Бартоломью пробрался к своему семейству. Подмигнул маме. Она нахмурилась. Что за поведение в церкви. Посмотрела на него и разулыбалась. Сущее дитя. Не захотел стричься, заправил старательно зачесанные набриолиненные волосы под воротник рубахи. Какой же он у нее красавец! Она слышала, как перешептывались девицы на выданье, пока он шел. Мама перевела взгляд и перестала улыбаться. Рафаэль еще красивее. Только за ним раздаются одни жалостливые вздохи. Мама вытерла слезы. Ничего, ее дообследуют, выпишут правильные лекарства, и у нее на все хватит сил.
Рафаэль перебирал в памяти, кому он звонил. Вроде договорился со всеми, с кем надо. Он бы посвятил в их планы Женевьеву, но брат не позволил, его право, конечно.
Барт прокручивал мысленно действо, которое через неделю произойдет в замке и переместится в Порт-Пьер. Все продумано, осечки быть не должно.
Братья озабоченно поглядели друг на друга.
Барт подумал, что Женни ни о чем не догадывается. Сюрприз, если удастся, будет просто роскошным! Дожить до него осталось всего неделю! Интересно, о чем Женни сейчас думает. Ах, ну да, она же тоже в церкви. Он прислушался к церковной службе.
Медичесы под впечатлением происходящего в церкви забыли о своих многочисленных проблемах.
Мединосы тоже. Женевьева уговорила их поехать в монастырь. Не в тот, где они с отцом искали книгу – тот был слишком далеко. Женни собиралась в монастырских стенах объявить родителям о своем решении уйти от мирской жизни, но так и не набралась храбрости. Ее захватила пасхальная служба. Она забыла, зачем приехала. Из земных мыслей осталась только одна – ее Бартоломью слышит сейчас те же слова, что и она. Все решения она отложила на потом.После Пасхи перед запланированным мероприятием случилось еще одно событие, которое больше бы взволновало братьев, если бы их головы не были забиты мыслями о кинжале и Глазе бури. Они вернулись с очередного совещания от Маленького дедушки, и у Рафа чуть не остановилось от испуга сердце. Он знал, что за люди носят очки в золотой оправе и кашемировые пальто. Очень знакомый ласковый взгляд удава перед проглатыванием кролика. Он ненавидел их всеми силами своего искалеченного тела. Что этому от него надо? Зачем мама вызвала к нему доктора? Чтобы он что сказал на этот раз?
– Рафаэль, – взволнованно начала мама, – умер мой дядя. Ты его не помнишь. Ты был еще совсем мал, когда он приезжал к нам в гости.
– Сочувствую, – отозвался Раф.
– Я ему часто писала о тебе. Посылала вырезки твоих статей. Он очень гордился тобой. Следил за твоими успехами.
Раф не понял, к чему это она. Барт догадался и ахнул.
– Дядя оставил тебе небольшое состояние для твоей научной работы. А это – адвокат…
– Правда? И где он был несколько недель назад, когда нам позарез нужны были деньги на одну книгу! – в сердцах воскликнул Раф.
– Рафаэль… – простонала от его бестактности мама.
Адвокат приятно отличался от докторов. От Рафаэля он хотел только подписей. В душу не лез. Не пугал. Мягким голосом объяснил подробности, сообщил, что за небольшую сумму он оформит все бумаги без потерь и проволочек. Раф понял, что наличные деньги он еще не скоро подержит в руках, успокоился и в детали не вникал. Барт похлопал Рафа по плечу. Мама сияла. Один отец пробурчал, что глупо – оставлять деньги ребенку при живых родителях. На его ворчание не обратили внимания.Бартоломью не мог ни есть ни спать в эту неделю. Рафаэль чувствовал себя не лучше. – Ну хорошо, предположим, мы найдем спрятанное. Думаешь, отцу этого будет довольно для начала? Согласится ли он сразу же ехать в Порт-Пьер? Ведь совсем не очевидно, что Мединосы тут ни при чем, – тормошил Барт Рафаэля в ночь перед намеченным для вскрытия стены днем.
И сам себе отвечал:
– Сориентируемся по ходу действия. Придумаем какую-нибудь правдоподобную историю на месте. Просто нужно ошеломить. Отвезти в Порт-Пьер. Там все по плану. Главное сейчас – найти кинжал и ножны.
Рафаэль лежал и в который уже раз пытался представить себе, что же там происходило на самом деле… Слуга бежит. С ношей. На мостик. Темно. Темно или есть факел? Допустим, темно. О слуге нет никаких упоминаний. А что если… его убили? Точно! Как же ему раньше в голову не пришло!
– Барт… – Теперь Раф тормошил Барта. – Ни кинжала, ни ножен на арке нет! Мы наметили неправильное место, где долбить стену.
– Что ты говоришь, – сонно отозвался Бартоломью.
– Послушай. Слугу наверняка убили, но кинжал с ножнами отобрать не смогли! Или не успели.
– И? – не понял мысль Барт.
– Слуга свалился с мостика. Оружие лежит на дне лестничного колодца! Вместе с трупом! Дырку нужно делать гораздо ниже!
– Нормально, – сказал Барт. – Если ты прав, то действие все равно происходило на переходе. Заодно осмотрим. А в лестничный пролет я спущусь – веревки приготовлены. Только почему убийца не поднял добычу позже?
– Не знаю. Сам погиб?
– А почему не хватились пропавшего слуги? Ладно. Завтра все увидим. Ох, не доказать нам отцу, что Мединосы ни при чем. Это – самое слабое место нашего плана. Думай, Раф, думай.
