День сменился вечером, а вечер — ночью. Звёзды засияли над храмом Белого Облака, словно бесчисленные глаза, наблюдающие за миром с высоты небес.
— Пора отдыхать, — сказал Ли Вэй, когда последние упражнения были завершены. — Сон тоже часть пути. В даосизме мы говорим, что во время сна душа может путешествовать, посещать другие планы бытия, общаться с духами и предками.
Он показал Виктору маленькую комнату с простой циновкой для сна.
— Завтра продолжим, — пообещал старик. — Если ты захочешь.
Крид кивнул. Впервые за долгое время он чувствовал себя… учеником. Не учителем, не воином, не вождём, но тем, кто смиренно познаёт мудрость, передаваемую другим. И это ощущение было неожиданно приятным, освежающим после веков, проведённых в позиции силы и ответственности.
— Я вернусь завтра, — пообещал он. — И послезавтра. И столько дней, сколько потребуется, чтобы понять этот путь.
Ли Вэй улыбнулся, в его глазах мелькнуло одобрение.
— Тогда до завтра, Бессмертный. Пусть твои сны будут спокойными, а путешествия души — плодотворными.
С этими словами старый монах удалился, оставив Виктора наедине с новыми мыслями, новыми ощущениями и новым пониманием, которое начинало формироваться в его древнем, но всё ещё способном к изменениям сознании.
Дни складывались в недели, недели — в месяцы. Виктор Крид, когда-то известный как Бессмертный, воитель, бросивший вызов самому времени, стал постоянным обитателем храма Белого Облака. Он не отказался от своей сущности, не отрёкся от своей силы, но нашёл новый способ существования с ней — гармоничный, уравновешенный, основанный на принципах даосизма, которые он изучал под руководством Ли Вэя.
Его присутствие в храме не осталось незамеченным. Сперва приходили любопытные — придворные из Запретного города, желавшие увидеть странного чужеземца, о котором ходило столько слухов. Затем начали появляться ищущие — люди, стремящиеся к мудрости и просветлению, привлечённые рассказами о необычном ученике старого даоса, чьи глаза горели голубым огнём неземной силы.
Виктор не отвергал их, но и не стремился к роли учителя. Он просто продолжал свой путь, позволяя другим наблюдать и учиться, если они того желали.
Ли Вэй наблюдал за этим с мудрой улыбкой человека, видевшего многое и понимавшего ещё больше.
— Ты меняешься, Бессмертный, — заметил он однажды, когда они сидели на вершине холма, наблюдая за закатом. — И мир вокруг тебя меняется в ответ.
Крид кивнул. Он чувствовал эти изменения — не только в себе, но и в пространстве вокруг, в энергетических потоках, пронизывающих землю, в тонком равновесии сил, держащих мир в гармонии.
— Я начинаю понимать, — произнёс он задумчиво. — То, что я считал бременем — моё бессмертие, моя связь с копьём и кольцами — может быть не наказанием, а возможностью. Возможностью видеть дальше, чувствовать глубже, понимать больше.
Ли Вэй одобрительно кивнул.
— В даосизме мы говорим, что всё имеет свою природу, своё предназначение. Нет плохих или хороших качеств, есть лишь те, что находятся в гармонии с Дао, и те, что сопротивляются ему.
Он взглянул на горизонт, где солнце медленно опускалось за далёкие горы, окрашивая небо в оттенки золота и пурпура.
— Ты был воином так долго, что забыл, что значит быть чем-то иным, — продолжил старик. — Но в тебе всегда была и другая сторона — созерцатель, мудрец, хранитель. Теперь она начинает проявляться сильнее, уравновешивая воителя.
Виктор молчал, обдумывая эти слова. За месяцы, проведённые в храме Белого Облака, он действительно начал меняться — не только внутренне, но и внешне. Голубое сияние, окружавшее его фигуру, стало мягче, спокойнее, словно огонь, бушевавший в топке, превратился в ровное, уверенное пламя. Его глаза, всё ещё светящиеся нечеловеческой силой, теперь излучали не только мощь, но и мудрость, не только силу, но и понимание.
— Я думаю, настало время для следующего шага, — произнёс Ли Вэй после долгого молчания. — Ты готов?
Крид посмотрел на старого монаха с вопросом во взгляде.
— Какого шага?
Ли Вэй указал на сумку, в которой Виктор хранил кристалл с запечатанными вратами времени.
— Ты всё ещё носишь это с собой, — заметил он. — Всё ещё не нашёл места, где можно было бы спрятать артефакт от глаз и рук тех, кто мог бы использовать его во вред.
Крид кивнул. Это была правда. Даже здесь, в уединённом храме, в процессе постижения нового пути, он не расставался с кристаллом, чувствуя ответственность за силу, заключённую в нём.
— Я думал отнести его в Тибет, — признался Виктор. — Спрятать в одном из затерянных храмов, где его никто не найдёт.
Ли Вэй покачал головой.
— Физическое укрытие ненадёжно, Бессмертный. Храмы разрушаются, горы рассыпаются в прах, океаны высыхают. Время находит путь ко всему, что существует в материальном мире.
