— Умный ход, — одобрительно кивнул Халиль. — Ничто так не портит репутацию святого, как обвинения в забвении бедняков.
— Ещё распространи слухи о том, что на недавней церемонии исцеления хромого мальчика на самом деле использовали подставного ребёнка. Найди настоящих калек, которым брат Константин отказал в помощи.
— А если таких нет?
— Тогда создай их, — холодно ответил Симон. — Заплати нескольким бродягам, чтобы изображали обиженных. Главное — посеять сомнения.
Они ещё некоторое время обсуждали детали, после чего расстались, договорившись о следующей встрече через три дня.
Покинув караван-сарай, Симон направился к другой части города, где его ждала ещё одна встреча — на этот раз с французским рыцарем, одним из тех, кого Крид отправил в Иерусалим для внедрения в окружение брата Константина.
Шевалье де Прэ ждал его в маленькой таверне, известной своей греческой кухней и относительной чистотой. Французский рыцарь выглядел осунувшимся и нервным — последствия двухмесячного пребывания в постоянном напряжении.
— Вы опоздали, — сразу сказал он, когда Симон сел за его стол.
— Осторожность важнее пунктуальности, — спокойно ответил агент. — Как ваши успехи, шевалье?
— Я вошёл в доверие к брату Константину, — де Прэ говорил тихо, часто оглядываясь. — Он считает меня одним из своих преданных последователей. Но это… сложно.
— В каком смысле?
— Он обладает удивительной способностью видеть людей насквозь, — рыцарь нервно теребил край плаща. — Иногда мне кажется, что он читает мои мысли. Приходится постоянно быть начеку, контролировать каждое слово, каждый жест.
— Но он всё ещё доверяет вам?
— Да, — кивнул де Прэ. — Даже поручил охранять зал, где хранится его… реликвия.
— Вы видели её? — Симон подался вперёд.
— Мельком. Это действительно выглядит как фрагмент древнего артефакта. Небольшой, не больше мизинца, металлический осколок, закреплённый в золотой оправе. Брат Константин носит его на шее, снимая только на ночь.
— Где он хранит его ночью?
— В специальном ковчеге из слоновой кости, в своей келье. Комната всегда охраняется двумя преданными последователями.
Симон задумался. Эта информация была ценной, но недостаточной для решительных действий.
— Что с настроениями среди его последователей? — спросил он после паузы.
— Смешанные, — де Прэ сделал глоток вина. — Многие по-прежнему безгранично верят в него. Но появляются и сомневающиеся. Особенно после того, как его предсказание о прибытии кардинала Крида не сбылось. Он обещал грандиозное противостояние, чуть ли не новую Голгофу.
— Используйте эти сомнения, — посоветовал Симон. — Осторожно, не вызывая подозрений, усиливайте их. Задавайте вопросы, на которые у него нет ответов. Намекайте на противоречия в его учении.
— Это опасно, — нахмурился рыцарь. — Он уже изгнал нескольких последователей за подобные вопросы. Некоторые из них потом были найдены мёртвыми.
— Тем более важно подорвать его авторитет изнутри, — настаивал Симон. — Кстати, что с другими рыцарями? Де Монфор, де Брассак?
— Де Монфор держится независимо, наблюдает со стороны. Он ещё не примкнул открыто к Константину, выжидает. Де Брассак… — де Прэ замялся.
— Что с ним?
— Он полностью под влиянием монаха, — тихо произнёс рыцарь. — Верит каждому его слову, исполняет любые приказы. Я пытался говорить с ним, напоминал о нашей настоящей миссии, но… Кажется, он действительно уверовал в новое учение.
— Первая потеря, — вздохнул Симон. — Следите за ним, но не пытайтесь переубедить.
Три дня Крид провёл в Яффе, не спеша отправляться в Иерусалим. Он встречался с доверенными лицами, получал последние сведения о положении дел в Святом городе. Каждый отчёт подтверждал успех его стратегии — движение брата Константина находилось в глубоком кризисе.
На четвёртый день, когда скромный караван паломников готовился отправиться в Иерусалим, к нему присоединился никем не замеченный путник. Дорога заняла два дня — путешествие, которое Крид совершал уже множество раз за свою долгую жизнь. Он молчал большую часть пути, погружённый в размышления, изредка обмениваясь простыми фразами с другими паломниками.
В Иерусалим они вошли через Яффские ворота вечером, когда длинные тени уже ложились на древние камни города. Караван медленно двигался по узким улочкам, направляясь к христианскому кварталу. Крид незаметно отделился от группы, свернув в один из многочисленных переулков, где его ждал Симон Олива.
— Рад видеть вас, Ваше Высокопреосвященство, — тихо произнёс агент, склонив голову. — Путешествие прошло благополучно?
— Вполне, — коротко ответил Крид. — Что нового?
— Положение Константина становится всё более отчаянным, — сообщил Симон, ведя кардинала по извилистым переулкам к безопасному дому, приготовленному для встречи. — Вчера ещё пятеро его последователей покинули общину. Среди них был один из его телохранителей.
— Что с французскими рыцарями?
— Де Прэ по-прежнему в его окружении, поддерживает видимость преданности. Де Монфор наблюдает со стороны, готовый действовать по приказу. К сожалению, де Брассак полностью перешёл на сторону монаха — он теперь один из самых ярых его защитников.
