– Ну… – Кевин снова бросил взгляд на часы. Двадцать минут седьмого. Он хотел заехать в больницу навестить Линду, но пускать посетителей начнут только с десяти. Время еще есть. – Да, хорошо, я приеду. Буду где-то через час.
– Отлично!
Непривычно бодрый и какой-то даже чересчур веселый голос Джона удивил Кевина.
– А в чем дело?
– Узнаешь, когда приедешь. Пока скажу лишь, что новости у меня хорошие.
– Хорошие? Давненько я не слышал хороших новостей…
– Вот и чудно! Жду тебя.
Джон отключился.
Кевин не стал тешить себя напрасными надеждами и решил не гадать, что же хочет сообщить ему продюсер. Скоро все станет известно, и тогда Стейнбек сам решит, хорошие ли это будут новости или же нет.
Пробок в столь ранний час на дорогах не было. Уже ровно в семь Кевин припарковал свой Ниссан напротив небоскреба «Атлантис» и вошел в здание. Девушка на ресепшене сразу узнала режиссера, приветливо улыбнулась и сказала, что пропустит его без обязательной и муторной процедуры регистрации в обмен на автограф. Стейнбек, недолго думая, согласился, лишний раз отметив про себя, что известность – это не только постоянное вторжение в частную жизнь и навязчивые поклонники. Есть в ней и свои плюсы.
Лифт доставил его на двадцать шестой этаж. Кевин не торопясь прошел к двери офиса продюсера и в нерешительности замер перед ней. Он не знал, что ждать от предстоящей встречи, чем она закончится, и чувствовал себя как школьник, которому предстоит отвечать невыученный урок. Тяжело вздохнув, Стейнбек постучал. Практически сразу же звук, напоминающий протяжное кряканье утки, возвестил о том, что замок размагничен и можно войти.
– А вот и ты! Спасибо, что пришел! – Джон подскочил и энергично затряс протянутую для рукопожатия руку Кевина. – Проходи, садись.
– Джон, я…
– Позже, мой друг, позже. Сначала выслушай меня, а потом я выслушаю тебя, идет?
– Ладно, будь по-твоему.
Кевин решил не спорить и послушно сел на просторный кожаный диван. Джон устроился в кресле напротив.
– Итак… Сперва мне бы хотелось извиниться. К своему стыду я только недавно узнал о том, что случилось с твоей дочкой. Искренне надеюсь, что с ней все будет хорошо, и она поправится как можно скорее.
Стейнбек лишь едва заметно кивнул.
– Теперь о делах. Неохота, конечно, снова говорить о Грейс… То, что случилось с ней чудовищно и все такое. Мы пока практически не афишировали, что ведется работа над твоим новым фильмом, и это хорошо, а то бы поползли разные нехорошие слухи. Правда потом, когда первая часть будет готова к релизу, думаю, новость о том, что она планировалась на главную роль, только подогреет интерес к картине. Не смотри на меня так. Да, знаю, я немного циничная сволочь, но я, черт возьми, продюсер. Мне нужно думать о том, чтобы продукт, на который я ищу деньги, принес его создателям, ну и мне, разумеется, как можно больше денег. А для этого все средства хороши. В общем… Со смертью Грейс твой фильм остался без главной героини и, как я понимаю, замены ей пока нет. Поэтому… я сам нашел ее! И поверь, Аманда тебе понравится.
Лори выдержал паузу, ожидая от Кевина реакции, однако ни один мускул на лице режиссера не дрогнул.
– Кей, что с тобой? Ты часом не заболел? Вид у тебя не очень…
– Джон, я не смогу продолжать работу над фильмом.
– Ну что ты такое говоришь? Все ты можешь!
– Нет, Джон. Я все чаще думаю, что эта затея с самого начала была ошибкой. Мне очень нравится моя задумка, и я бы очень хотел воплотить ее на экране. Правда. Но мне кажется, надо мной довлеет какое-то проклятие. Сам посуди – затянувшийся кастинг, Грейс, сломанная камера, теперь еще и Линда… Я боюсь навлечь на себя и своих близких еще большую беду.
– С каких пор ты стал суеверным?
– С тех самых пор, как начали происходить все эти события. Не похоже на простые случайности и совпадения, ты так не считаешь? Можешь думать обо мне что хочешь, но, по-моему, это самый настоящий рок.
– Кей, Кей, приди в себя. Аманда будет тут с минуты на минуту. Ни к чему, чтобы она видела тебя в таком состоянии.
– Кто такая Аманда?
– Ну ты меня слушал вообще? Это актриса, которую я нашел для твоего фильма.
– Жаль, что она придет зря.
– Нет, погоди. Тебе нужно все хорошенько обдумать.
– Я уже решил, Джон.
– Нет, Кей, нет, так нельзя! Послушай, давай не будем горячиться и принимать скоропалительных решений, ладно? Погоди, дай сказать! Сейчас придет Аманда, мы на нее посмотрим, послушаем. Нужно дать девочке шанс. Мне кажется, она отлично подойдет на роль. Сделай, пожалуйста, лицо хоть чуточку поприветливее, а то выглядишь так, будто, я извиняюсь, кусок говна проглотил. И да, ни слова о том, что ты мне сейчас сказал. Ей ни к чему, по крайней мере, пока, об этом знать. Затем мы ее отпустим, я дам тебе время на отдых, ты успеешь привести свои дела и мысли в порядок, и с новыми силами в бой! Идет?
