«Дай рвущемуся к власти навластвоваться всласть!» Владимир Ильич, раскачиваясь, словно пьяный, бредет вдоль стены мимо каких-то припорошенных снегом лодок. Он на секунду останавливается, прислоняется щекой к стволу дерева, раскачиваясь, идет дальше. Он протягивает окровавленные руки в сторону зрителя. «Как верит солдат убитый, что он проживает в раю».
Еще несколько шагов. Перед Владимиром Ильичом вырастает белая лошадь. Владимир Ильич тянется к ней, чтобы погладить. Но не может. Руки в крови. Он идет дальше. Маленькие дети и женщины в платках сидят вокруг большого костра. Греются. Все это очень похоже на кадры из «Андрея Рублева». Только кругом разбросаны какие-то ржавые трубы и куски металлической арматуры. Это может быть из «Сталкера». Нет. До «Сталкера» еще почти десять лет. «Господи, мой Боже, зеленоглазый мой».
Владимир Ильич подходит к людям, греющимся у костра. Он поднимает руки в молитвенном жесте. «Дай же Ты всем понемногу и не забудь про меня». Слушайте музыку революции!
Отрезанная голова Милены стоит на эмалированном подносе. Вдруг она улыбается счастливой, все понимающей улыбкой. Сразу за этим на экране фотография ВР, Вильгельма Райха. Он тоже улыбается. Они оба знают тайну человеческого организма.
Скажи легко
«Эммануэль». Домашний просмотр
Где-то в середине восьмидесятых, я уже точно не помню когда, меня позвали в гости смотреть видеомагнитофон. В то время смотреть видеомагнитофон в гостях почти всегда означало смотреть фильм «Эммануэль». Было такое ощущение, что кроме кассеты с этим фильмом никаких других кассет в СССР пока еще не завезли.
Попасть на такой домашний просмотр было довольно большой удачей. Это можно было сравнить с приобретением нового, не для всех достижимого сексуального опыта. Счастливчики смотрели на непосвященных сверху вниз. Про сам фильм рассказывали мало. Женщины загадочно улыбались, слегка прикрывая рот ладонью. Мужчины снисходительно посмеивались.
Видеомагнитофонов я до этого никогда не видел. «Эммануэль» влекла меня. И одновременно я стеснялся этого влечения. Отчего-то мне было неприятно, что вместе со мной смотреть «Эммануэль» будут еще какие-то люди. Некоторые даже незнакомые. И то, что там будут знакомые, мне было тоже неприятно.
Я колебался. Даже решил вообще не ехать в эти гости. Потом все-таки передумал. Но тут нашлось какое-то очень важное дело. Потом долго не подходил автобус. Я сильно опоздал. Приехал чуть не к концу фильма. Позвонил в дверь. Мне открыла хозяйка. Сделала круглые глаза. Пальцем показала, чтобы я молчал, и через темный коридор провела меня в комнату.
В комнате было много людей. Слишком много для такой комнаты. Они сидели на диване, на полу, на стульях, на кровати. И все были как-то очень напряжены. Через стенку отчетливо доходил плач грудного младенца. Телевизор стоял в дальнем углу.
На экране неприятный, болезненного вида мужчина в пиджаке, с тонкими неестественными усиками и испариной на лбу что-то громко и зло сказал по-французски. Потом показали блондинку лет сорока в белом платье с гладко зачесанными назад волосами. Блондинка задом оперлась на круглый столик, покрытый красной тканью. За ее спиной горела белая ночная лампа. Она что-то тоже очень зло ответила мужчине. А потом вдруг быстро подняла платье. Вернее, даже не подняла, а как-то откинула с обеих сторон. Под платьем у нее ничего не было, и это ничего как будто хлестнуло меня по лицу.
Заиграла отвратительная музыка, мужчина подошел к женщине и, продолжая ругаться по-французски, посадил, а потом и грубо завалил ее спиной на стол. Дальше камера как бы поднялась над ними и показывала их сверху. Мужчина, абсолютно одетый, стоял между ногами женщины, лежащей на столе. Его как-то всего перекосило, а женщина вообще хрипела. Музыка стала невыносимо громкой. Вдруг мне стало дурно, и я выбежал из комнаты и через коридор из квартиры на улицу.
Я до сих пор не могу точно объяснить, что тогда со мной случилось. Я был к тому времени достаточно взрослым человеком. Я успел развестись, собирался снова жениться, у меня была дочь от первого брака. И вообще, я никогда не считал себя особенно нервным и впечатлительным человеком. И тем не менее, впервые увиденная на телеэкране фронтальная нагота, и этот хрип, и эта музыка произвели на меня оглушительное впечатление. И еще мне стало ужасно стыдно. Мне показалось, что все эти люди в комнате смотрят не на экран, а на меня. Изучают мою реакцию. А расходящееся белое платье женщины снилось мне по ночам даже через много лет после того вечера.
Прошли годы. «Эммануэль» я так с тех пор и не посмотрел. Все было недосуг. Да и как-то не хотелось. И я даже не знал, что та блондинка на экране не была Эммануэль. Она была каким-то второстепенным персонажем. А неприятный мужчина в костюме был мужем Эммануэль.
