Слова дона Себастьяна о том, что они две стороны одной медали, обретали новый, буквальный смысл. Не метафора, но факт. Не философское размышление, но суровая реальность.
Виктор положил «Книгу Теней» на столик и поднял взгляд на большое настенное зеркало, чудом избежавшее разрушения. В нём он увидел своё полное отражение, но глаза горели тем же шартрезовым светом, что и в осколке.
А затем, спустя миг иллюзорного затишья, отражение улыбнулось — жестокой, торжествующей улыбкой, которую сам Крид точно не выражал. Медленно, словно наслаждаясь моментом, двойник поднял руки к своему лицу. В них возникла маска, вырезанная из полированной кости, с узкими прорезями для глаз — та самая, что носил Абаддон.
Отражение надело маску, и прорези для глаз вспыхнули шартрезовым светом.
— Ты наконец начинаешь понимать, — произнесло отражение голосом, который был одновременно его собственным и чужим. — Мы никогда не были врагами. Мы были разделены, искалечены, превращены в неполные версии единого целого. Ты — воплощение порядка, я — воплощение хаоса. Но порядок без хаоса мёртв, а хаос без порядка бесформен. Мы нуждаемся друг в друге, чтобы стать тем, кем должны быть.
Виктор сжал кулаки, сопротивляясь этой идее, этому откровению.
— Нет, — прошептал он. — Ты — зло. Ты разрушаешь, убиваешь, сеешь страдания. Я сражался с тобой тысячелетиями не для того, чтобы теперь принять тебя.
Отражение покачало головой, и даже через маску Крид чувствовал его снисходительную улыбку.
— Зло? Добро? Какие примитивные концепции для существа нашего уровня, — ответило оно. — Ты смотришь на мир глазами смертных, хотя давно перерос их мораль. Я не разрушаю — я трансформирую. Не убиваю — освобождаю. Не сею страдания — создаю возможности для роста через боль.
Виктор почувствовал, как внутри него нарастает странный резонанс — праматерия отзывалась на эти слова, признавая их часть истины, от которой он всегда бежал.
— Праматерия, — продолжило отражение, — это катализатор. Мост между разделёнными частями. Она не выбирает между нами, потому что для неё мы — одно целое, просто не осознающее своей целостности.
Крид прислонился к стене, чувствуя, как вся его картина мира, выстраиваемая тысячелетиями, рушится под напором этого откровения. Если Абаддон — часть его самого, то что это значит для его борьбы? Для его жертв? Для всех тех, кто погиб в их бесконечном противостоянии?
И что это значит для его семьи — для Изабель, Софии, Александра? Они любят лишь половину его существа, не зная о второй, тёмной стороне.
— Они никогда не примут… нас, — произнёс Виктор, впервые используя это местоимение, признавая возможность единства с тем, кого считал своим злейшим врагом.
Отражение в маске снова улыбнулось, и на этот раз в его улыбке была странная нежность.
— Они уже приняли, — ответило оно. — Разве Изабель не видит твою тьму и не любит тебя вопреки ей? Разве близнецы не унаследовали от тебя и свет, и тень? Они любят тебя целиком, даже те части, которые ты сам отрицаешь.
Виктор закрыл глаза, пытаясь осмыслить всё это. Тысячелетия борьбы, ненависти, противостояния — и всё это время он сражался с частью самого себя. Разделённый, расколотый, неполный.
Когда он открыл глаза, отражение в зеркале вновь стало обычным — его лицо, его глаза с голубым пламенем. Но теперь он замечал в этом пламени шартрезовые искры, которые всегда были там, но которые он отказывался видеть.
Праматерия внутри него успокоилась, словно достигнув какого-то равновесия. Энергетические капсулы, созданные кольцами Копья Судьбы, начали трансформироваться, не сдерживая древнюю силу, а интегрируя её в его сущность иным, более гармоничным способом.
Виктор оделся и вышел из ванной, чувствуя себя иначе — не просто усталым или обновлённым, а… более целостным. Словно часть его, долго отсутствовавшая, наконец вернулась домой.
Спускаясь по лестнице к своей семье, он знал: впереди долгий путь. Путь принятия, интеграции, становления тем, кем он всегда должен был быть — не просто Бессмертным, не просто носителем колец Копья Судьбы, но существом, объединяющим в себе порядок и хаос, созидание и разрушение, свет и тьму.
И, возможно, именно в этом единстве противоположностей и заключалась его истинная судьба. Не в бесконечной борьбе с внешним врагом, а в примирении с врагом внутренним, который никогда не был врагом, но лишь отвергнутой частью его самого.
А где-то высоко в тибетских горах, в затерянном монастыре, чьи стены из серого камня, кажется, вырастают прямо из скалы, а крыши, покрытые снегом даже летом, сливаются с облаками, происходит пробуждение.
В маленькой келье с единственным окном, выходящим на восток, открывает глаза человек, долгие годы пребывавший в глубокой медитации. Его серебристые волосы струятся по плечам, а лицо, несмотря на видимый возраст, сохраняет силу и решимость.
Виктор Крид — или тот, кто считает себя им — медленно поднимается с места, где провёл… сколько? Годы? Десятилетия? В сладостном забвении, в мире грёз, созданном невидимыми манипуляторами.
Он подходит к маленькому медному зеркалу, висящему на стене кельи, и смотрит в него. Из отражения на него глядит лицо, которое он знает всю свою бесконечно долгую жизнь. Но глаза… В глазах не осталось ни следа привычного голубого огня колец Копья Судьбы. Вместо него — ядовитый шартрезовый свет, пульсирующий, напоминающий о том, кто был его врагом тысячелетиями.
И вместе с этим — осознание. Ясное, холодное, болезненное понимание обмана, в котором он пребывал. Семья в Сполетто, близнецы София и Александр, любящая Изабель, интеграция с той частью себя, которую он называл Абаддоном… сладкий сон, иллюзия, созданная, чтобы удержать его, усыпить его бдительность, пока… что?
Но даже когда этот Виктор задается этим вопросом, в его сознании прорывается другая мысль, такая же ясная и холодная: что, если это пробуждение — лишь ещё одна иллюзия? Что, если истинная реальность — там, в Сполетто, с семьей, с воссоединением разделённой сущности?
Что, если все эти реальности — лишь грани одного гигантского кристалла, называемого существованием Виктора Крида, Бессмертного, носителя колец Копья Судьбы, сосуда для праматерии, и… Абаддона?
За окном кельи занимается рассвет. Новый день наступает в тибетских горах. И новая эра начинается для Бессмертного, чья истинная природа только начинает раскрываться после тысячелетий сладостного сна.
А где-то в иных измерениях, за гранью обычной реальности, невидимые игроки переставляют фигуры на космической доске. Игра продолжается, и ставки в ней выше, чем кто-либо — даже Бессмертный — может представить.
Финал
Nota bene
Книга предоставлена Цокольным этажом, где можно скачать и другие книги.
Сайт заблокирован в России, поэтому доступ к сайту через VPN/прокси.
У нас есть Telegram-бот, для использования которого нужно: 1) создать группу, 2) добавить в нее бота по ссылке и 3) сделать его админом с правом на «Анонимность».
Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом:
Кипр II