– Хорошо, Джон, я сделаю, как ты говоришь, однако вряд ли что-то способно изменить мое решение, пусть даже ты мне дашь месяц на раздумье.
– Посмотрим.
Аманда Вайт действительно вскоре появилась на пороге офиса Джона Лори. Смуглокожая девушка в сиреневом легком платье сразу понравилась Кевину, несмотря на весь скепсис в отношении нее и будущего фильма в целом.
С внешними данными у нее все было отлично – точеная фигурка, милое личико. Несомненно, для актрисы немаловажный фактор, но, как выяснилось позже, она к тому же являла собой редкий образец скромности, таланта и живого ума. Это выгодно отличало ее от многих девиц, которые приходили к нему на прослушивание в откровенных нарядах, надеясь только лишь с помощью своих оголенных прелестей попасть в мир кино.
Встреча с ней не заняла много времени. Кевин, как и обещал, вел себя так, будто бы ничего не случилось, хотя это и стоило ему немалых усилий. Натянув на себя самую добродушную улыбку, он старательно изображал, что действительно заинтересован в поиске новой актрисы для фильма. Стейнбек готов был взять ее на роль даже без проб, но в голове прочно засела и никак не желала уходить мысль, что, если продолжить съемки, новой беды не миновать.
По просьбе продюсера Аманда прочитала наизусть монолог Гамлета, а затем отрывок из поэмы «Евгений Онегин» в оригинале. Кевин сразу смекнул, что выступление было подготовлено и отрепетировано заранее, однако не мог не отметить, что девушка справилась с заданием блестяще. Интонации, выражение, движения – все на высоте.
Тогда Стейнбек решил проверить, как у мисс Вайт обстоят дела с импровизацией, попросив ее заплакать. Совершенно не удивившись такому заданию, она в мгновение ока скривила лицо и зарыдала. Из глаз брызнули слезы, и двое мужчин тут же почувствовали себя очень неловко, будто действительно ее чем-то обидели.
Впрочем, это ощущение у Кевина довольно быстро прошло, и он сказал Аманде засмеяться. Девушка и на этот раз удивила режиссера – плач вдруг резко сменился на звонкий хохот.
Убедившись в ее актерском мастерстве, Стейнбек попросил мисс Вайт рассказать о себе. Выяснилось, что ей двадцать три года, она не замужем, но обручена, с восьми лет занимается художественной гимнастикой, любит классическую литературу и сама в свободное время сочиняет стихи. Снялась в трех полнометражных картинах, дюжине тв-сериалов и нескольких клипах каких-то не очень известных музыкальных групп.
– Аманда, вы чудо! – Джон Лори хлопнул себя по коленкам, и все трое встали со своих мест. – Мы с мистером Стейнбеком посовещаемся и, думаю, уже завтра я сообщу вам наше решение.
– Спасибо, мистер Лори, спасибо большое! – Аманда светилась от счастья. – И вам, мистер Стейнбек, тоже большое спасибо! Я буду очень рада, если вы меня возьмете, обещаю, я вас не подведу. И, знаете… надеюсь, вы не будете считать меня подлизой… мне давно хотелось с вами поработать. С тех самых пор, как увидела ваш «Холм скорби». Очень сильная картина!
– Благодарю, мисс Вайт, приятно это слышать, – сказал Кевин. – Думаю… эм… думаю у вас все получится.
– Еще раз спасибо за уделенное мне время. Буду ждать вашего звонка, мистер Лори.
– Непременно позвоню, Аманда! До свидания!
Девушка ушла. Продюсер повернулся к режиссеру и спросил:
– Ну, что скажешь, Кей? Как она тебе?
– Она безусловно хороша. Я бы даже сказал, чертовски хороша! И будь я проклят, если она не подходит на главную роль!
– А я что говорил! Сказать по правде, и пусть это будет только между нами, за Аманду попросил один мой старый знакомый. Она его племянница. Что не отменяет того факта, что таланта в ней на пятерых. Так что, мы ее берем?
– Джон, я бы с огромной радостью сказал ей об этом еще до того, как она ушла, но тогда бы я поступил очень подло по отношению к ней.
– Почему?
– Я уже говорил – я не буду снимать этот фильм. Можете передать режиссерское кресло кому-нибудь другому, да хотя бы тому же Джейсону Стингеру, а я ограничусь просто ролью сценариста.
– Ты совершаешь большую, нет, чудовищную ошибку! Повторюсь, не спеши принимать скоропалительных решений. Кей, я твой друг, и я прекрасно понимаю, что все испытания, выпавшие на твою долю в последнее время, – очень тяжкий груз. Поэтому тебе нужен отдых.
– Джон… послушай…
– Нет, Кей, это ты меня послушай. Давай поступим так. Я даю тебе неделю. На это время отключи свой телефон. Совсем. Чтобы никто тебя не донимал, даже я. Побудь со своей семьей, с женой и дочкой. Знаю, Линда сейчас нуждается в тебе как никогда прежде. А после ты соберешься с силами, возьмешь и снимешь этот фильм. Если потребуется, я постараюсь договориться, чтобы студия пошла на уступки и разрешила работать по удобному тебе графику, – Джон пристально посмотрел Кевину в глаза. – Но заклинаю, не смей бросать начатое на полпути, иначе потом всю оставшуюся жизнь будешь жалеть. Ты же всегда хотел снять свой собственный фильм! Вот он – твой шанс, и возможно единственный. Не упусти же его. Набери меня, когда все обдумаешь и примешь решение, хорошо? Очень надеюсь, что оно будет верным.