сили все меньше припасов… А вскоре пришла новая беда. На поверхности появился огромный летающий ящер – самый большой из мутантов, когда-либо виданных рыцарями. Стоило ящеру увидеть свою жертву, ей было уже не спастись. Он молнией подлетал к ней, хватал когтями, подбрасывал в воздух, и она падала прямо к нему в пасть. Один из чудом уцелевших рыцарей рассказал остальным об этом монстре и боевой дух рыцарей упал. Они больше не хотели выходить на поверхность, ведь теперь это означало верную смерть. И никто не мог осудить их за трусость – все понимали, что мертвец пользы не принесет. Это конец, подумали тогда многие. Но спасение пришло, откуда не ждали.
– Откуда же? – прошептал Егорка с горящими глазами.
– С летающим монстром вызвался сразиться сын короля. Он вырос в метро и никогда не был на поверхности, но почти ничем не отличался от рыцарей – такой же сильный, ловкий и отважный – и очень хотел совершать вылазки вместе с ними. Король-отец не разрешал, боялся за жизнь единственного наследника. Он и в этот раз не хотел его отпускать, но подумал, что пусть лучше юноша погибнет в бою, чем умрет вместе со всеми от голода под землей. Король благословил сына. На следующий день принц, в шлеме и доспехах, вышел на поверхность. Он оглядел разрушенные тихие здания, и вдруг услышал дикий рык: это ящер заметил человека и бросился к нему. Принц ловко увернулся и даже успел уцепиться за хвост хищника. Мутант взмыл в воздух и попытался сбросить человека, но принц держался очень крепко. Они летали так довольно долго. Принц надеялся, что чудище скоро измотается, и тогда он сможет нанести решающий удар, только очень силен был мутант, а вот человек уже начал уставать. Тогда он подгадал момент и, когда ящер снова взмахнул хвостом, отпустил руки и оказался на спине чудовища.
– Ух ты! Ловко!
– Не то слово! Чтобы не упасть, принц одной рукой обхватил горло твари, а второй достал висящий на поясе клинок. Все силы, что остались у него, он вложил в один–единственный удар. Но его оказалось достаточно, чтобы убить ящера. Вместе они камнем рухнули на землю. Принцу снова повезло – при падении он всего лишь расшиб колено и немного ударился головой. Когда он вернулся в метро, его встречали как героя и в честь этой знаменательной победы закатили великий пир. Конец.
– Здорово! Какой же этот принц молодец! Хочу быть как он, когда вырасту.
– Будешь, непременно будешь. А сейчас спать! И никаких отговорок!
Поцеловав сына в лоб и пожелав ему спокойной ночи, мама задула свечку и вышла из палатки.
– Хорошая сказка…
От неожиданности женщина вздрогнула и обернулась. На табуретке рядом с палаткой сидел ее муж и улыбался.
– Игорь, тьфу ты, черт старый, опять напугал. Подслушивал, что ли?
Тот кивнул.
– Ловил каждое слово. Какая же ты молодчина! Колдуны, рыцари, король, принц… Я бы никогда до такого не додумался.
– Пришлось приукрасить в некоторых местах… Особенно в конце… – последние слова Маргариты потонули в тихом плаче.
– Ну-ну… Успокойся… – Игорь Станиславович подошел к жене и обнял ее.
– Бедный мой сыночек!
– Не думай о плохом. Думай лучше о том, что Егор сделал для станции… для всех нас! Да все питерское метро ему благодарно!
– Про это уже давно забыли, Игорь. Немногие даже на нашей «Ладожской» помнят его подвиг. Думаешь кто-то на других ветках знает его имя? Нет… Для всех Егор теперь только взрослый ребенок. С ним никто не хочет общаться, от него отводят глаза, как от какого-нибудь… урода… – Маргарита судорожно всхлипнула. – Я все время думаю… как сложилась бы жизнь, если бы он не упал тогда с птерозавра и не ударился головой…
– Что случилось, то случилось, милая. Зато он вместе с нами, живой. И для нас он герой. И пока хоть кто-то помнит об этом, героем и останется! Ведь если бы не Егор…
– Да, да, ты прав. Это главное, – Маргарита улыбнулась и вытерла слезы ладонью. – Что-то я расклеилась…
– И покуда я начальник станции, никто не посмеет назвать его ненормальным, слышишь, никто! – Игорь помолчал и вдруг усмехнулся: – А все-таки наш Егор счастливчик. Услышать на ночь сказку про самого себя… не каждый может этим похвастаться.
Подмена
Жизнь на «Ладожской» шла своим чередом.
Все занимались своими повседневными делами. Группа молодых людей собиралась в «Веселый поселок». Когда выяснилось, что из галлюциногенных грибов можно делать лекарственные настои, паломничества на крайнюю станцию оранжевой ветки не прекращались ни на день. Двое мальчишек и девчонка, собравшись у стены с надписью «1941 ДОРОГА ЖИЗНИ 1944», разыгрывали сценку из самостоятельно придуманной сказки, а другие дети внимательно наблюдали за выступлением юных актеров. Женщины занимались стиркой. Дед Захар, местный сапожник, вооружившись необходимыми инструментами, чинил сандалики своей внучке.
