- А на чем мы остановились? - спросил Бахтияр. - Да, с учеными Камилю Ширинову было лестно дружить. Он честолюбивый, в отцы города метил, что должно было стать первой ступенькой его политической карьеры. А для того, чтобы шагать по этим ступенькам, требовались очень большие деньги. Шахрухиинские сокровища были кстати. Длинноволосый говорит, будто Камиль Ширинов послал их забрать сокровища и избавиться от старика. И нет свидетелей, которые могли бы подтвердить или опровергнуть его слова. Убийцу Халбека Ширинова мы знаем, но было ли убийство заказным, как он говорит, предполагалось ли заранее или решение пришло на месте, до сих пор неизвестно. Есть показания, что Камиль стыдился отца, собиравшего подаяние, отец был досадным недоразумением в его большой игре. Но это не доказывает, что он собирался решить вопрос с помощью пистолета. Известно одно: живым старик Халбек сокровища не отдал бы. Прав был Павел!
- Неужели на себе носил?
- Под халатом, на поясе, - подтвердил Бахтияр. - Поэтому первый раз ничего и не нашли. После убийства Камиль получил у преступников добычу, но, они утверждают, не расплатился. Как Ширинов собирался реализовывать сокровища, сообщники не знают, но кинжал он хотел оставить себе, иначе не вывешивал бы дома на обозрение. Сокровища держал в сейфе офиса, где его и убили. Длинноволосый и «боксер» должны были рвануть за границу, Камиль сам оформил им визы и купил билеты. По их версии, они пошли в офис за расчетом, а пистолет взяли припугнуть, если что. Было это поздним вечером, кроме охранника на первом этаже, там никого не было. Одним словом, преступники, видимо, остались недовольны гонораром, и пистолет, как они твердят, случайно выстрелил. Тогда забрали драгоценности. Таможенники взяли их с поличным на границе. Оба божатся, что кинжала не крали. Надо сказать, ни длинноволосый, ни «боксер» в дом Улугбековича не были вхожи.
- А много сокровищ? Какие они? Сколько стоят?
- Изумруды, рубины, сапфиры. - Бахтияр сложил руки лодочкой. - Вот столько. Ну а оценкой занимается экспертиза.
- В общем, картина ясна, - сказал Паш-тет. - Единственное, чего не могу понять, зачем они крали эту банку с деньгами?
- Первый раз рассчитывали поживиться, хоть что-то взять. Второй - не знаю. Может, след заметали. Если бы ты видел этих придурков, не спрашивал бы. Животные! И мозги у них соответственные.
- Так был Улугбекович отцеубийцей или нет? - задал вопрос Рафик.
- Если не появится новых фактов, вопрос так и останется открытым.
- А как вы считаете, был?
- Такой вариант не исключен.
- Похоронили его, конечно, рядом с отцом? И памятник там воздвигнут царский?
- Обязательно. Не такой, как у Абдуллатифа.
- А вы бы хотели повторения истории? - спросил у ребят Валерий Иванович.
- Этого не мы хотели. Но если уж она повторилась, пусть и историческая справедливость восторжествует! - заявил Паштет. - Хотя вспоминаю, как мы у него за столом сидели, как провожал нас до калитки :- и не по себе становится.
- И за этим столом тоже он нас кормил. А еще не забудьте, что Улугбекович оставил жену и маленького сына. Вы хотели бы, чтобы Искандер считался сыном отцеубийцы? Это тяжкое клеймо.
- Нет, конечно, - сказала Гера. - Искандер - славный парнишка. Я обещала ему привезти петербургские значки.
- А я - черепки с Шахрухии, - добавил Паштет.
- Вот и привези, - сказал Лерыч. - И у тебя, Гера, будет случай подарить ему значки. А я был бы рад, если б с Улугбековича сняли подозрение в заказе на убийство.
Глава 40
КАК ЗДОРОВО, ЧТО ВСЕ МЫ ЗДЕСЬ…
Наступил последний шахрухиинский день. Марья Ивановна расстаралась для праздничного ужина, напекла пирогов с курагой. До ужина занимались уборкой рощи и окрестностей. Одни работали с граблями и лопатой, грузили на брезент сухие ветки и мусор и носили к дороге, где уже лежало топливо для костра. Потом бегали на Сырдарью купаться и ужинали. Из кишлака пришел Турдали-ака с большим плоским газетным пакетом и попросил Паштета тайком передать Лешке. Пакет был тяжелый, и Паштет с трудом отказался от мысли пробуравить в газете дырочку и узнать, что там. Но он и так узнал, потому что это был сюрприз, Лешка хотел его на время спрятать, а где - придумал Паштет. Конечно, в клубе. Там Лешка снял газеты и показал ему большую доску, края которой были выпилены зубчиками, а в центре выжжено: «Дом друзей».
- Это для того дома в Шахрухие, о котором мечтает Лерыч, - сказал он. - Как считаешь, понравится ему?
Когда стало смеркаться, зажгли костер. Огонь вспыхнул пышно и ярко. В небо устремился дымчато-голубой прямой столб дыма.
- Какую споем песню? - спросил Лерыч и затянул первым:
Как отблеск от заката, костер меж сосен пляшет,
Ты что грустишь, бродяга, а ну-ка, улыбнись.
И кто-то очень близкий тебе тихонько скажет:
Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались.
После хорошей песни положено помолчать, и все это знали. Костер потрескивал и подвывал. Извиваясь, летели в небо огненные змейки. А молчание нарушил Турдали-ака, он сказал:
- Небывалое лето выдалось, Валерий Иванович.
