Стекляшки, чтобы сравнить звук, не было, но все хотели поклацать по камню зубами и спрашивали друг у друга: «Бухтит?», «Звенит?», «В каком ухе бухтит?». Лерыч отправил наверх еще несколько порций земли и затих. Он сидел на дне могилы согнувшись, не двигаясь, так что скоро ребята забеспокоились.
- Лерыч?! Что случилось? Что вы там делаете?
- Думаю, - не сразу ответил он.
- Давайте я вас сменю, - предложил Лева, - а вы идите думать наверх.
- Лерыч, как вы себя чувствуете? Вам плохо? - испуганно спросила Гера.
Валерию Ивановичу помогли выбраться из раскопа. Он прижимал обе руки к солнечному сплетению. На сером от пыли лице выделялись только голубые сияющие глаза. Притихшие ребята окружили его.
- Вот оно! - сказал Лерыч таинственным тоном. - Счастье археолога!
- Ой, не тяните, - раздался нетерпеливый голос. - Покажите быстрее!
- Что мы нашли? - строго, по-деловому спросил Паштет.
Лерыч отнял руки от груди, и все увидели, что он держит продолговатый предмет, обернутый в носовой платок не первой свежести. Медленно и бережно он его развернул.
- Я знаю, что это такое, - тихо сказала Варя.
- И я знаю, - эхом откликнулась Гера.
- Это ножны от кинжала! - вскричал Марат. - Господа офицеры! Какой восторг!
- Дайте посмотреть, - раздавалось со всех сторон.
- Боюсь, эти ножны рассорят нас с Улугбековичем, но они же, надеюсь, помогут секции выжить. Обращаться с особой осторожностью, - предупредил Лерыч.
Все хотели прикоснуться к диковинке. Лежащие на платке ножны переходили из рук в руки. Кто-то онемел от радости, кто-то теребил Лерыча: «Какой век?» Кто-то кричал: «Ура!» Ножны из слоновой кости почти до половины были покрыты почерневшим до синеватого отлива серебром с искусно выгравированными тремя рядами перьев. На конце каждого - зернышко бирюзы. Под перьями был вставлен рубин, а пониже - еще один. Всего - четыре рубина, из которых сохранились три. И несколько бирюзинок были потеряны. Без сомнения, это были ножны от кривого кинжала Улугбековича.
- Мы их почистим немного?
- Пройдемся щеточкой и все. Чистить будут реставраторы.
- Это настоящие рубины? Жаль, одного нет!
- Рубины настоящие, чистейшей воды, то есть абсолютной прозрачности, - гордо сообщил Паштет.
- Почему-то у вас, Лерыч, не слишком радостный вид.
- Вид у меня задумчивый. А находку придется пока сохранить в тайне. Тихо, тихо. На все вопросы отвечу в лагере, а сейчас закончим работу, осталось немного.
- Там же должен быть кинжал! - закричал Лешка. - Давайте работать. - И он первым бросился к раскопу.
В ожидании кинжала и драгоценных камней работали с особым энтузиазмом, но, кроме двух бирюзинок, нескольких черепков, осколков костей и камней, в могиле ничего не обнаружили. В лагере от Лерыча потребовали объяснений, и он рассказал про рубины и кинжал.
- Поначалу в могиле были не только ножны, но и кинжал, а также драгоценности - на эту мысль наводит изумруд. Так что давайте вернемся к октябрьскому дню 1449 года и попробуем объяснить, как они туда попали.
У стен Шахрухии Улугбек понял, что спасения нет. Он надеялся на милосердие сына, но не исключал и худшего. И прежде чем повернуть к Самарканду, передал самому надежному из своих нукеров рукопись, обернутую в шелковый платок.
- Сын мой, - сказал он, - спрячь бумаги так, чтоб никто их не нашел. Мне они дороги. Поклянись, что исполнишь.
Нукер поклялся Аллахом и собрался оставить господина, чтобы выполнить повеление, но Улугбек протянул ему кожаный мешочек с самоцветами и снял с пояса драгоценный кинжал, рукоятку которого украшала голова сокола, любимой птицы Улугбека, охотничьей птицы.
- Это тоже спрячь, на всякий случай. Если потребуются деньги, продай что-нибудь из камней. А кинжал сбереги.
Этот кинжал Улугбеку подарила Сарай-Мульк-ханым, бабушка. У нее Улугбек был любимцем. Его родная мать, жившая слишком далеко, в Герате, холодная и властная Гаухар-шад, никогда не прижимала его к сердцу, не утирала детские слезы и не утешала в детских обидах. Подарок бабки был ему дорог.
- Это та бабушка, которую приказала убить самаркандская Джульетта?
- Та самая. Старшая жена. Она и в молодости не отличалась большой красотой, но Тимур ее особенно выделял. Сарай-Мульк обладала твердым характером и здравомыслием, а главное, была дочерью последнего в Средней Азии хана из чингиситов, от нее Тимур и титул получил: Гураган - «ханский зять». Этот титул давал преимущество перед другими эмирами, что в начале его царствования было очень важно. Потом у Тимура появлялись и юные красавицы, и ханские дочери, но к этой жене он питал особую привязанность и уважение.
- А откуда вы знаете, что именно она подарила Улугбеку кинжал?
- Просто я дополнил свою старую сказку.
У нас вообще нет доказательств, что кинжал - Улугбеков.