Фильм «Эммануэль» вышел на экраны в 1974 году и отчасти был обязан своим появлением недавнему шумному успеху «Последнего танго в Париже», в котором анальный секс на сливочном масле в исполнении Марлона Брандо и Марии Шнайдер был представлен как акт глубокой экзистенциальной значимости. В том же 1974 году на экраны вышли «Ночной портье» и «Вальсирующие». Но все это были влажные фантазии высококультурных европейцев.
А начинающий продюсер Ив Руссэ-Руар, у которого за душой не было ни одного полного метра, уловил рыночный запрос: публика хочет смотреть мягкую порнографию, но при этом думать, что занимается чем-то интеллектуальным и смутно высокодуховным. Считать себя высококультурной. Главное – не пережать с интеллектом и духовностью.
Он купил права на эротический роман француженки тайского происхождения Эммануэль Арсан «Эммануэль: женские радости». В романе, написанном от первого лица, главная героиня рассказывала о своих увлекательных любовных похождениях в экзотическом сексуально раскрепощенном Таиланде, куда она отправилась вместе с мужем-инженером. Снимать фильм Руссэ-Руар предложил фотографу Жюсту Жакену, не имевшему к кино никакого отношения. На главную роль после долгих поисков выбрали двадцатидвухлетнюю модель Сильвию Кристель, у которой во время прослушивания удачно развязался единственный шнурок, державший платье.
Будучи классным фотографом, Жакен знал толк в том, что едва прикрыто, полуприкрыто и ненадолго, как бы случайно, приоткрывается. Его камера почти всегда смотрела немного сбоку, под небольшим углом, словно подсматривала за ширму.
А Сильвия Кристель была совсем не ошеломительной красавицей. Она была просто очень милой девушкой с отличной фигурой. И она излучала какое-то наивно-очаровательное любопытство. С первого взгляда можно было понять, что этой девочке все интересно.
Сразу же после выхода на фильм стали выстраиваться длиннющие очереди. По неподтвержденным сведениям, в первые шесть недель его посмотрела половина населения Парижа. Видимо, в 1974 году жизнь в этом городе была гораздо скучнее, чем нам хотелось бы думать. Картина вошла в Книгу рекордов Гиннесса, поскольку продержалась на парижских экранах одиннадцать лет.
Успех, сопровождаемый скандальными цензурными запретами с последующими судебными процессами и возвращениями на экран, повторился в других европейских странах и в США. Впоследствии у фильма вышло шесть продолжений с Сильвией Кристель и бессчетное количество ремейков и воровских подделок. А сама Сильвия, в качестве венца творческой карьеры, стала любовницей президента Франции Валери Жискара д’ Эстена. В этом статусе он в течение целого года таскал ее за собой почти на все официальные государственные мероприятия. Французы – удивительный народ!
Ни в коем случае не правы были те, кто сочли «Эммануэль» легкой эротической безделкой. И совсем уж не правы те, кто жаловался на отсутствие сюжета. Это добрый старый роман воспитания в лучших французских традициях. В нем юная инженю проходит сложный путь от наивной влюбчивой простушки до искушенной взрослой женщины, знающей толк в самых утонченных любовных наслаждениях.
Молоденькая, симпатичная, недавно вышедшая замуж за тридцатитрехлетнего французского дипломата, Эммануэль летит из Парижа в Бангкок, где служит ее муж. Муж свил им уютное семейное гнездышко в специальном поселении для белых людей. Жизнь там устроена так: белые люди живут в роскошных виллах в окружении симпатичных малогабаритных тайских слуг, готовых удовлетворять любые их потребности, включая сексуальные. В первую очередь сексуальные. Между белыми людьми также существует сложная система сексуальных отношений, обсуждению которых они посвящают все свое время, свободное от сна, еды и удовлетворения сексуальных потребностей со слугами и друг с другом.
Ее инициация случается еще в самолете, где она ночью во время полета, когда все пассажиры уснули, по очереди отдается двум незнакомым и внешне практически неотличимым друг от друга попутчикам. Впрочем, возможно, это была всего лишь ее фантазия.
В Бангкоке она немедленно становится объектом желания сразу двух женщин: девочки-подростка, непрерывно сосущей леденец на палочке, и зрелой дамы, чья фронтальная нагота так испугала меня много лет назад.
Но Эммануэль отдает свое сердце девушке-археологу, деловитому трудоголику, не знающему слов любви. Увы, после краткой и интенсивной любовной связи археологиня отсылает Эммануэль от себя, дабы та не отвлекала ее от трудовой деятельности. В слезах и с разбитым сердцем несчастная Эммануэль возвращается к мужу. И тот, чтобы вытянуть ее из черной бездны отчаяния, вынужден прибегнуть к крайнему средству: он отправляет ее на перевоспитание к местному сексуальному гуру по имени Марио.
Этого Марио играет Ален Кюни, единственный относительно известный актер, снявшийся в «Эммануэль». Некогда он сыграл даже в «Сладкой жизни» Феллини. Его персонаж там покончил с собой. Возникает ощущение, что он бы с радостью сделал это и на съемках «Эммануэль». Во всяком случае, очевидно, что его тошнит от каждой произнесенной реплики. Да и кого бы не стошнило от такого: «Позволь мне отвести тебя за последние пределы эротизма».