Император, молодой человек с острыми чертами лица и глазами, в которых читалась смесь страха и гнева, молча выслушал советников. Затем поднял руку, требуя тишины.
— Мы поступим иначе, — произнёс он голосом, не терпящим возражений. — Мы предъявим ультиматум их предводителю — этому… Криду. Пусть сдастся на милость нашего правосудия как военный преступник. Если он согласится, мы проявим милосердие к его народу.
Воцарилось молчание. Никто не осмеливался возразить императору, хотя многие считали его план наивным. Наконец, старший советник осторожно произнёс:
— А если он откажется, Ваше Величество?
Лицо императора исказилось в гримасе холодной ярости.
— Тогда мы уничтожим его и всех, кто последует за ним.
Так был составлен ультиматум — написанный на золотом свитке изысканной каллиграфией, запечатанный императорской печатью. Для его доставки отобрали лучшего гонца, которому предстояло пересечь земли, лежащие между столицей Поднебесной и ставкой маньчжурского предводителя на острове Сахалин.
Вместе с гонцом император отправил внушительный эскорт — пятьдесят тысяч лучших воинов, отобранных из элитной императорской гвардии и пограничных гарнизонов. На первый взгляд, это была абсурдно большая охрана для одного посланника. Но истинная цель была очевидна: продемонстрировать мощь Китая, запугать варваров и, если Крид откажется сдаться, немедленно привести приговор в исполнение.
— Пусть увидит нашу силу, — сказал император, напутствуя командующего эскорта. — Пусть поймёт, что сопротивление бесполезно.
В своей ставке на Сахалине Виктор Крид проводил совет со старейшинами маньчжурских племён. Они сидели в круглом зале, чьи стены казались сотканными из морского тумана, и обсуждали будущее своего союза.
Перед Кридом на низком столике стоял кристалл, внутри которого пульсировали пять колец, слившихся в единый узор — запечатанные врата времени, ключ от всех миров и эпох. Виктор ещё не решил, где спрятать этот опасный артефакт, но понимал, что должен найти место, недоступное ни для людей, ни для существ более могущественных.
— Мы должны укрепить границы, — говорил Нургачи, седовласый вождь амурских племён. — Китайцы не простят нам вторжения. Они ответят, и ответ будет страшен.
Другие старейшины кивали, соглашаясь с этой оценкой. Все они знали силу Поднебесной, её бесчисленные армии, её ресурсы, накопленные тысячелетиями цивилизации.
Крид слушал их с задумчивым видом, время от времени делая глоток горячего чая из простой глиняной чашки. С момента победы над Абаддоном он изменился — стал спокойнее, задумчивее, словно приобрёл понимание, недоступное даже самым мудрым из старейшин.
— Война не обязательна, — произнёс он наконец. — Есть и другие пути.
Старейшины переглянулись с сомнением. Многие из них провели жизнь в набегах и сражениях, и идея мирного сосуществования с традиционным врагом казалась им несбыточной.
— Китайцы уважают только силу, — заметил Хунтайши, вождь южных степных племён. — Они считают нас варварами, недостойными равного обращения.
— Ещё недавно вы сами воевали друг с другом, — мягко возразил Виктор. — И считали соседние племена врагами, недостойными уважения. Но вот вы сидите здесь, вместе, как союзники и друзья.
Он сделал паузу, обводя взглядом лица старейшин.
— Люди могут меняться. Народы могут меняться. Даже империи могут меняться, если им показать лучший путь.
Разговор прервал молодой воин, стремительно вошедший в зал. Он поклонился Криду и старейшинам, затем выпрямился, его лицо было серьёзным.
— Великий вождь, к нам приближается огромное войско китайцев, — произнёс он. — Не менее пятидесяти тысяч воинов. Они разбили лагерь на материке, напротив нашего острова, и готовят лодки для переправы.
По залу пробежал тревожный шёпот. Пятьдесят тысяч воинов — сила, способная сокрушить маньчжурские племена, даже объединённые под началом Крида.
— С ними гонец, — продолжил молодой воин. — Он требует встречи с тобой, великий вождь. Говорит, что несёт послание от самого императора Китая.
Виктор задумчиво кивнул, затем поднялся с места. Его высокая фигура, окружённая едва заметным голубоватым сиянием — наследием копья, ставшего частью его существа, — внушала спокойствие и уверенность.
— Я приму его, — сказал Крид. — Здесь, в моей ставке. Пусть войдёт один, без оружия и сопровождения.
Старейшины начали возражать, опасаясь ловушки или покушения, но Виктор остановил их жестом.
— Не бойтесь за меня, друзья. Мне не угрожает опасность, которую мог бы представлять обычный человек.
Он повернулся к молодому воину.
— Скажи гонцу, что я жду его. И скажи китайским военачальникам, что их армия может оставаться там, где она есть. Любая попытка переправиться на остров без моего разрешения будет рассматриваться как объявление войны.
