- Должно быть, он выкупил портрет по другой причине. Народ осуждал его за бесстыдство. Не годится это: мужчина, а вырядился, как на маскарад.
- Где наш лжемулла держал сокровища? - продолжила Гера. - Почему их первый раз не нашли? Мы осмотрели хижину после кражи, там все было перевернуто. Приходить второй раз не имело смысла. Но пришли же! Значит, получили новую информацию, узнали, где тайник? И где он был? Мы думали - не придумали.
- На себе! - внезапно заорал Паштет так, что сидящий рядом Рафик вздрогнул. - Он их на себе носил, под халатом! У меня есть доказательство!
- Валерий Иванович, - сказал Бахтияр, - вы преобразовали археологическую секцию в клуб юных следователей?
- И следопытов тоже, - возбужденно добавил Паштет. - Варвара, тащи сюда портрет Улугбека!
Варя пошла за рисунком, а Паштет, бросив несколько загадочных фраз, умчался. И Гера куда-то убежала. Варя принесла рисунок, я он переходил из рук в руки. Паштет вернулся с полиэтиленовым мешком, где лежало что-то, завернутое в бумагу.
- Видите, - удовлетворенно заметил Паштет, - а кто-то еще говорил, что плохо изобразила: Улугбек - тощий, а у нее получился толстый. Но я был там, когда она рисовала, и мне показалось, в рисунке все правильно. Варь, а помнишь, ты говорила, что на раскопках потеряла какую-то художественность, стала изображать все точно, и все тебе измерить хочется? Помнишь? - допытывался Паштет, пока Варя не подтвердила. - Ну вот! Значит, она точно рисовала?! Это не халат у него комком сбился. Это сокровища под халатом! Не было сокровищ в хижине. Вот почему их не нашли в первый раз, а вернулись, когда догадались.
- А ведь складывается мозаика, - поддержала Паштета Варя. - Мы считали, что Улугбек вернулся, застал преступников, и тогда его убили. А на самом деле не он их застал, а они - его. Он пришел к хижине, успел поужинать, а уж они пришли потом!
- Может служить Варин рисунок доказательством для следствия? - поинтересовался Марат.
- Вряд ли, - ответил Лерыч за Бахтияра. - Я, Варя, не сомневаюсь в точности твоего рисунка. Только надо еще доказать наличие сокровищ! Кинжал, похоже, у него был. Об остальном мы можем только предполагать, исходя из находки изумруда: А вдруг это стекляшка, и попала она в могилу, как и караханидский фельс. Кстати, Бахтияр, обратись за консультацией в часовую мастерскую на Ташкентской. Там сидит замечательный старик Моисей Моисеевич, он расскажет тебе об этом камешке.
- Зато это натуральные вещдоки, - сказал Паштет, протягивая Бахтияру полиэтиленовый мешок. - Осторожнее разворачивайте, там могут быть отпечатки пальцев. - В бумаге оказались завернуты осколки зеленоватой банки. - А здесь, на всякий случай, наши с Маратом «пальчики». Мы хватались за осколки. - Паштет положил перед Бахтияром два листка из тетрадки, на каждом десять чернильных отпечатков и подписи: «Марат», «Павел». -Это банка, которая была дважды украдена и найдена нами на хлопковом поле по дороге к шоссе.
- Возьмите пленку, где заснят кинжал в доме Улугбековича, - деловито сказала Гера. - Только она не проявлена.
- Что, Валерий Иванович, пойдете со своей секцией к нам в милицию? - пошутил Бахтияр. - С чего ты взял, что я смеюсь над вами? - ответил он на упрек Рафика. - Разговор был очень интересный и полезный. Настоящий мозговой штурм!
Глава 39
БАХТИЯР РАССКАЗЫВАЕТ
Капитан Муминов провел на городище полный раскопочный день, пообедал, забрал ножны, изумруд, осколки банки и пленку, обещал позвонить, если следствие откроет что-то важное, и укатил. И сразу как-то пусто стало. Загадки, которые они пытались отгадать, кончились. А узнают ли правду - известно не было. Вероятнее всего, нет. Петербуржцы с грустью поняли, что скоро конец лета и придется расставаться с Шахрухией, друзьями, Лерычем. Дни летели обидно быстро. ,,Вот уже начали приводить в порядок городище к отъезду, снимали планы, упаковывали археологические находки.
Звонка из Самарканда не было, его уже и не ждали. Мало кто верил, что преступление будет раскрыто. Жалели о потере кинжала. Каков же был восторг, когда однажды к вечеру возле рощи в облаке пыли встал «Москвич» Муминова.
- Ночевать оставите? - спросил он.
Еще бы! Все были счастливы, что Бахтияр остается.
- А я с новостями, - сказал он. - Дело об убийстве старика и его сына почти закончено. Я вам привез вчерашнюю самаркандскую газету. - Тут Бахтияру пришлось отбиваться от ребят, потому что они хотели сию минуту все узнать.
- Идем, пацанчик, я тебя покормлю, - спасла его появившаяся Марья Ивановна. - Они-то уже поели, а ты замучился в дороге и оголодал.
- Я в кишлаке заправился, - сказал Бахтияр, обнимая Марью Ивановну. - А вот чаю попью с удовольствием.
Гурьбой направились к кухне, где Марья Ивановна усадила Бахтияра, а дежурные тут же налили чаю и принесли печенья.
- Дайте человеку отдышаться, ироды! - прикрикнула она на ребят.
