– А вы не хотите, чтобы повезло вам? – спросил Морис с улыбкой.
Мирослава захохотала и ничего не ответила.
– Между прочим, – заметил Морис, – удачное завершение дела, полагается отметить, – он усмехнулся, – по русской традиции.
– Морис! – воскликнула Мирослава и замолчала, озадаченно, глядя на него.
Потом произнесла, – мы можем прекрасно его отметить.
– Я не хочу в ресторан, – сказал Морис.
– А тебя туда и не приглашаю, – засмеялась Мирослава.
– Ничего смешного, – заметил Морис, – в моей семье считается, что значительные события нужно отмечать дома.
– Извини, – Мирослава дотронулась до его руки, – не будем нарушать твою семейную традицию. Отметим наш успех дома.
– Да? Где именно? – поинтересовался Морис.
– В Литву, мы, конечно, сейчас не поедем, – осторожно проговорила Мирослава, – но разве агентство не наш дом? Отметим в агентстве.
– Согласен, – кивнул Морис.
– Можно подумать, что требовалось твоё согласие, – пошутила Мирослава.
Морис притворно вздохнул.
– Всё, – сказала Мирослава, – сейчас поедем в магазин и купим всё необходимое.
Она стала перечислять продукты и марки вин.
Морис удивлённо поднял брови, – мы ждём гостей? Человек сто?
– Нет, конечно, – отозвалась Мирослава, – если не возражаешь, то отметим втроём.
– Втроём?– не понял он и съязвил, – вызовем Казаринова?
– Нет, майора по пустякам тревожить не будем, – не осталась она в долгу, – втроём, значит, я, ты, и Дон.
– Вы собираетесь усадить кота за стол? – удивился Морис.
– Почему бы и нет, – лукаво улыбнулась она.
Морис ничего не сказал вслух, но подумал, что не такая уж плохая идея.
Мысль его оборвалась, а сердце учащённо забилось, когда он поднял глаза и встретился взглядом с Мирославой.
Значит, сначала поедем за продуктами, – Мирослава поднялась из-за стола, – спасибо. Всё было очень вкусно.
– Никуда ехать не нужно, – сказал Морис.
– Почему?..
– Я всё давно купил. И продукты и напитки.
– Морис! Ты гений! Тебе нет цены!
– Рад это слышать от вас.
Они вдвоём перемыли посуду и привели кухню в порядок.
– Всё, – сказала Мирослава, – где у нас корзина?
– Какая корзина?
– Для Дона.
– А зачем корзина?
– Мы поедем немного покататься.
– Так мы же на машине, и можно подержать его на руках.
– Нет, нужна корзина, чтобы он не волновался.
Морис вышел из кухни и через несколько минут вернулся с круглой плетёной корзиной.
– Великолепно! – обрадовалась Мирослава, – теперь нужны яблоки.
– Зачем?!
– Чтобы положить Дону в корзину.
– Но он же не ест яблок!
– Всё равно! Он любит на них спать.
– Хорошо, – смирился Морис, – три хватит?
– Лучше пять или семь.
Мирослава осторожно поместила Дона в корзину, куда Морис уже положил яблоки.
Дон понюхал яблоки, зевнул и вопросительно посмотрел на хозяйку.
– Дон, мы отправляемся на прогулку, – тихо сказала Мирослава, погладила кота, подняла с пола корзину, – я понесу его сама.
– Как угодно, – пожал плечами Морис.
Они спустились вниз.
В салоне автомобиля Дон выбрался из корзины и растянулся на сиденье рядом с хозяйкой. Сначала было заметно, что кот волнуется. Как-никак, его нечасто катают на авто.
Но вскоре Дон успокоился – хозяйка рядом, значит, ничего плохого с ним случиться не может.
… Когда они возвращались домой, горизонт начал заметно розоветь.
В затаённой тишине предвечерья медленно плыла благодать уходящего дня, суля кому отдых, кому веселье, кому неспешные раздумья и мечты.
– Я помогу тебе накрыть на стол, – сказала Мирослава, когда они вошли в дом.
Нет, – решительно отверг её предложение Морис, – лучше найдите себе какое-нибудь другое занятие.
– Хорошо, – кивнула Мирослава. Она опустила кота на пол в прихожей, – иди, готовься к празднованию, – сказала она Дону, а сама спустилась в сад.
В ту корзину, в которой недавно возлежал Дон, она набрала яблок, груш и винограда… Отнесла фрукты наверх. Вернулась в сад и нарвала огромный букет георгинов.
В своей комнате она освободила от упаковочной бумаги длинную хрустальную вазу – ладью. Эта вещица, действительно, была похожа на большую лодку.
Её хрустальные края украшал ободок из серебра.
Мирослава с минуту любовалась сверкающим сокровищем. Потом опустила её в прозрачный пакет, взяла только, что умытые георгины и поднялась в гостиную.
Морис уже ждал её.
– Это тебе! – она протянула ему подарок, – поздравляю! И желаю! – она рассмеялась, – всё то, что ты сам желаешь для себя, – посмотрела ему в глаза и осторожно поцеловала в губы.
Морис замер. Его ресницы взмыли вверх! А глаза стали голубыми-голубыми.
– Спасибо, – прошептали его губы, а это вам, – он протянул ей свёрток.
Мирослава тотчас развернула его и ахнула. В нём были книги, о которых она мечтала, но всё откладывала их поиск в магазинах.
– Ты чудо, – сказала она, – спасибо.
Они сели за стол. Морис открыл шампанское. Старое доброе «Советское шампанское».
Он посмотрел на ладью и сказал, – вы знаете, Мирослава, я буду хранить в ней отражение своего сердца. И вы всегда сможете прийти и взглянуть на него… чтобы узнать, какими чувствами в тот или иной момент переполнено моё сердце.
– Спасибо за доверие, – сказала она, – улыбнулась и пригубила шампанское, – за тебя, Морис!
– За нас! – тихо сказал он.
Дона в гостиной не было. Он с присущей ему кошачьей осторожностью, медленно, но тщательно обходил в саду свои обширные владения.
Мирослава любила слушать старые пластинки, вращающиеся на стержне старой радиолы.
И теперь бархатный голос Ляли Чёрной, соскальзывая с чёрного диска, завораживал слух и пленял сердце.
Всевластное время… на время… отступило.
Когда умолк голос Ляли Чёрной, запела Рада Волшанинова:
« Я ехала домой…»
Раду сменил Николай Сличенко.
Явился Дон и поприветствовал присутствующих, – мур-р-р.
Морис положил перед котом кусочек жареной курицы. Тот потянулся, понюхал и стал с достоинством лакомиться предложенным угощением.
… За окном отгорел закат. Тонкий лик луны проступил в небе.
Морис зажёг свечи…
Дон, закончивший трапезу, задремал довольный собой и всем, что его теперь окружало.
Шёл второй час ночи, когда они разбрелись по своим комнатам.
Мирослава заснула сразу, как голова её коснулась подушки.
А Миндаугас стал думать о предстоящей неделе отдыха, которую они проведут вдвоём. Конечно, с ними будет Дон, но разве это имеет значение…
Засыпая, Морис видел перед собой улыбающееся лицо Мирославы.
И слышал сладкое посапывание Дона.
***
Миндаугас ещё не знал, что их отдых будет, отодвинут на неопределённый срок.
Некто уже набирал непослушными пальцами телефонный номер их агентства.