– Вы не возражаете, если мы поищем укрытие от солнца, сэр?
– Хорошая идея – чертовски невыносимая жара. В Глазго такой погоды не бывает. Такая погода – сущее зло, – сказал он, когда они отступили в тень гостиничного навеса. – Я видел, как вы разговаривали с тем молодым полицейским. Узнали что-нибудь интересное?
– Мне удалось вытянуть из него несколько подробностей, прежде чем Бирнс позвал его.
– Чертов Том Бирнс. Думает, что он такая большая шишка теперь, когда стал главой департамента детективов. Так что же сказал вам этот молодой человек?
Она пересказала то, что сказал офицер Харрисон.
– Головной убор? Что вы об этом думаете?
– Это всего лишь предположение, сэр, но мне кажется, что он нарядил ее как Анукет – египетскую богиню воды.
Фергюсон почесал свою голову.
– Но почему? С какой целью? И откуда, черт возьми, вы знаете об Ане… Ано…
– Анукет, сэр. Я читала о Древнем Египте. Она была богиней реки Нил. Очевидно, это не совпадение, что он оставил тело в реке.
– Хм. Но что это значит? – Фергюсон продолжил обмахиваться шляпой. – Чертов Бирнс. Теперь нет конца неприятностям, которые он может нам причинить. Что ж, с таким же успехом можно и над ним подшутить. – Надев шляпу обратно, он зашагал по влажному от пара дощатому настилу к группе, собравшейся вокруг тела.
Элизабет наблюдала, как они с Бирнсом беседуют, – по позе детектива она поняла, что он не отступит. Он стоял в оборонительной стойке, скрестив руки на груди и широко расставив ноги. Его подбородок был вздернут вверх, словно бросая вызов редактору замахнуться на него. Хотя, без сомнения, Фергюсону совсем этого не хотелось. Он разговаривал достаточно вежливо, с серьезным выражением лица, несколько раз кивнув, пока наконец детектив не отпустил его, отвернувшись. Убийственная ярость промелькнула на лице Фергюсона, когда он удалялся.
– Что ж, – сказал он, добравшись до Элизабет, – я ни черта не добился от этого ублюдка. Прошу прощения.
– Мне придется привыкнуть к таким выражениям, если я собираюсь работать в мужской профессии.
– Вы отважная девушка, скажу вам, – его глазговианский акцент, казалось, усиливался в эмоциональных ситуациях, как будто у него не было сил контролировать его.
– Что сказал Бирнс?
– О, какую-то чушь насчет пресс-конференции – обычная болтовня, когда они пытаются удержать нас подальше от истории.
– Интересно, почему он так настойчиво пытается отстранить нас?
Они подняли головы и увидели Фредди Эванса, бегущего к ним по причалу с камерой на привязи. Инструмент стучал по его ногам, когда он вприпрыжку бежал по неровным деревянным доскам, и Элизабет испугалась, что он может споткнуться и упасть.
– Рад, что вы смогли прийти, мистер Эванс, – сказал Фергюсон, подходя.
– Сэр, – ответил он, тяжело дыша. – Мисс Элизабет.
– Привет, Фредди, вижу, ты захватил с собой фотоаппарат.
– Что ж, желаю удачи в работе, – сказал Фергюсон. Он указал на плотного молодого человека в твидовой шляпе, слонявшегося возле здания в дюжине ярдов от них. – Видишь вон того парня? Это криминальный фотограф «Сан». А вон там редактор страницы «Нед Строман» и его звездный репортер, – добавил он, указывая на двух других мужчин неподалеку. Куря и болтая, они, казалось, не проявляли особого интереса к группе полицейских в нескольких ярдах от них. – Интересно, кто их предупредил.
Репортеры «Сан», возможно, и притворялись равнодушными к мрачной сцене в доках, но местные жители и прохожие не проявляли такого притворства. Вокруг Бирнса и его людей собралась толпа, и они вытягивали шеи, чтобы разглядеть что-нибудь за шеренгой синих мундиров, охранявших тело. Было отправлено несколько офицеров, чтобы оттеснить толпу, но зеваки напирали вперед, напрягая силы полиции, чтобы держать их на расстоянии.
– Толпа становится все больше, – заметил Фредди.
– Я просто надеюсь, что парни Бирнса не начнут стрелять в них, – пробормотал Фергюсон.
– Я удивлен, что «Таймс» и «Уорлд» до сих пор не появились, сэр, – сказал Фредди, перекладывая камеру на другое плечо.
– Или «Трибюн», – добавила Элизабет.
– Готов поспорить, они будут здесь достаточно скоро, – сказал Фергюсон.
– О, смотрите, это Гарольд Сайкс из «Дейли ньюс», – сказал Фредди, указывая на высокого мужчину с острым лицом в свободном костюме-мешковине, прислонившегося к стене отеля «Уорф». Казалось, он лениво курил сигарету, но Элизабет могла сказать, что он внимательно наблюдал за происходящим на пирсе номер 17.
– Расистская газетенка, – пробормотал редактор. «Дейли ньюс» была известна своей проконфедеративной позицией во время и после войны. – Вы не знаете, коронер уже прибыл?
– Я думала, это кто-то из его офиса, – сказала Элизабет, указывая на мужчину в гражданской одежде. – Но теперь уже не уверена.
– Смотрите, – сказал Фредди, когда подъехала карета скорой помощи, на боку которой жирными буквами было выведено «Больница Белвью».