- Подождите, - взмолился Бахтияр, - давайте по порядку. Я все расскажу, но сначала посмотрим фотки. - Он достал из сумки две фотографии. - Видели вы когда-нибудь этих людей?
На одном снимке был толстомордый мужчина лет сорока с кривым, видимо, сломанным когда-то носом, на другом - молодой с длинными, почти до плеч, волнистыми волосами. Ребята вглядывались в лица на фотографиях, но не узнали их.
- Их трудно не запомнить. Особенно «боксера» со сломанным носом, - сказал Лерыч. - Леша, ты этих людей точно не видел? - И когда он отрицательно покачал головой, констатировал: - Значит, в машине были другие.
- Они приезжали сюда не на машине, а на автобусе. В кишлаке их не видели. Значит, и в лагерь не заходили. Длинноволосый - убийца. Это не трудно было доказать. И пистолет у нас, из которого застрелены отец и сын Шириновы. «Боксер» - сообщник. И это доказано.
- А кинжал нашли?
- Как сквозь землю провалился. - Бахтияр порылся в сумке, достал коробочку с пленкой и конверт, в каком выдают отпечатанные фотографии. - Возвращаю с благодарностью, - сказал он и протянул их Гере. Портрет Камиля Шири-нова из чайханы сгинул, второй - домашний, стоял в сарае, и жена говорит, будто сам хозяин его туда снес. Еще раньше Вахруддинов довольно точно нарисовал нам кинжал по памяти. Но единственный фотодокумент - этот.
Гера вытащила из конверта фотографии. На одной ковер, увешанный оружием, в михмонхане Улугбековича, на другой - увеличенный кинжал.
- Это все, что от него осталось. Изображение и воспоминание. А теперь о сокровищах…
- Какие сокровища? Откуда? Наш изумруд настоящий? - посыпались вопросы.
- Изумруд - идеальный! Чистой воды! А сокровища были немалые… - Тут Бахтияру снова пришлось призывать к порядку ребят, и Марью Ивановну, и даже Лерыча. - Восстановить всю историю помогли ваши находки и предположения, - продолжил он как ни в чем не бывало. - Рассказ Валерия Ивановича о том, как драгоценности попали в могилу и выплыли на свет божий, очень вероятен. И большего мы, наверно, об этом не узнаем. Шириновы не расскажут. Видимо, ваш мулла когда-то провалился в могилу, а выбрался с кинжалом и мешочком самоцветов. Ножны не нашел, кувшин, если и заметил, то сознательно не взял: по весу понял, что ценностей там нет.
- Не забудьте, что Улугбек не за сокровищами лазил, а жизнь спасал, - взволнованно сказал Паштет. - Сокровища - заодно. И темнотища там страшная. Поначалу я кувшин за череп принял.
- Согласен. И утверждать будем только то, что знаем достоверно, а именно: ценности попали в могилу через спусковую яму, а вытащили их через промоину. Роль экспертов здесь сыграли вы. Рубин, который нашел в могиле Павел, выпал из ножен. Изумруд, вероятно, вывалился из мешочка или шкатулки, где были и другие камни. Принадлежали ли они султану Улугбеку? Кто скажет? Даже профессор Бутаков считает - такое не исключено. С вашей легкой руки, между прочим, в газете уже так и написано: сокровища Улугбека. Наверно, Камиль Ширинов еще мальчишкой знал, что отец его обладает сокровищами. Потом он выучился, был скромным инженером и жил в Самарканде. Его вдовец-отец, дехканин, бросил свой дом и перебрался к мазару. Потом наступило новое время, и Камиль Ширинов стал новым узбеком, сделав большие деньги на торговле кожей из Турции и Арабских Эмиратов. Его благотворительная деятельность не была совсем бескорыстна, потому что она освобождала его от части налогов. Но, надо заметить, ему очень льстило общение с учеными-археологами. Я прав, Валерий Иванович?
- Он интересовался историей, просил подобрать книги, - ответил Лерыч. - Сейчас ты, конечно, можешь сказать, что это не случайно и как-то связано с преступными планами, с торговлей предметами старины, например. Однако мне представляется, что интерес его был, так скажем, гуманитарный. Нормальная человеческая любознательность. Он достал собрание сочинений академика Бартольда, начал читать, вопросы задавал. Он собирался заниматься политикой. Наверно, ему были полезны знакомства среди ученых. Хотел, чтобы круг его общения не ограничивался торгашами…
- Доверяю вашей интуиции, - сказал Бахтияр. - Но, Валерий Иванович… Вы с ним жили в разных мирах!
- Да-да, - сказал, улыбаясь, Лерыч. - Скажем мягко, он меня не очень уважал. Денег я не нажил, званий не заработал. Наверняка он считал себя большим человеком, а меня - маленьким. Кроме беседы, ему с меня нечего было взять.
- Со стороны легче представить, кем он вас считал. Беседы с вами ему нравились. К тому же вы все время с детьми общаетесь, умеете и доходчиво объяснить, и интересно рассказать. Вы открытый человек и доступный. К людям хорошо относитесь. С одной стороны, духовно вы выше его в сто раз, с другой - не игнорируете его и не презираете за невежество. Разве он не понимал, что какая-нибудь ученая знаменитость и разговаривать с ним не станет? А еще подозреваю, что он интересовался вами как незнакомой ему породой людей.
- Давайте сначала закончим с сокровищами, - потребовали ребята. - Второстепенные вопросы потом.