С койки Арчи донеслось очередное «мм-м».
— Я навел о вас справки, — продолжил шериф. — Вы каскадер. Калифорнийское водительское удостоверение, прежде никаких нарушений, даже улицы переходили в положенных местах. То есть до прошлой недели вы были полным паинькой. Так, пожалуйста, поведайте мне, что, черт возьми, с вами такое случилось?
Шериф на пару миллиметров подтянул свой пояс, поправил очки. Строго посмотрел на меня.
— Учтите, мистер Барнетт, здесь моя территория. И пока я не получу разумных объяснений, вы не сможете выйти даже в туалет. Будете сидеть в тюремной камере, а я потерплю. Рано или поздно придется расколоться. Вы меня слышите?
Получалось, что я арестован.
Дверь палаты отворилась.
— Чарли, — рявкнул шериф, не оглядываясь, — я же сказал, чтобы мне не мешали!
— Моя фамилия Бекетт, — произнес вошедший с изысканным британским выговором. Шериф развернулся.
К нам направлялся знакомый мне инспектор. В черном двубортном костюме в тусклую светлую полоску. На превосходно ухоженной голове знакомая шляпа, щегольски сдвинутая набок. Ансамбль завершали синий галстук и такого же цвета платочек в кармане пиджака. В руке он держал мою куртку.
— Вам сюда нельзя! — взорвался шериф. — Я допрашиваю подозреваемого. О’Тул!
Молодой полицейский приоткрыл дверь.
— Я же вам сказал…
— Успокойтесь, шериф Галлерсон. — Бекетт вскинул небольшую изящную руку. На отложной манжете сверкнула изумрудная запонка в форме параллелограмма.
Такое шериф Галлерсон, наверное, видел впервые.
— И кто же вы, мать вашу? Может быть, сам чертов принц Уэльский?
— Я был бы вам очень признателен, сэр, — сказал Бекетт, — если бы вы произносили этот уважаемый титул грамотно, а именно — Уэльский. — Он извлек из кармана удостоверение в дорогой кожаной обложке, развернул, поводил перед глазами Галлерсона, затем закрыл и возвратил на место.
Следом возник аккуратно сложенный лист бумаги с каким-то замысловатым голубым штампом наверху.
— Ого, Белый дом… — в изумлении пробормотал шериф Галлерсон.
— Слушайте меня, шериф, — произнес Бекетт. — Ни я, ни этот человек, — он показал на меня, — никогда в этой палате не были. Мы рассчитываем на ваше понимание, сэр.
— Эта бумага должна остаться у меня? — растерянно проговорил шериф.
— Нет, — сказал Бекетт, забирая официальное письмо. — Это вам только для ознакомления. — Он улыбнулся. — А теперь, если вы не возражаете, сэр, мы будем собираться.
— Да-да, конечно. — Шериф взглянул на меня в последний раз и вышел вместе с помощником за дверь.
Бекетт подошел ближе. Я размышлял, избегая встречаться с ним взглядом. Несомненно, его привела сюда нужда. Почему? Ведь я не такая уж крупная рыба. Так, пескарь. В чем же дело?
— Освобождая вас, я пошел на известный риск, — начал он. — Полагаю, что могу рассчитывать на сотрудничество.
Я с трудом сел, свесив ноги с кровати.
— Кто были эти вооруженные бандиты в Милане?
— Вы имеете в виду инцидент с автобусом? Вы действовали замечательно.
— Как Теччи узнал, где мы находимся?
— Прекрасный вопрос, — восхитился Бекетт. — Однако боюсь, что не смогу на него ответить. Считайте это тайной.
— Ну а как вы нашли меня здесь?
— В самом начале, когда мы «случайно» столкнулись в Галерее, я прикрепил к отвороту вашей куртки передающее устройство. Мы проследили вас до Милана, а потом потеряли, когда вы выехали из страны, минуя пограничные и таможенные формальности. Чистый трюк. Но куда вы направитесь, догадаться было не так уж трудно. Конечно, в Калифорнию. А здесь опять был принят от вас сигнал из пансионата «Хоулистер-хаус». Потом этот шумный скандал там и, наконец, «Большой Медведь».
— Теччи увез с собой Антонию, — уныло проговорил я.
— Да, к сожалению, это случилось. Но вы живы, а значит, остается надежда. — Он вытащил из кармана диск, который записала для меня Мона. — Нашел в ящичке вашего автомобиля. Неплохая работа. Двести колец из Кругов Леонардо. Неужели удалось что-то распутать?
В палату вошел человек — видимо, из свиты Бекетта. Положил на кровать мою одежду.
Я начал одеваться, поглядывая на Арчи.
— Ты скоро поправишься, дружище.
Неожиданно он открыл один глаз. Посмотрел на меня и едва слышно прохрипел:
— Что с Джинни?
— Она у Теччи… но… — Я посмотрел на Бекетта. — Вы поможете ее вернуть. Потому что я знаю, что означают эти Круги.
Мы вышли на автостоянку медицинского центра.
Бекетт слегка вскинул брови, чмокнул губами.
— Великолепно.
— Скажите, у вас, случайно, нет под рукой самолета? — спросил я.
— А как же, — ответил Бекетт. — Ждет в аэропорту. Это одно из преимуществ хорошего финансирования.
— И компьютер там, конечно, имеется?
— Ноутбук прямо в автомобиле. — Он показал на серебристый седан, за рулем которого сидел Мобрайт. — С популярным пакетом «Корел-дроу», а на жестком диске все ваши файлы.