Он посмотрел на Крида взглядом, в котором читалась древняя мудрость, не уступающая возрасту самого Виктора.
— Но есть другие пути, другие измерения, где вещи могут быть сокрыты от глаз смертных и бессмертных. Места между мирами, складки реальности, где время течёт иначе или не течёт вовсе.
Виктор внимательно слушал. За тысячелетия странствий он встречал упоминания о таких местах в легендах и мифах разных культур, но всегда считал их метафорами, поэтическими преувеличениями.
— Ты говоришь о реальных местах? — спросил он. — Не о метафорах или аллегориях?
Ли Вэй улыбнулся.
— В даосизме мы говорим, что реальность многослойна, как луковица. То, что мы видим и осязаем, — лишь внешний слой. Но есть и другие, скрытые от обычного восприятия. Мастера даосских искусств веками учились проникать в эти слои, путешествовать между ними, использовать их свойства.
Он сделал паузу, позволяя словам проникнуть глубже.
— Ты, с твоей связью с копьём и кольцами, с твоим расширенным восприятием, мог бы научиться видеть эти слои, а затем и проникать в них. И там, в месте вне времени и пространства, спрятать кристалл, где никто — ни человек, ни демон — не сможет найти его.
Виктор задумался. Предложение Ли Вэя было интригующим, но и пугающим одновременно. Проникнуть за завесу обычной реальности, шагнуть в измерения, о существовании которых большинство людей даже не подозревало…
Но разве не к этому он шёл все эти месяцы? Разве не для этого изучал даосские практики, учился новому восприятию мира, новому пониманию своей силы?
— Я готов, — наконец произнёс Крид. — Научи меня, как это сделать.
Ли Вэй кивнул, словно именно такого ответа и ожидал.
— Мы начнём завтра, — сказал он. — На рассвете, когда грань между мирами тоньше всего.
Они сидели в молчании, наблюдая, как последние лучи солнца исчезают за горизонтом, а на небе загораются первые звёзды. В этот момент Виктор чувствовал странную связь со стариком — не как ученик с учителем, но как равный с равным, как путник, встретивший другого путника на бесконечной дороге времени.
И впервые за тысячелетия он ощущал не только бремя своего бессмертия, но и его дар — возможность познавать, меняться, расти бесконечно, не ограниченный краткостью обычной человеческой жизни.
— Я спрошу тебя ещё раз, старик, — произнёс Виктор, глядя в мудрые глаза Ли Вэя. — Кто ты? Ты не обычный человек, не обычный монах. Ты знаешь слишком многое о вещах, о которых не должен знать.
Старик улыбнулся, и в его улыбке была та же загадка, что и в самом начале их знакомства.
— Я уже ответил тебе, Бессмертный, — произнёс он. — Я старый даос, который нашёл свой путь в потоке времени. Не больше и не меньше.
Ли Вэй поднялся, опираясь на посох, и его фигура на фоне звёздного неба казалась одновременно хрупкой и величественной.
— Завтра на рассвете, — напомнил он. — Будь готов к путешествию, которое изменит твоё понимание реальности.
С этими словами старый монах удалился, оставив Виктора наедине с ночью, звёздами и размышлениями о предстоящем пути.
Рассвет над храмом Белого Облака был особенным — словно сама природа замирала в ожидании чуда. Первые лучи солнца окрашивали низкие облака в оттенки розового и золотого, создавая впечатление, что храм действительно парит среди небесных вод, как обещало его название.
Виктор ждал во внутреннем дворике, одетый в простую одежду из белого шёлка, которую ему предоставил Ли Вэй. Сумка с кристаллом, хранящим запечатанные врата времени, висела на его плече, а в глазах, светящихся голубым огнём, читалась решимость, смешанная с предвкушением.
Старый монах появился бесшумно, словно соткался из утреннего тумана. Он был облачён в такие же белые одежды, что и Крид, но в его руках был странный предмет — небольшой бронзовый диск с концентрическими кругами и символами, которые Виктор не мог прочесть, несмотря на свои обширные знания древних языков.
— Это компас Восьми Бессмертных, — пояснил Ли Вэй, заметив интерес Крида. — Древний артефакт, помогающий находить пути между слоями реальности. Сегодня он послужит нам проводником.
Старик положил диск на землю между ними, и тот начал медленно вращаться, хотя никто не прикасался к нему. Стрелка на его поверхности дрожала, словно ища что-то, затем остановилась, указывая в сторону восходящего солнца.
— Путь открыт, — тихо произнёс Ли Вэй. — Но прежде чем мы отправимся, я должен предупредить тебя: то, что ты увидишь, может изменить тебя навсегда. Ты уверен, что готов?
Виктор кивнул. За тысячелетия своего существования он видел достаточно чудес и ужасов, чтобы не бояться новых откровений. Но слова монаха всё же заставили его внутренне собраться, подготовиться к неизвестности, ждущей впереди.
— Следуй за мной, — сказал Ли Вэй, поднимая диск с земли. — И что бы ты ни увидел, не отставай и не останавливайся, пока мы не достигнем цели.