Всё было не просто скверно, а катастрофически плохо! Если бы убили тёток и подозрение пало на мать – Александр ещё мог бы в это поверить, но жертвой стала сама Евдоксия, а когда в порту Акко напали на Полину, баронесса уже давно лежала в могиле. Во всём этом кошмаре оставалось только одно слабое утешение: при всех своих аморальных наклонностях мать не была убийцей.
– За что мне всё это? – пробормотал Александр.
Впрочем, мог бы и не спрашивать… Зачем прикидываться, что не знаешь ответа? Сам виноват – обидел ангела. Лив трогательно подарила ему стихи, а он разбил ей сердце. Ну почему он не смог найти мягких, необидных слов? Зачем была нужна отповедь? Чего же теперь удивляться, что бедняжка в отчаянии сбежала? И куда? На позор и поругание?..
Страшно подумать, что с ней могло случиться. Скольких иноземных красавиц поглотили невольничьи рынки Алжира и Бейрута? Не счесть!.. Раскаяние вновь кольнуло сердце. Он виноват – ему и ошибки исправлять! Какую бы и где он ни нашёл Лив, это теперь – его крест. Придётся защитить её своим именем.
От этих размышлений повеяло гордыней. Что за высокопарность? Стало стыдно. Тоже мне честь – быть женой подозреваемого в убийстве собственной матери! Да его имя замарает Лив ещё больше… И самое главное: кто его отпустит на поиски, когда он вот-вот окажется в тюрьме?
Безысходность убивала. От отчаяния хотелось выть. К счастью, карета свернула на Кузнецкий Мост и остановилась у «Яра». Ну что ж, вот он и наступил – момент истины. Пора выслушать приговор. Александр велел извозчику ждать, а сам вошёл в ресторан.
Народу в ресторане оказалось мало, и Щеглова искать не пришлось: тот выбрал уединённый столик у окна недалеко от входа. Александр поспешил к нему. Поздоровавшись, нетерпеливо спросил:
– Ну что, Пётр Петрович, есть новости?
– Не знаю, можно ли это считать новостями. Скорее, новым взглядом на старые факты. Я попросил вас приехать сюда, поскольку у Чернышёвых не доверяю никому, а в вашем флигеле живут слуги. Ну и, как говорится, стены везде имеют уши. То, что я собираюсь вам сказать, должно пока остаться между нами.
– Разумеется! Это можно было и не обсуждать, – обиделся Александр.
– Извините, если задел вас, – отозвался Щеглов и благоразумно сменил тему: – Раз уж мы договорились обедать, давайте сделаем заказ, а потом всё обсудим.
Александр выбрал свой любимый луковый суп, зелёный салат и ростбиф. Положившись на его вкус, Щеглов, заказал то же самое. Официант налил им вина и отошёл. Убедившись, что их никто не слышит, капитан вернулся к главному:
– Вы уж простите, что я так долго молчал – хотел отыскать неопровержимые улики против убийцы, но сейчас должен признать, что это не удалось. Однако известие о гибели вашей тёти многое изменило. Часть версий отпала, и теперь все линии сходятся к двум людям, которым выгодны эти смерти.
– О ком вы говорите?!
– Не спешите! Вы сами всё поймёте, – мягко заметил Щеглов и, помолчав, добавил: – А потом либо разделите моё мнение, либо нет. Решать вам.
Александру стало стыдно. Что за мальчишество, ей-богу?!
– Простите, я больше не стану перебивать, – пообещал он.
– Хорошо, я начну с того вопроса, который задал в самом начале: «Кому выгодна смерть баронессы?» Мы с вами уже обсуждали это. Как вы помните, тогда под подозрением оказались десять человек: четверо обиженных дворовых, камеристка-немка, а также две сестры баронессы и её бывший любовник Эрик фон Масс, юная графиня Чернышёва и вы сами. Я не стану повторять свои аргументы, которые уже приводил, скажу лишь, что, судя по моему опыту, человек решается на убийство, только когда для него самого стоит вопрос о жизни и смерти или он получает от преступления очень большую выгоду.
Щеглов отпил вина и продолжил:
– Вопроса жизни и смерти не было ни у кого из наших подозреваемых. Либо мы этого просто не знаем. Но нам нужно от чего-то отталкиваться. Предлагаю руководствоваться тем, что вопрос жизни и смерти маловероятен, иначе где-нибудь обязательно проявилась бы хоть какая-нибудь зацепка, а её нет. Поэтому я взял на себя смелость предположить, что дело в выгоде. Вот и давайте смотреть, кто и что получает после смерти баронессы. Вы, как я понимаю, – основной наследник матери. Что получили вы?
– Ничего, у неё просто не было никакого имущества, кроме драгоценностей и тех денег, что я выдавал ей в начале каждого месяца. Украшения не нашли, так что для меня они потеряны.
– Вы ничего не сказали о наследстве графа Румянцева, которое так и не было разделено между сестрами. Вы ведь знали об этом?
– Там оставался только дом. Алина сдавала его внаём, а сама жила во флигеле, который сейчас уступила мне. Дом не поделён.
– Но вы ведь понимаете, что это неправильно. Дочери графа Румянцева должны наконец-то вступить в наследство. Теперь, после смерти обеих сестёр, Александра Николаевна становится единственной наследницей отца.
– Да это такое наследство, что много пользы от него не будет. Алина бедна, у неё всего двое слуг: Назар и кухарка Акулина. Тётя не сможет содержать такой дом и всё равно будет вынуждена сдавать его.