— Жаль, — задумчиво произнёс Крид. — В нём был потенциал. А остальные?
— Двое убиты при невыясненных обстоятельствах, — мрачно сообщил Симон. — Возможно, мамелюками, возможно — фанатичными последователями Константина. Ещё трое выполняют свои задания в разных частях города и окрестностях.
Они подошли к небольшому двухэтажному дому, ничем не выделявшемуся среди других строений квартала. Внутри их встретил граф де Монфор — высокий рыцарь с проседью в тёмных волосах и шрамом на левой щеке.
— Наконец-то, Ваше Высокопреосвященство, — он склонил голову. — Мы ждали вас с нетерпением.
— Отчёт, граф, — сразу перешёл к делу Крид.
— Брат Константин находится в доме на северной окраине, недалеко от Дамасских ворот, — сообщил де Монфор. — С ним осталось около двадцати последователей, включая шестерых вооружённых охранников. Среди них де Брассак — он стал правой рукой монаха.
— Охрана организована?
— Да, но не слишком эффективно. Дом имеет два входа и несколько окон, выходящих в сад. Де Прэ сегодня дежурит на западной стороне. Он может обеспечить незаметный проход.
Крид задумчиво кивнул, затем подошёл к столу, на котором был разложен план дома и прилегающей территории.
— Что с реликвией? — спросил он, изучая схему.
— Брат Константин носит её на шее постоянно, — ответил де Монфор. — Снимает только на ночь, помещая в специальный ковчег. В последние дни он стал ещё более параноидальным — никому не доверяет, даже ближайшим соратникам.
— Когда лучше всего действовать?
— Глубокой ночью, ближе к рассвету, — предложил Симон. — В это время бодрствует минимальное количество охранников, и сам монах обычно спит.
— Хорошо, — Крид выпрямился. — Подготовьте всё необходимое. Я отправлюсь туда один.
— Один? — де Монфор не скрыл удивления. — Но это слишком опасно, Ваше Высокопреосвященство. Позвольте мне сопровождать вас.
— В этом деле мне не нужны свидетели, граф, — твёрдо ответил Крид. — То, что произойдёт между мной и братом Константином, должно остаться между нами. И Богом.
Де Монфор хотел возразить, но что-то в глазах кардинала — древняя, холодная решимость, не свойственная обычным людям — заставило его замолчать.
— Как прикажете, монсеньор, — наконец произнёс он, склонив голову. — Но позвольте хотя бы организовать вашу безопасность на подходе к дому. Мы можем отвлечь охрану.
— Это приемлемо, — кивнул Крид. — Но в дом я войду один, и выйду тоже один. Ясно?
— Да, Ваше Высокопреосвященство.
Они продолжили обсуждать детали операции. Симон Олива, слушавший разговор с задумчивым выражением лица, наконец подал голос:
— Если позволите, монсеньор, есть ещё один вопрос, который требует внимания. Донна Бьянка.
— Что с ней? — Крид повернулся к своему агенту.
— Она проявляет… чрезмерное любопытство относительно вашей миссии. Задаёт много вопросов о Копье, о брате Константине, о вашем прошлом. — Симон помедлил. — Подозреваю, что её интерес выходит за рамки простого желания помочь.
— Где она сейчас?
— В безопасном доме в армянском квартале, под присмотром сестры Агнессы. Она не знает о вашем прибытии.
Крид задумался. Дочь венецианского патриция оказалась более проницательной, чем он предполагал. Её острый ум мог быть как ценным инструментом, так и потенциальной угрозой.
— Пусть так и остаётся до завершения нашего дела, — решил он. — После я сам поговорю с ней.
— Как прикажете, — кивнул Симон. — И ещё одно… Мамелюкский начальник стражи удвоил патрули в городе. Ходят слухи, что они получили информацию о прибытии важного христианского сановника.
— Неудивительно, — Крид пожал плечами. — В этом городе у каждой стены есть уши. Но это не помешает нашим планам. Сегодня ночью мы завершим начатое, а завтра на рассвете покинем Иерусалим.
— Есть ещё кое-что, — добавил Симон, понизив голос. — Наш человек в окружении наместника сообщает, что мамелюки особенно заинтересованы в поимке «кардинала с Копьём». Они предлагают крупную награду за информацию о вашем местонахождении.
— Это усложняет ситуацию, — задумчиво произнёс Крид. — Возможно, брат Константин имеет более тесные связи с местными властями, чем мы предполагали.
— Или кто-то ещё заинтересован в Копье, — предположил де Монфор. — Эта реликвия веками привлекала внимание не только христиан.
— В любом случае, — Крид выпрямился, — это лишь подтверждает необходимость действовать быстро и решительно. Симон, проследи, чтобы корабль был готов к отплытию завтра на рассвете. Если что-то пойдёт не по плану, нам понадобится быстрый путь отхода.
— Будет исполнено, монсеньор. А что с остальными рыцарями?
— Собери их после операции в условленном месте. Те, кто докажет свою верность этой ночью, отправятся с нами. — Крид посмотрел на де Монфора. — Особенно меня интересует де Брассак. Если он по-прежнему верен брату Константину, возможно, придётся… принять меры.