— Как с переводом?
— Я эксперт по романским языкам. Свободно говорю по-итальянски. Так что будем работать. И пожалуйста, без фокусов. Я вытащил вас из мясистых лап шерифа, вам нужна мисс Джанелли. Поэтому давайте искать Кинжал вместе.
Он открыл заднюю дверцу автомобиля. Я залез внутрь. Мобрайт в зеркале заднего вида прищурил на меня свои выпученные глазки.
— Итак, — произнес Бекетт, — где начнем?
— В Риме, — сказал я.
Глава семнадцатая
Самолет Бекетта был очень похож на тот, в котором мы летели с Дракко. Только шикарнее. Кожаные кресла, как в салоне президент-класса «боинга». Я пристегнулся. Руки подрагивали не столько от традиционного синдрома высоты, сколько потому, что мы отбывали с континента, где я в последний раз видел Джинни.
Это был какой-то изощренный вид пытки — спастись от смерти, но не знать, жива ли она. Если бы у меня был Кинжал, я бы охотно отдал его в качестве выкупа за ее освобождение. Поэтому нужно поскорее прочитать послание, которое Леонардо зашифровал в Кругах Истины.
— Итак, — сказал Бекетт, включая ноутбук, — в нашем распоряжении около тринадцати часов. Приступаем? — Он вопросительно посмотрел на меня.
Я кивнул. Придвинул к себе ноутбук, открыл нужные файлы. Расположил в соответствующем порядке кольца, повернул так, чтобы добиться соответствия. Затем повторил все со вторым Кругом. Показал результаты Бекетту.
Тот внимательно изучил.
— Значит, чередование внутренних и внешних колец, тридцать шесть градусов на кольцо, переход с одного круга на другой. Ничего не скажешь, остроумно.
— Аналитики Крелла тоже очень скоро до этого додумаются, — сказал я. — Теччи специально взял с собой Джинни, чтобы она переводила. Вы собираетесь ее искать?
— Этим занимается Мобрайт. Однако Крелл хитер. Его ведь ищем не только мы, но и Сун-Та-Ки. Оружейный магнат — очень скользкий психопат. Трудно ухватить. А Теччи… хм… так ведь в мире существует только один Ноло Теччи.
Уже в который раз мне пришло в голову, что Круги совсем не обязательно должны вести к Кинжалу. А что, если Леонардо просто зашифровал письмо, например, к Джиневре де Бенчи?
Ладно, сейчас увидим.
Я рассказал Бекетту, как Джинни догадалась, что Кинжал надо искать в Риме. Он внимательно выслушал.
— Замечательно. Бельведерский дворец в Ватикане. Я думаю, вы правы.
— Это заслуга Антонии. А я всего лишь догадался нужным образом переставить кольца.
— Да, конечно, мисс Джанелли указала на Рим, и ее следует за это поблагодарить. Весьма благородно с вашей стороны приписывать все заслуги ей… но не следует недооценивать и то, что вы сделали с Кругами. Это просто чудо.
Бекетт поправил на своем шелковом галстуке виндзорский узел.
— Теперь давайте попробуем разобрать послание.
Я проделал на экране манипуляции с кольцами первого Круга и в результате получил идущий по кругу текст.
— Замечательно, — сказал Бекетт. — Осталось только его разорвать.
— В каком месте? — спросил я.
Бекетт долго рассматривал Круг, водя по нему своим изящным пальцем, и наконец указал место, где к одной из букв была прикреплена маленькая ручка.
— Попробуйте здесь.
Я разорвал круг в этой точке и развернул текст в строку.
Бекетт вытащил ручку и небольшой блокнот в кожаной обложке. Начал быстро писать.
Прошло несколько минут.
— Что-нибудь получается? — спросил я, сгорая от нетерпения.
Он молчал.
Я ждал, откинувшись на спинку кресла. Попробовал представить Джинни в самолете с Теччи и Креллом и окончательно расстроился. Наконец, спустя, наверное, полчаса, Бекетт озадаченно постучал ручкой по странице.
— Слушайте, я читаю.
«Воспарить с любовью мне и мой каждый друг и вещь ты будешь этот новый хранитель мира ибо с кинжалом над тобой ты переплетение всех спящий скульптор и его крутой изгиб хранитель».
Я молчал. А что тут скажешь?
Бекетт повторил странный текст.
Я вздохнул.
— Хранитель крутого изгиба? Что за чепуха.
— Это придумал Леонардо, — сказал Бекетт, — а я только прочитал.
— Вы уверены, что мы разорвали круг в нужном месте?
— Думаю, да. Вот же указатель. У меня достаточно солидный опыт расшифровки криптограмм, так что разорвали мы круг верно. Теперь остается понять, что все это значит.
Примерное минуту мы молча смотрели друг на друга. Потом я запрокинул голову и несколько раз повторил:
— Хранитель крутого изгиба… хранитель крутого изгиба…
— Реб, это же шифровка, — сказал Бекетт. — Какой-то перестановочный код. — Он постучал ручкой по блокноту. — Может быть, нужно опустить каждое второе слово или каждое третье. Кто знает?
— Сейчас, сейчас… — бормотал я. — Хранитель крутого изгиба… Черт возьми, что значит «воспарить с любовью»?
Рядом с Бекеттом зазвонил телефон. Он снял трубку.
— Обед? Несите.
Меньше чем через минуту появился Мобрайт с изящной тележкой.
— Браво, — сказал Бекетт.