Если дать человеку сексуальную свободу, его рефлексы будут освобождены и жестокость в мире прекратится. Но сама биография Райха, воспроизведенная Макавеевым на экране, заставляет задуматься о том, так ли все на самом деле просто? Вильгельм Райх сначала изобрел машину, заключающую сексуальную энергию, оргон, в герметический ящик. Он закончил жизнь тем, что разработал гигантскую космическую пушку, использующую оргон для защиты от неведомых космических захватчиков.
Да и в самом оргонном аккумуляторе, этом предвестнике сексуальной революции, таилось что-то устрашающее. Этот странный ящик как бы одновременно олицетворял революцию и реакцию – и современники это чувствовали. За три года до «ВР…» на экраны вышел фильм Роже Вадима «Барбарелла». В нем злодей-ученый по имени Дюран-Дюран пытается до смерти замучить героиню Джейн Фонды, заперев ее в оргон-аккумулятор. А через два года после «ВР…», в 1973-м, Вуди Аллен снял фантастическую комедию «Спящий». Его герой просыпается в отдаленном будущем, когда люди совсем перестали заниматься сексом – скучно и утомительно. Зато на всех углах стоят аппараты под названием «Оргазмотрон», точно воспроизводящие знаменитый райховский прибор. И, кстати, его герой, как и героиня Фонды, тоже чуть не гибнет в этом автомате.
Британский писатель Кристофер Тёрнер, автор книги «Приключения оргазмотрона: Вильгельм Райх и изобретение секса», писал: «Когда я впервые узнал об аккумуляторе, то был поражен: как, скажите на милость, могло получиться, что, для того чтобы избавиться от сексуальных репрессий, целое поколение решило залезть в клозет? И почему другие почувствовали в этом столь страшную угрозу? Какова же ирония сексуальной революции, если ее символом стал металлический ящик?»
Мишель Фуко, ссылаясь на работы Райха, предположил, что сексуальное освобождение, несмотря на его очевидный успех, создало возможности для использования гораздо более извращенных и потаенных форм власти и подавления. Собственно, сейчас, почти через пятьдесят лет после выхода фильма, когда временнóе расстояние между нами и «ВР…» примерно такое же, как время, прошедшее между написанием «Войны и мира» и наполеоновскими войнами, фильм Макавеева прочитывается скорее как некое предупреждение.
Сексуальная революция шестидесятых обещала всеобщую сексуальную свободу, а закончилась свободно распространяемой порнографией. Капитализм переварил сексуальную революцию, упаковал ее в коммерческую обертку и продает оптом и в розницу. Что же касается сексуального подавления, то охваченные параноидальным страхом перед изнасилованиями американские университеты стали требовать, чтобы студенты перед тем, как заняться сексом, брали друг у друга письменные разрешения. Революция заканчивается реакцией. Сексуальная вседозволенность оборачивается сексуальными репрессиями.
Если первая часть фильма скорее документальная, и она про страх, то вторая, художественная, и она скорее про любовь. Впрочем, трудно назвать ее до конца художественной потому, что происходящее на экране превосходит по своему идиотизму любое самое идиотское оперное либретто.
Простая сербская косметичка по имени Милена (Милена Дравич) закончила курсы партийного образования. По какой-то необъяснимой причине она решает нести в массы идеалы сексуальной революции. Сказано – сделано. Милена организует в собственном дворе стихийный митинг, на котором произносит пламенную речь. Она обличает сексуальное закрепощение трудящихся и призывает своих слушателей к половой свободе.
«Товарищи! Между социализмом и физической любовью не может быть противоречия! Социализм не должен исключать из своей программы чувственное удовольствие! Октябрьская революция погибла, когда она отвергла свободную любовь!»
Между тем в пустой квартире, которую Милена снимает на пару со своей подругой по имени Ягода (Ягода Калопер), эта самая подруга и военнослужащий Люба (это мужское имя) претворяют идеалы сексуальной революции в жизнь. Кадры бодрого жизнеутверждающего совокупления молодых героев чередуются с кадрами выступления юной сексуальной революционерки перед восторженными трудовыми массами. Революционная теория и практика сливаются в картине радостного народного ликования. Массы бурно поддерживают молодую коммунистку. «Мария, дай!» – взывает к ней стихами Маяковского пролетарий Радмилович (Зоран Радмилович). Все заканчивается плясками и народными песнями. И подозрительно напоминает все фильмы Кустурицы разом.
На следующий день Милена отправляется на концерт советского балета на льду. На нее производит огромное впечатление чемпион и народный артист СССР по имени Владимир Ильич (Ивица Видович), который в костюме тореадора рассекает лед острыми коньками под песню «Спасибо партии, великой партии!». Снова эта песня!
Милене удается познакомиться с Владимиром Ильичом. Она влюблена в него без памяти и требует взаимности. Она пытается объяснить ему теорию сексуального освобождения Вильгельма Райха: «Он учит, что каждый хороший человек, как ты или я, скрывает за своим фасадом огромный взрывной заряд… огромный резервуар энергии, которую может высвободить только война или революция!»