– Вы забываете о подарке князя Иоганна, – заметил Щеглов.
– Я помню. Но Алина так долго прожила в бедности, что ни за что не спустит свои деньги на содержание дома. Он так велик, что её наследство закончится слишком быстро.
– Но вы ведь не собирались выделять из наследства Румянцевых долю своей матери, чтобы затем потребовать её для себя?
– Бог с вами, – усмехнулся Александр, – я хотел содержать тёток, а не обирать их.
– А как вы поступите с наследством Полины Николаевны? Что будет с её пятьюдесятью тысячами золотых?
– Естественно, я выполню последнюю волю дяди. Я перестал бы себя уважать, если бы присвоил деньги моих ближайших родственниц. Долю Полины получит её младшая сестра.
– Вот видите, как растёт богатство госпожи фон Масс, – заметил Щеглов. – Она наследует усадьбу в центре Москвы и сто тысяч дукатов, да и муж переходит в полное её подчинение – больше нет соперницы, готовой его отнять.
– Но ведь в момент убийства Алина была с Эриком. Как говорится, на брачном ложе, – отозвался Александр. На его взгляд, добрая и услужливая тётка Алина ну никак не подходила на роль убийцы, хотя факты у капитана выглядели серьёзно.
– Вы заметили то же, что и я: супруги фон Масс души не чают друг в друге. Что бы ни сделал один из них, второй станет во всём его покрывать. Возможно, что в этом случае так оно и было.
– Ну хорошо. Допустим, Алина убила мою мать. Но как она могла подстроить гибель средней из сестёр? – удивился Александр.
– А вот здесь на сцену выходит новое действующее лицо – Назар. Я узнал от вашей кухарки, что перед отъездом в паломничество этот слуга получил от своей хозяйки вольную. Да и в паспорт Полины Николаевны он был вписан как сопровождающий её слуга – вольный крестьянин. Спрашивается, за что ему такая милость?
– А почему вы не поинтересовались у самой Алины?
– Потому что знаю её ответ. Горничные в доме Чернышёвых показали, что Назар приходил туда по вечерам, тихо поднимался в спальню вашей матери, а через пару часов отправлялся обратно в ваш флигель.
– Господи, теперь ещё и дворовый! – вырвалось у Александра, и он покраснел, как рак.
– Поэтому я и не сомневаюсь, что Александра Николаевна скажет, что выполнила просьбу покойной сестры, и никто не сможет это опровергнуть. Учитывая, как ваша тётушка наградила Назара, я даже рискну предположить, что именно его рука нанесла удар в грудь баронессы, пока его хозяйка предавалась утехам брачной ночи. Назар виновен и в гибели второй из сестёр.
– А графиня Чернышёва?! – воскликнул Александр. – Её похищение не укладывается в вашу теорию. Тогда у Назара должны были сообщники в Акко, а это смешно…
– Или на корабле. Но это можно узнать, только разыскав судно, на котором уплыли паломницы.
– Нужно немедленно допросить Назара! – Александр вскочил со стула, но тут официант принёс поднос с салатами и двумя тарелками супа.
Капитан придержал Александра за локоть.
– Назар болен, третий день лежит… Я утром заглядывал в его каморку за кухней – он выглядел откровенно слабым, так что никуда он уже не денется, – заметил Щеглов. – Давайте спокойно пообедаем, тем более что мы не договорили: я ведь упоминал о двух подозреваемых.
Александр дождался, когда уйдёт официант, и уточнил:
– Так ведь уже получается двое – тётка и Назар.
– Он исполнитель, а мы говорим о вдохновителях преступления, – откликнулся Щеглов. – Вы помните вечер, когда мать объявила вам о приезде вашего управляющего с завещанием князя Иоганна?
– Да, я тогда вспылил…
– Так вот, благодаря разразившемуся скандалу слуги очень хорошо всё запомнили. Лакей и горничная показали, что баронесса предлагала своим сёстрам пройти в гостиную и познакомиться с Эриком фон Массом. Однако Полина Николаевна сказала ей, что они с сестрой давно знают этого господина: после смерти вашего деда граф Литта отрядил его в помощь осиротевшим барышням – разобраться с делами.
Ну и сюрприз! Эрик столько лет проработал у дяди и даже не намекнул, что хорошо знаком с двумя младшими сёстрами Румянцевыми.
– Я не знал этого. – Александр вспомнил первую встречу супругов фон Масс и объяснил Щеглову: – Когда в тот вечер тётка Алина пришла к нам с Эриком в гостиную, я представил их друг другу. Никто даже вида не подал, что они уже знакомы. Так, может, они давно в сговоре? Вы спросили у Эрика, что это значит?
– Спросил! Он подтвердил, что действительно выполнял поручение графа Литты, но от него тогда ничего особо не потребовалось: всё имущество графа Румянцева находилось в залоге, и оно просто отошло заимодавцам, у сестёр остался только дом, ну и двое крепостных. Кстати, Назар тогда был ещё ребёнком, а вот Акулина – взрослой бабой. Я её пытался разговорить, но она не стала отвечать на вопросы о тех временах – давно, мол, было, запамятовала.
– Что же Эрик не подсказал сестрам, что они должны вступить в наследство и разделить дом? – задумался Александр. – Может, он уже тогда имел виды на свою нынешнюю супругу? Тогда понятно, почему у них всё так быстро сладилось…