Бартоломью предусмотрел все мелочи. От того, в какую ткань они завернут находки и повезут в Порт-Пьер, до того, в каком кабачке он напоит до беспамятства писательскую братию из газеты в случае неудачи.
Такси для поездки на побережье уже прибыло к воротам замка. Два журналиста толкались на площадке второго яруса, ожидая, когда Барт пробьет стену насквозь. Один из них – тот самый с фотоаппаратом, который делал репортаж о выставке исторического костюма, столичной комиссии и буфете. Он и теперь не отказался поучаствовать в затее Барта Медичеса. Пригласил коллегу и привез оборудование, чтобы первым запечатлеть извлечение «таинственно пропавшего сокровища, которого триста лет не касалась рука человека». Надежные свидетели, и отец при них точно воздержится от скандала. Как-никак, представители прессы.
Раф и Маленький дедушка сидели на тесном каменном пятачке второго яруса с самого начала работ. Барт заранее помог брату подняться. Биорн привезла и довела до места Маленького дедушку. Теперь и она суетилась рядом, без умолку задавая вопросы. Хорошо, что ей можно не отвечать. Избавиться от нее не представлялось возможным. Тем более что в ее сумочке лежали наготове сердечные капли для Маленького дедушки.
С минуты на минуту должен был появиться отец.
И Барт все расширял и расширял пролом, не делая решающего удара ломом, он ждал отца.
– Что здесь происходит? Бартоломью! Рафаэль! – раздался снизу знакомый голос. – Вы все-таки решили разрушить замок!
– Давай! – подбодрил Барта Раф.
«Бах!» – Барт размахнулся и пробил ломом брешь.
«Бах! Бах!» – пролом становился все больше и больше.
Отец поднялся к ним и успел только крикнуть вслед исчезающим в дыре ботинкам Барта:
– Осторожно!
– Барт! Там есть место для факела? – подал голос взволнованный Раф.
– Есть! Устанавливаю!
Вспыхнул огонь. Отец нетерпеливо взмахнул рукой и полез за сыном. За ним фотограф.
Барт обшарил арку, но ничего не обнаружил. Он осветил фонариком дно лестничного колодца, укрепил веревку и перемахнул за низкие каменные перила.
– Спускаюсь! – крикнул Рафу.
Маленький дедушка напряженно вслушивался в звуки, доносившиеся из дыры. Вот если бы еще Биорн отошла от нее. Рафаэль заметил, как у прадедушки посинели губы. Он схватил Биорн за руку.
– Капли!
– Ах… – Она с неохотой оторвалась от созерцания происходящего и занялась стариком.
Рафаэль приник к освободившемуся отверстию.
– Есть!!! – раздался приглушенный крик снизу через некоторое время. – Кинжал!!! Лежит на дне! Ничего не трогаю! Спускайте фотографа!
Отец охнул и перегнулся через перила.
– Ты нашел скелет? – заорал Раф.
– Вы знали, что в замке замурован труп? – спросил журналист у отца.
– Что? – Медичес не слышал журналиста, ему было не до этого. – Бартоломью! Где ножны с Глазом бури?
Раф заглянул внутрь, пытаясь разглядеть место происшествия. Вон из того коридора выбежал слуга на этот мостик. Из темноты на освещенное факелом место.
– Раф! – крикнул снизу Барт. – Нету! Костей нету! Ножен нету! Где фотограф?
Раф опустил голову. Как же так? Скелета нет. Слуга не упал в лестничный колодец вместе с оружием, убитый. Даже не упал туда случайно. Раф ковырял грязь под руками. Поднял голову, вгляделся. Огонь факела яркий, а арку и низкие каменные перила практически не освещает.
– Джек! Джек! – беспокойным голосом позвал Маленький дедушка. – Что происходит? Джек?
– Ничего особенного, – ласково, как с идиотом, заговорила с ним Биорн. – Мальчик нашел какой-то кинжал и не может найти чей-то скелет.
Хорошо, что дедушка уже принял капли.
«Джек?» – Рафаэль отодвинулся от дыры и задумался.
Фотограф отказался спускаться. Уверил, что Барт самостоятельно справится с фотоаппаратом, а он лучше отсюда, сверху поруководит.
– Джек! Ну, конечно, Джек! – хлопнул себя по лбу Рафаэль. – Совсем не слуга.
И сунул голову в проем.
– Барт, будешь подниматься – смотри по сторонам! Свети на стены!
Барта медленно тянули наверх.
– Свети вокруг! – кричал ему Раф.
Барт выругался и рассмеялся.
– Ну?! – не выдержал Раф.
– Стоп! Я сделаю кадр! Ножны!!! – Барт захохотал.
– Где ножны? – не понял отец.
– Висят на стене.
Фотоаппаратуру, Бартоломью и кинжал с ножнами поднимали мучительно долго. Рафаэль и Маленький дедушка просто извелись, ожидая.
– Не верю своим глазам! – воскликнул отец, протягивая дрожащие руки к кинжалу. – Это он! Кинжал Мединосов!
Журналист наконец сам взял в руки камеру и ослепил всех магниевой вспышкой.
Барт поморгал, забрал у отца и торжественно, насколько позволяли условия, преподнес кинжал через проем в стене старику. Отец скользнул взглядом, не узнавая, кто это там, и схватился за ножны.
– А где же Глаз бури? – растерянно спросил он, разглядывая пустое гнездо от камня на узорчатой поверхности.