Но Владимир Ильич не совсем человек. На поверхности он скорее компьютерный бот, который общается со своей поклонницей цитатами из Ленина: «Воздух свеж, как музыка. Ничего не знаю лучше, готов слушать ее каждый день. Изумительная, нечеловеческая музыка. Я всегда с гордостью, может быть, наивной, думаю: вот какие чудеса могут делать люди!» И все-таки оказывается, что взрывной заряд заложен и во Владимире Ильиче, и каким-то невероятным героическим усилием Милене удается его высвободить. Ее персональная революция свершилась. Мы не видим, как это все происходило, а только слышим ужасный нечеловеческий крик. Владимир Ильич отрезал Милене голову своим остро заточенным фигурным коньком.
В советской мифологии и пропаганде образ вождя Октябрьской революции Владимира Ильича Ленина был всегда подчеркнуто асексуален. Совершенно невозможно представить, что Владимир Ильич был способен испытать оргазм (и тем более вызвать у кого-то оргазм). Этим он принципиально отличался от остальных революционных вождей – Муссолини, Гитлера, Кастро, Мао. Между тем мальчик Вовочка был героем гораздо большего числа похабных анекдотов моего детства и юности, чем даже пресловутый поручик Ржевский. Когда-то в детстве на меня произвел огромное впечатление единственный анекдот про Вовочку, в котором не было ничего похабного. Приходит Вовочка из школы и говорит: «Мама, ты только не расстраивайся, но брата Сашку арестовали. Он хотел царя убить!» Оказалось, что Владимир Ильич Ленин и Вовочка – это одно и то же лицо! В психоаналитических терминах Ленин был супер-эго советского человека, а Вовочка – его подсознанием.
В самом начале восьмидесятых Виктор Ерофеев написал рассказ «Жизнь с идиотом», имеющий непосредственное отношение к фильму Душана Макавеева. Герой рассказа, типичный советский интеллигент с отчетливой достоевщинкой, приговаривается каким-то неизвестным судом к жизни с идиотом. Идиот Вова, которого он забирает в свою квартиру, обладает выраженным внешним сходством с вождем мирового пролетариата.
Сначала он только шлепает по квартире, таскает колбаску из холодильника и повторяет единственное слово, которое знает: «Эх». Но затем, когда Вова отъедается, в квартире главного героя начинается кровавая сексуально-революционная эскапада, внутренне рифмующаяся с Октябрьской революцией. В своем революционном задоре Вова отстригает жене главного героя голову большими садовыми ножницами. По мотивам этого рассказа композитор Шнитке написал оперу, прославившуюся на весь мир.
Великая Октябрьская революция виделась многим современникам как гигантский оргазм в планетарном масштабе. Неудивительно, что от нее ждали как минимум сексуального освобождения трудящихся. Своих обещаний она не выполнила. Напротив, сексуальная революция в России несколько подзадержалась. Вернее, так: ползучая сексуальная революция в шестидесятых-семидесятых как бы и происходила параллельно той, что бурно разворачивалась на Западе, но тихо, потаенно, без оргазма.
Секса в СССР не было. Оргазм, в особенности женский, казался чем-то опасным для русской души. Бог знает, к каким нечеловеческим взрывам он мог бы привести, какие страшные тайны русского организма открыть.
«В Вологде у женщин кисточками ищут эрогенные зоны! Сексологи пошли по Руси, сексологи!» – в отчаянии восклицал устами своего героя писатель-патриот Василий Белов в своем незабвенном романе «Всё впереди», напечатанном на самой заре перестройки. Писатель предчувствовал неминуемую беду.
«Где прежде бродили по тропам сексоты, сексолог, сексолог идет! Он в самые сладкие русские соты залезет и вылижет мед. В избе неприютно, на улице грязно, подохли в пруду караси, все бабы сбесились – желают оргазма, а где его взять на Руси!» – ерничал в ответ эмигрантский поэт Лев Лосев.
Финал фильма «ВР: Тайны организма» – один из самых занятных и загадочных финалов в мировом кино. Владимир Ильич в расстегнутой зимней куртке на фоне серой гранитной стены. На рубашке видны пятна крови. Он поет, немного нелепо расставляя руки, потому что они совсем в крови, и это мешает ему петь. Вернее, он не поет, а только раскрывает рот. Или, может быть, подпевает. А поет за него Булат Окуджава. Поет «Молитву Франсуа Вийона», или просто «Молитву».
Возникает вопрос: почему советский фигурист-чемпион Владимир Ильич, только что совершивший половой акт с югославской коммунисткой Миленой и, от избытка чувств, отрезавший ей голову остро заточенным фигурным коньком, поет голосом Булата Шалвовича Окуджавы? Почему «Господи, дай же Ты каждому, чего у него нет», а не – уж не знаю – «и комиссары в пыльных шлемах»? Почему весь этот кошмар происходит в фильме, снятом в социалистической Югославии в 1971 году? Если ответ на этот вопрос существует (а на него пока не ответил никто, включая самого режиссера), то не таится ли в этом ответе разгадка какой-нибудь тайны человеческого организма?