Ныне сценарий «Китайского квартала» считается одним из классических американских киносценариев; задуманный в 1970-х годах, он был написан и реализован в период подлинного возрождения американской кинодраматургии. Не то чтобы фильм композиционно построен лучше, чем «Крестный отец», «Апокалипсис сегодня», «Вся президентская рать», «Близкие контакты третьей степени», «Пять легких пьес» (автор сценария Кэрол Истман, она же Эдриан Джойс), «Энни Холл», «Джулия», «Возвращение домой» или такие более поздние фильмы, как «Бешеный бык» (авторы сценария Пол Шредер и Мардик Мартин), «Офицер и джентльмен» (автор сценария Дуглас Дэй Стюарт), «Танцы с волками», «Тельма и Луиза», «Форрест Гамп» (автор сценария Эрик Рот), «Криминальное чтиво» (режиссер Квентин Тарантино), «Подозрительные лица» (автор сценария Крис Маккуорри) и многие другие ленты, — все эти фильмы дают яркие примеры отличных экспозиций сценариев. Но, пересмотрев эти и многие другие фильмы, я пришел к выводу, что «Китайский квартал» по-прежнему остается с точки зрения материала для изучения самым полезным.
Почему? Потому что «Китайский квартал» — пример хорошей работы во всем: сюжет, персонажи, историческая перспектива, зрительная динамика и, прежде всего, все те основные компоненты, которые характеризуют ремесло написания киносценария. Фильм представляет собой детективный триллер в стиле и традициях Рэймонда Чандлера. Автор сценария Роберт Таун использовал скандал вокруг земель в долине Оуэнс, произошедший в начале 1900-х годов, как драматический фон к рассказу, но перенес действие с рубежа веков в Лос-Анджелес 1937 года. Этим Таун добился в кино такого же революционного сдвига, какой осуществили в XV–XVI веках фламандские живописцы, когда начали писать портреты своих бельгийских покровителей на фоне итальянских пейзажей; этот прием изменил ход истории искусств.
Я много раз рассказывал о моем опыте работы с «Китайским кварталом», но не могу не вспомнить о том, как я первый раз смотрел этот фильм на техническом прогоне в студии «Paramount». Я в то время работал в «Cinemobile Systems», а на площадку «Paramount» меня загнал моросящий дождь. Был ранний вечер. Я шел по вечерней сырости туда, куда мне совсем не хотелось идти. Заканчивался невероятно насыщенный и напряженный день. Я прочитал свою обычную кипу сценариев, провел обычное число встреч, а также поговорил с одним из авторов за долгим поздним обедом, во время которого перебрал вина. В горле першило, я чувствовал, что заболеваю. Шел и думал о том, как здорово было бы сейчас полежать в горячей ванне, выпить чашечку чая и уползти в постель.
Начался фильм. По мере того как разворачивался сюжет, мой критический ум начал потихоньку включаться в работу, и я вступил с собой в короткий диалог, посвященный этой ленте. Начала формулироваться главная мысль: фильм — плоский, а персонажи — скучные и одномерные. Но прежде чем мне удалось до конца оформить эту мысль, я задремал. Не знаю, какую часть фильма я пропустил... Это был один из тех вечеров, когда мое тело находилось в просмотровом зале, а сам я в нем отсутствовал...
Наконец я услышал последнюю реплику в фильме: «Забудь об этом, Джейк... Это китайский квартал». Это было именно то, что мне хотелось сделать. Вернувшись домой, я тут же напрочь забыл об этой ленте.
Так состоялось мое знакомство с «Китайским кварталом».
Через некоторое время мне довелось брать интервью у Роберта Тауна, и в ходе нашей беседы я спросил, как он создавал своих персонажей. Особенно меня интересовало, как он придумал Джейка Гиттеса, которого сыграл Джек Николсон. Таун ответил, что первый вопрос, который он часто задает себе при создании персонажа, звучит так: «Чего этот герой боится?» Иными словами, в чем его потаенный страх? По словам Тауна, Гиттес, частный детектив, который специализируется на расследованиях щекотливых дел, должен отстаивать свою репутацию, поэтому он всегда хочет «хорошо выглядеть». Он делает все, чтобы произвести благоприятное впечатление: одевается с иголочки, каждый день до блеска начищает туфли и... разработал собственный этический кодекс. Невысказанный, глубоко укоренившийся в душе Гиттеса страх состоит в боязни, что его перестанут воспринимать всерьез, что он будет выглядеть глупо...
Роберт Таун произвел на меня сильное впечатление не только тем, что он рассказал, но и тем, как он это сделал. Открытость, проницательность, красноречие, привлекательность и очень грамотная речь — я всегда восхищаюсь этими качествами. Я был так впечатлен, что захотел еще раз посмотреть «Китайский квартал» в надежде, что смогу уловить нюансы характера персонажа и особенности сюжета, о которых говорил Таун и которые я пропустил во время первого просмотра фильма.
И вот однажды вечером, после работы, я пошел смотреть фильм снова. На этот раз, когда в конце Эвелин Малрэй, невинную жертву, убивают в китайском квартале, я почувствовал, что действительно увидел фильм. На этот раз уже знакомая мне финальная реплика («Забудь об этом, Джейк... Это китайский квартал») меня тронула, взволновала и воодушевила. Фильм не оставлял меня несколько дней, отдельные его сцены снова и снова всплывали в памяти.