- А ведь ученик и помощник, самый близкий Улугбеку человек, звался Али-Кушчи, то есть Али-Сокольничий. Его и прозвали так, потому что он охотился вместе в Улугбеком. Сокольничий… Голова сокола на кинжале… Нет ли здесь связи? - спросил Марат.
- Сомнений нет только в одном. Такой кинжал мог принадлежать только очень богатому и знатному человеку, - ответил Лерыч.
- Чует мое сердце, принадлежал он султану Улугбеку, а потом и кинжал, и сокровища забрал из могилы наш Улугбек, поддельный мулла, - сказала Варя.
- Наш не смог бы туда ни спуститься, ни подняться. Он еле ползал. У него сил не хватило бы! - возразили ей, но Лерыч был согласен с Варей.
- Он сделал это давно. Может, двадцать лет тому назад, может, тридцать, а может, и еще раньше.
- А почему не кто-то другой?
- Потому что один из рубинов найден у хижины. И потому, что из этой промоины, которую мы хорошо обследовали, выбраться мог только подросток или такой маленький и худенький человек, как наш Улугбек.
- Откуда же он узнал, что именно в этой могиле клад, и почему не забрал кувшин?
- Кувшин не забрал по той же причине, что и ножны. Не заметил. А как узнал, не представляю. Самое правдоподобное - свалился в могилу, как Паша, и выбрался таким же образом. Наверняка Улугбек заделал лаз, но с годами он снова вскрылся.
- И что же получается, Улугбекович убил отца? Знал про сокровища, хотел их получить, но старик не отдавал?
- Сам-то он не стал бы убивать, нанял киллера. И вообще, он в Турции был - у него алиби, - возразил кто-то.
- В юриспруденции есть такая штука - презумпция невиновности называется. Слышали про такое? - спросил Лерыч. - Пока нет прямых доказательств, нельзя человека обвинять. Тем более человека, которого мы хорошо знаем.
- Вы хотите сказать, что хорошо его знаете?
- Я говорю о том, что в нашей жизни он сыграл важную роль. Мы и здесь только потому, что он оплачивает экспедицию.
- Но мы же не станем из-за этого покрывать преступление?
- Не станем. Но начнем с того, что Улугбекович может не иметь к нему никакого отношения. Похоже, кинжал он получил после убийства отца. Он сказал, что купил его. Это вероятно: убийцы продали ему кинжал, потому что он интересуется старым оружием и способен отвалить за него такую сумму, как никто другой. Но могли продать ему кинжал и специально, чтобы навести на него подозрение.
- Как же нам быть в этой ситуации?
- Об этом я мучительно размышляю. Нашими находками, то есть ножнами и рубинами, займутся не только археологи, но и милиция. И, видимо, милиция в первую очередь. Если о ножнах станет известно, поднимется шум, будут трубить о них по радио и телевизору…
- А кинжал тем временем исчезнет. То есть исчезнет главная улика! - воскликнул Паштет, а Рафик добавил:
- В любом случае, убийц спугнем.
- Будем надеяться, что кинжал никуда не денется, но я вам предлагаю пока сохранить информацию о ножнах в строгой тайне. Сейчас я не могу вас оставить и поехать в Самарканд. И переправить ножны не с кем.
- Может, кто-то из района поедет? - спросил Лева.
- Не всякому доверишь вещественное доказательство, которое к тому же представляет историческую и художественную ценность. У меня в Самарканде есть один добрый знакомый,^капитан милиции. Я позвоню ему завтра утром.
- А если представить, что убийца - Улугбекович… - начал Марат. - Я просто так говорю, как вариант. То, что он перевел следствие по делу об убийстве в Самарканд, подозрительно. Там ему легче купить милицию и закрыть дело. А если это купленная милиция, то и наше вещественное доказательство ничего не стоит. Они не только его не используют, но сделают так, что ножны никогда не попадут в институт археологии, а будут висеть вместе с кинжалом на ковре у Улугбековича.
- Я тебе предложу другой вариант. Представим, что Улугбекович невиновен. Про его кинжал многие знают. Появление ножен от кинжала из Шахрухии тут же поставит его под подозрение.
- У меня тоже вариант. Улугбекович не виноват, а следовательно, не покупал милицию. Ее купили убийцы, - заявил Паштет. - А наше вещественное доказательство не окажется в коллекции Улугбековича. Оно просто исчезнет.
- Мой капитан милиции - особенный. Вот его я хорошо знаю. Это Бахтияр Муминов, он три года ходил в нашу секцию и бывал на Шахрухие. Что значат ножны для археологов - он хорошо представляет. Но, кроме Бахтияра, я позвоню профессору Бутакову. Рубины мы оставили у него, и он в курсе дела.
- Хорошо всюду иметь своих людей, - заметил Абдулла. - И вы правильно поступаете, что растите не одних археологов.
Когда все уже спали, Варя выглянула. Как это часто бывало, в марлевом шатре Лерыча горела свеча, а сам он сидел по-турецки перед раскрытой книгой. Варя неслышно подошла и позвала:
- Лерыч! - А когда он выглянул, опустилась на землю возле палатки и зашептала: - Что-то у вас не сходится. Ножны с выпавшим рубином - в могиле. Рубин - там же. Кинжал с выпавшим рубином был у Улугбека. Рубин - у его хижины. Значит, совсем не обязательно, что сам кинжал был в могиле.
- Ив самом деле… - подумав, сказал Лерыч. - Наверно, я засочинялся. Но Бахтияр нам все равно нужен.