Но самым удивительным было преображение самих воинов. Под руководством Виктора они учились не только сражаться по-новому, но и мыслить иначе. Он обучал их тактикам, которые использовали римские легионы и монгольские орды, греческие фаланги и японские самураи. Он показывал им, как превратить слабость в силу, как использовать местность и погоду в своих интересах, как побеждать не числом, а умением.
Особое внимание Крид уделял разведке и коммуникации. Он создал сеть наблюдателей, которые могли передавать сообщения на огромные расстояния с помощью системы сигнальных огней и звуковых сигналов. Он обучил отборных воинов искусству маскировки и скрытного передвижения, чтобы они могли проникать глубоко на территорию противника.
И везде, где бы он ни появлялся, Виктор демонстрировал силу, ставшую частью его существа после слияния с Копьём Судьбы. Он мог зажечь костёр взглядом, остановить стрелу в полёте, заставить реку изменить своё течение. Эти демонстрации не были простым показом могущества — они вселяли в воинов уверенность, что под предводительством такого существа они способны на невозможное.
Но самым впечатляющим было то, как Крид объединял разрозненные племена в единое войско. Маньчжуры веками враждовали между собой, и старые обиды не исчезли в одночасье. Виктор не пытался стереть эти различия или заставить всех забыть прошлое. Вместо этого он создавал смешанные отряды, где воины разных племён должны были действовать сообща, полагаясь друг на друга в тренировочных сражениях.
Вначале это вызывало напряжение и конфликты. Но Крид терпеливо разрешал каждый спор, находя компромиссы, показывая, как различия могут стать источником силы, а не слабости. Постепенно вражда уступала место уважению, а уважение — боевому братству.
В центре своей ставки на Сахалине Виктор создал особое пространство — храм без стен, где небо служило куполом, а морские волны — музыкой для медитации. Здесь он проводил долгие часы в сосредоточении, готовя не только тело и разум, но и душу к предстоящей битве.
Он знал: столкновение с Абаддоном будет не просто военным противостоянием. Это будет битва двух древних сил, двух противоположных принципов, корни которых уходят во времена до начала записанной истории.
И в глубине души Крид понимал, что на этот раз победа не гарантирована. Абаддон тоже изменился за прошедшие века. Он стал хитрее, терпеливее, научился использовать не только грубую силу, но и манипуляции, обман, чужие страхи и желания.
В один из последних дней перед выступлением, когда закат окрашивал волны в кроваво-красный цвет, Виктор почувствовал странное колебание в воздухе — словно сама ткань реальности натянулась и задрожала. Он поднял голову от карт, которые изучал, и увидел перед собой размытый силуэт, постепенно обретающий чёткость.
Это был Хранитель — тот самый старик, которого он встретил у хижины у подножия горы Фудзи, и который потом появлялся в тибетском храме. Но теперь он выглядел иначе — более прозрачным, словно его присутствие здесь было лишь частичным.
— Ты чувствуешь это, Бессмертный? — спросил Хранитель без предисловий. — Время сжимается, пространство искривляется. Врата готовятся к открытию.
Крид кивнул. Он действительно ощущал это — странное напряжение в воздухе, словно перед грозой, но более глубокое, более фундаментальное. Четыре кольца внутри него пульсировали сильнее, резонируя с этими изменениями.
— Абаддон тоже это чувствует, — продолжил Хранитель. — Он ускоряет свои планы. Готовит ритуал, который позволит ему использовать силу пятого кольца даже без остальных четырёх.
Виктор нахмурился.
— Это возможно?
— Не полностью, — ответил старик. — Он не сможет полностью открыть врата времени. Но создаст… трещину. Достаточно широкую, чтобы часть того, что за вратами, просочилась в наш мир.
Он сделал шаг ближе, и его фигура стала ещё более прозрачной, словно таяла в воздухе.
— Ты должен остановить его, Бессмертный. Не ради себя, не ради своего бессмертия, а ради всего мира. Того, что есть, и того, что может быть.
Крид задумчиво кивнул.
— Я готов, — просто ответил он. — Мои воины готовы. Мы выступаем завтра на рассвете.
Хранитель улыбнулся — печальной, мудрой улыбкой существа, видевшего слишком много для одной жизни.
— Тогда я не буду задерживать тебя. Лишь скажу: помни, что сила, которая теперь часть тебя, — это не просто оружие. Это ключ, инструмент преображения. Используй её мудро.
С этими словами старик растаял в воздухе, оставив после себя лишь лёгкое голубоватое свечение, быстро рассеявшееся в сумерках.
Виктор долго смотрел на то место, где стоял Хранитель, затем повернулся к открытому морю. Его решимость окрепла, сомнения развеялись. Он знал, что должен делать, и был готов идти до конца.
