.
-Я понял , они дали больше им и доверия больше. Хорошо, пусть будет по - вашему. Только я скажу им пару слов наедине.
Москвич отводит узбеков на несколько шагов и доверительно шепчет.
-Прошу вас, не подведите меня. И не перепутайте. Его пятьдесят в один карман, а наши семьдесят в другой. По двадцать три разделим, а тысячу в ресторане с девочками вечером прогуляем. Я угощаю.
Поляк и москвич ждут , пока узбеки скрываются из виду и быстро направляются к стоянке такси, где в серой «Волге» сидит неприметный ювелир-оценщик. У него в руках свернутый белый халат, из которого торчит пластмассовая табличка.
-В Подольск, шеф - на чистом русском говорит Шлихт. Он усаживается на переднее сиденье и, предваряя возражения избалованного московского таксиста, добавляет.
-Плачу двойной куш.
Вечер. – Как всегда, мне везет- бормочет Шлихт , усаживаясь поудобнее и пряча сидор с продуктами под лавку. Воронок перевозит подследственных из МУРа в Бутырскую тюрьму. Общее отделение забито до отказа и начальник конвоя закрывает Шлихта в « стакан»--маленький одиночный отсек, величиной с телефонную будку.В стакане не так душно , через зарешоченное окно в двери видно кусочек синего неба и мелькающие лица прохожих. На светофоре воронок останавливается и в стакан долетает обрывок разговора и весёлый женский смех.
Воронок проезжает автоматически открывающиеся ворота и останавливается на тюремном дворе. Издали слышится лай собак и отрывистые команды с предыдущего автозака. Конвоир открывает дверь и по карточкам выкрикивает фамилии подследственных. Шлихта вызывает последним. Он прыгает на бетонный пол и громко смеется. Конвойные собаки затихают и внимательно следят за каждым его движением.
За Шлихтом с лязгом закрывается дверь. Общая камера переполнена. На сорок шконок претендуют около ста человек и хата напоминает муравейник.
-Привет ворам и смерть сукам (Варианты –ментам, блядям) –во весь голос произносит Шлихт и поднимает вверх правую руку с зажатым кулаком ,приветствуя сокамерников.
Издали слышен одобрительный гул. К Шлихту подходит смотрящий хаты. Он чисто выбрит , спортивный костюм хорошо сидит на его фигуре и вид у него внушительный.
Какая статья и откуда родом , братан?- обращается он к Шлихту.
Смотрящий и Шлихт прогуливаются по камере и тихо разговаривают.
-Завтра утром повезут на суд троих. Одна из шконок твоя . А, пока поспишь сидя за столом. На пол не ложись, это тебе не по масти.
Утро. Вертухай открывает дверь камеры , стучит ключом по металлической ручке и кричит противным прокуренным голосом.
-Встать на проверку.
-Не кричи, не дома и дома не кричи – слышен голос из дальнего воровского угла.
Сонные зеки нехотя слазят со шконок и строятся в проходе и замирают от удивления. В камеру , вместо обычного корпусного, четким шагом входят три гестаповских офицера. Судя по нашивкам и погонам, чины у всех высокие. Зеки в недоумении, но замешательство быстро проходит и все кричат:
-Ура! Наши пришли!!!
И, вдруг, все замирают. В одном из гестаповцев узнают корпусного Ваньку Коньголову. Корпусной бьет доской для подщета ближайшего зека по спине и орет не своим голосом.
-Я вам покажу «наши». Всех сгною в изоляторе. - И кроет трехэтажным матом.
Шлихт повнимательнее всматривается в лица офицеров и узнает актеров Вячеслава Тихонова и Леонида Броневого. Из троих Тихонов самый трезвый. Он брезгливо смотрит на орущего Коньголову и сквозь зубы цедит:
-Руссише швайн. Доннер веттер.
Штирлиц открывает рот , хочет что-то добавить , но передумывает и закрывает рот.
-А, с немецким у тебя туговато, герр офецир- громко замечает Шлихт- видать уроки прогуливал.
-Всякое бывало - сознается Штирлиц по русски.
Зеки весело смеются. Шеф берлинского гестапо смеется вместе со всеми. Он пьянее других и еле стоит на ногах. Броневой обводит зеков поросячими глазками, громко икает и, махнув рукой, выходит на коридор. За ним уходят Коньголова и Штирлиц.