- Да, Турдали-ака, много событий и находок. Только нынешний шахрухиинский детектив совсем не в моем вкусе. Я люблю другие детективы.
И тогда Лерыча заставили рассказать детектив, который ему по вкусу.
- В начале 20-го века было мало археологов, а среди них еще меньше настоящих ученых. Василий Лаврентиевич Вяткин был настоящим. Он служил чиновником, и весь свой заработок тратил, чтобы нанимать землекопов. Выходной день - воскресенье и отпуск, а он случался раз в три года, Вяткин проводил на Афрасиабе, на раскопках. Жил он бедно, неприютно, много трудился, но был счастливым человеком, потому что занимался тем, что любил. Он расследовал не кражи, не убийства, а жизнь, по крупицам собирал историю этой давней жизни. А благоприятный случай, как сказано в одной умной книге (известно, какой!), - всегда приходит на помощь тому, кто преисполнен решимости. И судьба подарила ему замечательное открытие.
Вы знаете, что «Звездную книгу» Улугбека спас его ученик и друг, Али Кушчи, увез ее в Константинополь. Обсерватория, лучше которой не было в те времена, после смерти Улугбека была заброшена и стала разрушаться, чему помогли и местные жители, растаскивая для своих нужд кирпич, мрамор облицовки и сине-бело-голубые изразцы. Это огромное, с десятиэтажный дом, круглое сооружение уже к концу шестнадцатого века превратилось в груду развалин, и пыль веков заботливо одевала ее, пока окончательно не укрыла от людских глаз. В девятнадцатом веке никто уже не знал, где находилась обсерватория, спорили об этом, предполагали, что на Региста-не. А отыскать ее выпало счастье Вяткину. Он обнаружил один старинный документ, где назывался арык Оби-Рахмат и какой-то Холм обсерватории. Оби-Рахмат - в окрестностях Самарканда. А рядом холм Кухак. Вяткин задумался: не он ли назван Холмом обсерватории? Начав обследовать Кухак, он обнаружил, что поверхность его не ровная, здесь явно существовали какие-то постройки, в земле он нашел осколки кирпичей и цветных изразцов. Когда были начаты раскопки, Вяткин нашел фундамент обсерватории и уникальный астрономический инструмент - гигантский секстант, вырубленный прямо в скале. Были и другие замечательные открытия, загадки и разгадки.
- Вот детектив, который каждый археолог мечтал бы пережить, - завершил рассказ Лерыч.
- Вы еще откопаете что-нибудь необыкновенное, - проговорил Турдали-ака. - Эта земля хранит много прекрасных мирных тайн.
- А ведь я на будущий год с вами не поеду, - пожалел Лева. - Знаете, чего бы мне хотелось? Чтобы в Святой роще был телефон, я бы каждый вечер вам звонил. И телефон этот был бы бесплатный, или у меня было бы много денег, потому что междугородные переговоры дорого стоят.
- А если бы у меня было много денег, я бы следующим летом купил билеты на самолет питерцам, - сказал Марат. - Это было бы справедливо. Если бы не они, и кувшина с рукописью не нашли бы, и всего остального. И убийства остались бы неразгаданными до конца, не хватило бы существенных деталей.
- Если бы у меня был миллион, я бы в кругосветное путешествие поехал, - заявил Лешка. - На океанском лайнере, чтобы там был бассейн, а в буфете пирожные. Чтобы можно было на велосипеде кататься по палубе. Ну чего уставились? Я бы всех шахрухиинцев с собой взял.
- Марат уже билеты питерцам купил, - с полной серьезностью изрек Рафик. - Поэтому я бы денег на секцию отвалил, а себе бы устроил жизнь, как у Даррелла. Ему было хорошо, у него с детства дома жили всякие животные. А еще, - Рафик запнулся, но решительно продолжил: - Вылечил бы своего отца от алкоголизма, а заодно отца Абдуллы и Лешкиного. Ну и завел бы настоящую восточноевропейскую овчарку, колли, гладкошерстую таксу и обязательно чау-чау. - Рафик вопросительно посмотрел на Геру. - Ты не возражаешь, если бы я назвал ее Герой?
- А я бы дворец хотел, много комнат, слуг, пальмы стоят, - мечтательно сказал Абдулла. - В саду павлины ходят. Золотые тарелки…
- Павлины, говоришь? - захохотал Лева. - А золотой унитаз тебе не требуется?
- Ну что вы издеваетесь? Помечтать нельзя, что ли?
- Бассейн во дворце будет? - спросил Марат.
- Будет. И оранжерея. С растениями и мраморными статуями. И сад, как у Тимура, где заблудившуюся лошадь искали полгода. И будут там цвести розы, летать большие бабочки и маленькие хорошенькие колибри.
- А Рафик у тебя станет садовником и ветеринаром, - дополнил Марат.
- Зарплата какая? - поинтересовался Рафик.
- Сколько попросишь, - щедро пообещал Абдулла. - Денег все равно будет некуда девать.
- Эй, миллионеры, вы мне не подбросите на ремонт школы и наглядные пособия? - спросил Турдали-ака, и все выразили желание подбросить.
- Если по-честному, я действительно хотел бы много денег, - тихо сказал Абдулла. - Я бы квартиру купил, чтобы у мамы была своя комната, у сестры и у меня. А отца оставил бы в старой. Его не вылечить ни за какие деньги, а мамины почки вылечить можно, только это очень дорого. И чтобы горячая вода и ванна. Мама бы приходила с работы и принимала душ. Да я вообще освободил бы ее от работы.