Так мой опыт знакомства с «Китайским кварталом» в буквальном смысле слова превратился в путешествие, полное открытий... На фоне частных и политических скандалов и убийств мы следуем за Джейком Гиттесом, пока он шаг за шагом разгадывает свою головоломку. Мы узнаем о происходящем одновременно с Гиттесом; зрители и герой — единое целое, они вместе объединяют, казалось бы, совершенно не связанные друг с другом обрывки информации и по кусочкам собирают гигантский пазл.
С первых кадров — серии фотографий, на которых мужчина и женщина занимаются сексом в парке, — мы понимаем, что это будет история, рассказанная в картинках. За этими фотографиями мы слышим рев и стоны Кёрли, мужа заснятой в парке женщины, которого играет Бёрт Янг. О чем это говорит? О том, чем Джейк Гиттес, главный герой, зарабатывает себе на жизнь. Он — частный детектив, специализирующийся на разводах, расследовании неверности супругов и вообще «копании в чужом грязном белье», по выражению одного из персонажей. Это его профессия.
Иными словами, личность Джейка определяется тем, что он делает, его действиями. Таун вводит нас в сюжет с первой сцены. Когда подставная миссис Малрэй (Дайана Ладд) нанимает Джейка, чтобы выяснить, с кем имеет дело ее муж, он начинает наблюдение за Холлисом Малрэем. По ходу действия зрители узнают то же, что и Гиттес.
Гиттес следует за Малрэем к пересохшему руслу реки у Лос-Анджелеса, а затем к океану. Его долгие наблюдения вознаграждены: он становится свидетелем сброса воды в океан. Несколько часов спустя, когда Гиттес возвращается к своей машине, он видит на ее лобовом стекле листовки со словами «Наш город умирает от жажды!» и «Спасите наш город».
Тема воды органически, красной нитью проходит через всю историю. Когда я начал отслеживать, когда же к действию была «подключена» вода, я почувствовал себя, словно Гиттес в тот момент, когда Ной Кросс (Джон Хьюстон) говорит ему: «Вы можете думать, что вы знаете, с чем имеете дело, но, поверьте мне, это не так».
Когда Гиттес в конце первого акта находит «девушку» и закрывает дело, он вдруг видит сделанные им фотографии на первой странице газеты. (Если вы внимательно присмотритесь ко второму плану этой сцены, то увидите автомобиль, перегревшийся от нехватки воды.) Кричащие заголовки сообщают: «Скандал!» Джейк возвращается к себе в кабинет и обнаруживает, что там его ждет женщина, которую играет Фэй Данауэй. Она утверждает, что они до этого не встречались, и заявляет, что никогда бы не наняла его, чтобы выяснить, с кем имеет дело ее муж. «Видите ли, я миссис Эвелин Малрэй», — говорит она. Да, это настоящая миссис Малрэй...
Это ключевой момент фильма. Это «ключ», который открывает историю. Если персонаж Фэй Данауэй является реальной миссис Малрэй, то кто тогда героиня Дайаны Лэдд, которая наняла Гиттеса, утверждая, что она — миссис Малрэй? Кто нанял фальшивую миссис Малрэй и зачем? Вот вопросы, которые толкают Гиттеса на действие. Вот реальное начало истории.
Итак, связь между этими, казалось бы, независимыми и информационно не связанными сценами запускает действие. Каждая сцена, каждый фрагмент информации, даже если он кажется совсем незначительным, открывают нам что-то новое и в конце концов приводят к появлению реальной Эвелин Малрэй. В целом это драматургическое действие служит для того, чтобы понять три вещи: кто главный герой, о чем эта история и какова драматургическая ситуация, то есть обстоятельства, в которых происходит действие: «Лос-Анджелес умирает от жажды». Как мы уже говорили, первые десять страниц определяют киносценарий в целом. Ниже я привожу первые десять страниц сценария «Китайского квартала» в том виде, в каком они первоначально фигурировали в рукописи. Внимательно прочитайте их. Обратите внимание на то, как Таун вводит главного героя, как он определяет драматургический замысел и создает драматургическую ситуацию[6].
ИЗ ЗТМ. ВО ВЕСЬ ЭКРАН
Фотография. Фото зернистое, но по нему можно безошибочно определить: изображены мужчина и женщина, которые занимаются любовью. Фотография дрожит. ЗВУК[7] — человек стонет от горя. Фотография падает, ПОКАЗЫВАЯ еще одну, более рискованную сцену. Потом еще и еще. Снова звучат стоны.
ГОЛОС КЁРЛИ
(крик)
О, нет!
ИНТ. ОФИС ГИТТЕСА
КЁРЛИ бросает фотографии на стол Гиттеса. Он нависает над ним; его рабочая одежда пропитана потом, ему трудно дышать. На идеально чистый стол Гиттеса падает капля пота.
Гиттес это замечает. Над его головой крутится вентилятор. Гиттес смотрит на него. Несмотря на жару, он в белом полотняном костюме выглядит свежо и элегантно. Не отрывая глаз от Кёрли, Гиттес закуривает сигарету с помощью лежащей на столе зажигалки с «ноготком».