– Наверно, это коронер, – сказала Элизабет, когда двое мужчин в белых халатах выбрались из машины. – Я их знаю. Это Виктор Новак и его помощник Бенджамин Хиггинс.
– О, да, так оно и есть, – сказал Фредди.
– Почему бы вам не побеседовать с ним, пока я немного поболтаю с нашими соперниками? – предложил Фергюсон. – Я хочу посмотреть, как много они знают. Фредди, почему бы вам не посмотреть, сможете ли вы сделать приличный снимок, не навлекая на себя гнев «Шустрых ножек» Бирнса? Если вы обойдете отель «Уорф» сбоку и будете держаться в тени, то сможете подобраться поближе.
– Да, сэр, я сделаю все, что в моих силах.
Когда мужчины ушли, Элизабет поспешила к карете скорой помощи.
– Мистер Новак!
Увидев ее, он расплылся в улыбке.
– Ах! Здравствуйте, мисс ван…
– Элизабет ван ден Брук.
– Да, конечно. Рад снова вас видеть. И, конечно, вы знаете мистера Хиггинса, лучшего возничего скорой помощи в Белвью.
Хиггинс приподнял шляпу.
– Как поживаете, мисс?
– Здравствуйте, мистер Хиггинс. – Она повернулась к Новаку. – Кто присматривает за моргом?
– Мой коллега, мистер Брэнсон. Им не хватало персонала скорой помощи, поэтому я вызвался добровольцем. Подумал, что было бы здорово для разнообразия прокатиться на карете скорой.
– Вы приехали, чтобы забрать тело?
– Больница получила запрос приехать в доки, но нам не сказали, зачем, – сказал он, когда они с Хиггинсом вытаскивали носилки из задней части кареты.
– Возможно, вас ждет больше интересного, чем вы рассчитывали.
– Почему это?
– Произошло убийство.
Глаза Новака расширились.
– Вы сказали убийство?
– Да. Вот почему тело охраняет так много полицейских.
Новак уставился на стену синих мундиров на противоположной стороне набережной.
– Что случилось?
– Я была бы вам очень признательна, если бы вы могли мне рассказать. Полиция слишком занята, чтобы отвечать на вопросы.
– Я посмотрю, что смогу выяснить. Вы хорошо ладите с лошадьми?
– Я научилась ездить верхом в возрасте десяти лет.
– Не могли бы вы подержать Джереми? – спросил он, указывая на буланого, запряженного в карету скорой помощи. – У него есть склонность уходить в сторону.
– Я была бы рада, – сказала она, беря поводья. Джереми пару раз тряхнул головой и громко фыркнул, прежде чем прикусить ее плечо своими большими губами.
Хиггинс ухмыльнулся.
– Вы ему нравитесь. Джереми не ведет себя так со всеми.
– Ну что ж, Хиггинс, – сказал Новак, поднимая носилки, – пойдем заберем это тело?
– Да, – ответил он, берясь за свой конец носилок.
Глядя им вслед, Элизабет задавалась вопросом, что на самом деле известно полиции, что они скрывают… и почему.
Глава 46
– Этот детектив Бирнс действительно молодец, – сказал Виктор Новак, когда они с Хиггинсом вернулись к машине скорой помощи, неся тело жертвы. Она была совсем юной девушкой, и Элизабет было противно от мысли о том, что ее тело лежало распростертым на жестком деревянном причале, пока на него пялилась куча полицейских. Сейчас, когда она лежала на носилках, ее темные волосы спутались и прилипли ко лбу, влажная одежда прилипла к телу. Несмотря на то, что день был душный, она выглядела замерзшей. Элизабет захотелось укутать ее одеялом и увести подальше от жадных глаз толпы репортеров и фотографов, собравшихся вокруг кареты скорой помощи.
Но ее взгляд привлекло что-то, прилипшее к волосам девушки – похоже, это были перья, но не чаек. Они выглядели мягкими и пушистыми. И хотя они были обесцвечены, выглядело так, будто изначально они были белыми. С ее шеи свисало украшение на кожаном ремешке, Элизабет узнала в нем анкх – древнеегипетский символ.
Она оглядела толпу репортеров. Были представлены большинство крупных ежедневных изданий: «Таймс», «Уорлд», «Сан», «Трибюн», а также «расистская газетенка» «Дейли ньюс». Пришли также репортеры из нескольких небольших газет, включая «Штатс-цайтунг» и «Нью-Йорк стар».
Элизабет стояла рядом с Кеннетом Фергюсоном и Фредди, пока репортеры засыпали Новака вопросами.
– Что вы можете нам сказать? – крикнул репортер «Трибюн», высокий мужчина с жиденькой бородкой и усами.
– Пока мы не можем установить личность жертвы, – ответил Новак. – Но, очевидно, один из полицейских узнал в ней хорошо известную проститутку…
– Держу пари, что он прав, – сказал Гарольд Сайкс. Его замечание было встречено всеобщим хихиканьем в толпе.
– У нее есть имя? – крикнул другой репортер.
– Она известна как Мэри из «Сумасшедшего дома», но, – Новак сделал паузу, чтобы дождаться второй волны издевательского смеха, – ее зовут Мэри Маллинс.
– Что это у нее на шее?
– Похоже, это ювелирное изделие.
– Вы думаете, оно имеет какое-то значение?
– Этот вопрос лучше задать полиции. Насколько я понимаю, скоро состоится пресс-конференция.
После еще нескольких вопросов фотографы столпились вокруг тела бедной девушки. Все наперебой старались сделать лучший снимок. Новак и Х