Имперский гонец прибыл на следующий день — высокопоставленный сановник в роскошных шёлковых одеждах, с надменным выражением лица, привыкший к беспрекословному подчинению. Его провели через лабиринт коридоров ставки Крида, намеренно запутывая, чтобы он не смог запомнить дорогу или оценить размеры и структуру крепости.
Наконец, он предстал перед Виктором и старейшинами, всё ещё сидевшими за церемонией чаепития, словно не прерывали её с предыдущего дня. Круглый зал с туманными стенами и потолком, открывающим вид на звёздное небо даже среди бела дня, произвёл на гонца сильное впечатление, хотя он и пытался скрыть своё удивление.
— Великий император Китая, Сын Неба и Повелитель всех земель под солнцем, — начал сановник, развернув золотой свиток, — обращается к предводителю маньчжурских мятежников Виктору Криду.
Он читал ультиматум высоким, надтреснутым голосом, тщательно выговаривая каждое слово. Текст был полон высокопарных фраз и намеренных оскорблений, перемежающихся угрозами и обещаниями жестокой расправы. Суть сводилась к простому требованию: Крид должен сдаться на милость императорского правосудия как военный преступник, и тогда его народу будет позволено жить под властью Поднебесной. В противном случае и он, и все маньчжуры будут уничтожены.
Когда гонец закончил чтение, в зале воцарилась тишина. Старейшины сидели неподвижно, их лица не выражали ни страха, ни гнева — только спокойное достоинство людей, готовых принять любой вызов судьбы.
Виктор медленно поднялся с места. Его глаза, в которых пульсировал голубой огонь пяти колец, ставших частью его сущности, встретились с взглядом имперского гонца. Сановник невольно отступил на шаг, впервые в жизни ощутив настоящий, первобытный страх перед существом, превосходящим его понимание.
— Передай своему императору, — произнёс Крид голосом, в котором звучала не только его собственная воля, но и воля тысячелетий, — что я отвергаю его ультиматум. Маньчжуры — свободный народ, и останутся таковыми. Мы не ищем войны с Китаем, но и не склонимся перед угрозами.
Он сделал шаг вперёд, и гонец отступил ещё дальше, едва удерживаясь от желания развернуться и бежать.
— Скажи ему также, — продолжил Виктор, — что если он желает мира, я готов к переговорам на равных. Но если он выбирает войну…
Крид замолчал, и в этой паузе было больше угрозы, чем в самых жестоких словах.
— Я… я передам ваш ответ, — пробормотал гонец, кланяясь с гораздо большим почтением, чем при встрече.
Его проводили обратно тем же запутанным путём, и вскоре он уже мчался к китайскому лагерю на материке, где нетерпеливо ждали его возвращения военачальники императорской армии.
Ответ Крида вызвал в китайском лагере настоящую бурю. Военачальники, уже предвкушавшие лёгкую победу и богатую добычу, были разъярены дерзостью варвара, посмевшего отвергнуть милость Сына Неба.
— Мы должны нанести удар немедленно! — кричали они, стуча кулаками по столу в командирском шатре. — Уничтожить этого самозванца и всех, кто за ним последовал!
Главнокомандующий, пожилой генерал с длинной седой бородой и шрамами от множества сражений, молча выслушал своих офицеров. Затем поднял руку, требуя тишины.
— Мы выполним волю императора, — произнёс он. — Все пятьдесят тысяч воинов переправятся на остров. Мы окружим логово этого Крида и уничтожим его.
Подготовка к переправе началась немедленно. Сотни лодок и плотов были спущены на воду, и вскоре первые отряды китайских солдат ступили на берег Сахалина. Они ожидали сопротивления, но к их удивлению, побережье было пустынным. Ни единого маньчжурского воина не встретилось им на пути.
Это озадачило генерала, но не остановило его. Следуя указаниям проводников-перебежчиков, китайское войско двинулось вглубь острова, к месту, где должна была находиться ставка Крида.
Путь их лежал через густой лес, чьи деревья, казалось, наблюдали за пришельцами с молчаливой враждебностью. Туман, клубившийся между стволами, то сгущался, то рассеивался, создавая иллюзию движущихся фигур на периферии зрения. Многие солдаты крепче сжимали оружие, ощущая неясную тревогу.
Наконец, лес расступился, и перед ними открылась широкая долина. В центре её, на пологом холме, стояла крепость Крида — странное сооружение, чьи стены, казалось, были сотканы из самого воздуха и морского тумана. Она словно появлялась и исчезала в утренней дымке, не подчиняясь обычным законам физики.
Китайская армия развернулась в боевой порядок, готовясь к осаде. Но прежде чем был отдан приказ о наступлении, ворота крепости открылись, и оттуда вышел одинокий человек.
Даже с расстояния главнокомандующий мог видеть, что это был высокий светловолосый мужчина в простой одежде, без доспехов и видимого оружия. Он спускался по склону холма уверенным шагом, словно не замечая тысяч вражеских солдат, готовых обрушиться на него по первому сигналу.