Рассвет следующего дня застал маньчжурское войско уже в движении. Тридцать тысяч воинов — невероятное число для народа, веками разделённого на враждующие племена — двигались на юг, к границам Китая. Они шли не сплошной массой, а отдельными отрядами, каждый со своей задачей, своим маршрутом, своим временем выхода на позицию.
Крид ехал во главе центрального отряда, состоявшего из лучших воинов всех племён. Его высокая фигура на белом жеребце была видна издалека. Он не носил доспехов — его тело, обволакиваемое едва заметным голубоватым сиянием, не нуждалось в такой защите. Вместо оружия при нём был лишь простой посох, но все знали: истинное оружие Виктора Крида теперь было частью его самого.
По обе стороны от него ехали вожди племён, каждый во главе своего отряда. Нургачи со своими следопытами, знавшими каждую тропу вдоль Великой стены. Хунтайши с быстрыми всадниками южных степей. Могучий Баркал с воинами таёжных лесов, чьи топоры могли рубить камень как дерево. Молодой Хайлан, чьи лучники поражали цель, которую едва могли различить глаза обычного человека.
Они пересекли Амур на плотах и лодках, построенных специально для этого похода, и вступили на земли, формально принадлежавшие Китаю, но фактически оставленные без присмотра. Здесь маньчжурское войско разделилось согласно плану. Основные силы двинулись к Великой стене, а несколько небольших отрядов отправились в обход, через горные тропы, известные лишь немногим.
Виктор остался с центральным отрядом, но его сознание, расширенное копьём, ставшим частью его существа, охватывало всё войско. Он чувствовал каждый отряд, каждого воина, словно нити связывали их всех воедино. И через эти нити он мог направлять, советовать, предупреждать.
Когда первые дозоры достигли Великой стены, она предстала перед ними грандиозным сооружением, протянувшимся по гребням гор и холмов до самого горизонта. Но Крид уже знал, что это впечатление обманчиво. За величественным фасадом скрывались разрушенные участки, заброшенные сторожевые башни, малочисленные гарнизоны, деморализованные десятилетиями скуки и лишений.
И всё же прямое нападение на стену было бы самоубийством. Вместо этого маньчжуры использовали тактику, которой научил их Виктор. Малые отряды создавали видимость атаки в разных точках, отвлекая внимание защитников, в то время как основные силы незаметно проникали через брешь в стене, замаскированную так искусно, что даже близстоящие стражники не подозревали о её существовании.
Это был не штурм, а просачивание — словно вода, находящая путь через мельчайшие трещины в камне. К исходу первого дня несколько тысяч маньчжурских воинов уже находились на китайской стороне стены, и никто в Поднебесной не подозревал об этом.
Следующим этапом был марш к горе Чанбайшань, где находился храм Лунного Света — цель всего похода. Но здесь таилась новая опасность: густонаселённые земли Северного Китая, где любой незнакомец немедленно привлёк бы внимание.
И снова Крид применил стратегию, основанную не на силе, а на хитрости. Маньчжурские воины двигались малыми группами, маскируясь под торговцев, паломников, бродячих актёров, наёмных работников. Они избегали главных дорог, путешествовали ночью, использовали древние тропы, забытые даже местными жителями.
Виктор лично возглавил самый важный отряд — тот, что должен был достичь храма Лунного Света и защитить пятое кольцо от Абаддона. С ним шли лучшие воины — не просто искусные в бою, но и те, чей дух был достаточно силён, чтобы противостоять демоническому влиянию.
Они двигались быстро и бесшумно, как тени в лунном свете. Крид использовал свою силу, чтобы скрывать их от посторонних глаз — не полная невидимость, но своего рода ментальная завеса, заставлявшая наблюдателей отводить взгляд, забывать увиденное, находить логические объяснения тому, что не укладывалось в их понимание мира.
На исходе десятого дня пути отряд Виктора достиг подножия горы Чанбайшань. Величественная вершина, покрытая вечными снегами, возвышалась над окружающим ландшафтом, словно страж древних тайн. Где-то на её склоне, скрытый от посторонних глаз, находился храм Лунного Света, а в нём — пятое кольцо Копья Судьбы.
Крид собрал вокруг себя командиров отряда — Нургачи, Хунтайши, Баркала и Хайлана. В их глазах он видел усталость после долгого пути, но также решимость и веру в успех.
— Мы почти у цели, — сказал Виктор, указывая на гору. — Храм находится там, на восточном склоне, скрытый древней магией от всех, кроме тех, кто знает путь.
Он прикрыл глаза, и четыре кольца внутри него запульсировали сильнее, резонируя с близостью пятого.
— Я чувствую его, — продолжил Крид. — Кольцо здесь, в храме. Но чувствую и другое… — его лицо омрачилось. — Абаддон тоже близко. Он опередил нас.
Вожди переглянулись с тревогой. Они знали из рассказов Виктора, кто такой Абаддон, и понимали, что столкновение с этим древним существом будет испытанием, к которому не может подготовить никакая тренировка.