Покой нарушился, когда открылись гермоворота, и на станцию с выпученными глазами безумца влетел рослый мужчина средних лет. Одним своим видом он производил ужасное впечатление. Порванный во многих местах комбинезон, изгвазданный грязью и пылью, уже не подлежал восстановлению. Усов и бороды не было видно под большой засохшей серой коркой. Жители «Ладожской» не сразу узнали в этом человеке своего сталкера, Андрея. Он на предательски подкашивающихся ногах сумел добежать до середины платформы, после чего все-таки потерял равновесие и грузно упал. Никто не попытался помочь ему встать, все только с ужасом смотрели как он, с трудом перебирая руками, дополз до одной из колонн-торшеров, прислонился к ней спиной и громко хватал ртом воздух, пытаясь отдышаться.
Жизнь на станции замерла. Если кто-то и был занят, то теперь люди побросали свои дела и кольцом обступили Андрея, ожидая, когда тот придет в норму и сможет рассказать, что произошло.
Вскоре сталкер смог восстановить дыхание и стал бормотать что-то нечленораздельное. При этом он, не моргая, смотрел на свои трясущиеся руки и изредка вздрагивал всем телом, как при ознобе.
Люди перешептывались между собой, некоторые пытались обратиться к Андрею с расспросами, но тот их, казалось, совершенно не слышал. Гул в толпе стал нарастать, когда одна женщина громко, очевидно намеренно стараясь перекричать остальных, спросила: «А Сережа-то где?».
Что тут началось! Ведь действительно: сталкер выходил на поверхность с сыном, а вернулся один. Людям не терпелось узнать подробности. Впрочем, они прекрасно видели состояние Андрея и понимали, что в ближайшее время добиться от него ответов будет трудно.
Игорь Станиславович, решивший немного прикорнуть, только-только стал засыпать, как из объятий сна его вытащил набирающий обороты гомон. Спросонья начальник станции подумал, что каким-то чудесным образом оказался на базаре. Но выйдя из палатки, он увидел перрон родной станции и толпу возбужденных людей, окруживших одну из колонн. Заинтригованный и вместе с тем встревоженный, Игорь Станиславович подошел и стал протискиваться к центру этого кольца.
Увидев Андрея и состояние, в котором тот находился, начстанции опешил, однако уже через секунду громким, хорошо поставленным голосом произнес:
– Воды сюда! Живо!
Не дожидаясь, пока исполнят распоряжение, Игорь Станиславович сел на колени напротив сталкера и поводил ладонью у него перед лицом. Ноль реакции. Андрей остекленевшими глазами продолжал смотреть на свои руки, совершенно не моргая и не двигаясь. Лишь его губы едва шевелились, выдавая что-то бессвязное, будто он напевал себе под нос какую-то мелодию. Встряска и несколько звонких пощечин также не возымели никакого эффекта. Начстанции покачал головой. Он подумал, что хорошо, что жена и шурин Андрея сейчас не здесь – пару часов назад Марина и Тимур ушли на рынок на «Садовую» и пока еще вернулись.
Народ поутих и все так же безучастно смотрел на тщетные потуги шефа привести Андрея в чувство. Игорь Станиславович изредка улавливал краем уха обрывки фраз: «Да что же с ним такое?», «По-моему, он уже не жилец…», «А все же, неужели Сережа погиб там?».
Последний вопрос заставил сердце начальника учащенно забиться. Сын Андрея уже несколько лет порывался выйти на поверхность. Дитя подземелий, он хотел хоть одним глазком лично взглянуть на небо, о котором рассказывали сталкеры, на мир, в котором ему не суждено было родиться и вырасти. Родители долго не поддавались на уговоры, просьбы, иногда даже угрозы, но, в конечном счете, сдались. Они решили, что уж лучше Сергей пойдет с отцом, опытным сталкером, чем однажды, устав от постоянных отказов и наплевав на запреты, сбежит на поверхность в одиночку, и исполнили его желание. Тем более парню должно было вот-вот стукнуть восемнадцать – чем не подарок на совершеннолетие?!
От дурных мыслей Игоря Станиславовича отвлек внезапно появившийся перед носом стакан, до краев наполненный водой. Начальник коротко бросил: «спасибо» и, взяв Андрея за подбородок, открыл ему рот и стал по чуть-чуть вливать жидкость. Сталкер тут же переменился в лице. Удивленно посмотрел на Игоря Станиславовича, при этом продолжая пить. Опустошив стакан, он обвел взглядом толпу, внимательно вглядываясь в каждого стоящего, будто искал кого-то.
А затем расплакался. Слезы текли по лицу, размывая засохшую грязь. Люди, потрясенные видом рыдающего мужчины, молча переглядывались. Андрей тихо, но при этом очень внятно заскулил:
– Сережа… Господи, Сереженька… сынок…
– Что, что с ним? Где он? – спросил начальник, не особо, впрочем, надеясь на ответ.
– Он мертв… мертв… Я… по… похоронил его… там… Господи, Сережааа…
Неожиданно сталкер резко замолчал и повалился на бок. Игорь Станиславович не растерялся, приставил два пальца к сонной артерии и, нащупав пульс, облегченно вздохнул. Затем встал и крикнул:
– Ты, ты и ты, обмойте его, переоденьте и отнесите в палатку. Ему нужен отдых. Все остальные – брысь отсюда! Столпились как стадо баранов! И никому Андрея не беспокоить, ясно? И помалкивайте о том, что сейчас слышали.
Поняв, что в ближайшее время ничего интересного больше не произойдёт, народ разошелся и вернулся к своим прежним делам.