– Умер, – тихо произнес Воробьев, потом взглянул на Шубина и воскликнул: – Товарищ капитан, что у вас с головой? Вы весь в крови!
– Ну, посмотри, что там у меня, – предложил Шубин.
– Давайте лучше я взгляну, – сказал Костя Погорелов. – Я немного в госпитале помогал медикам, умею делать перевязку.
Он осмотрел рану Шубина и заключил:
– Повезло вам, товарищ капитан. Только кожу содрало, и сосуд порвало, оттого и кровь. Но череп цел. Я сейчас вас перевяжу…
– И Николая надо осмотреть, – велел Шубин. – Как там его рана?
На несколько минут лесная поляна превратилась в филиал госпиталя. Ветчинкину заново перебинтовали руку, Шубину забинтовали голову. После этого выяснилось, что запас бинтов почти кончился.
– А с Остапом что будем делать? – спросил Воробьев. – Лопат у нас нет…
– И лопат нет, и времени, – заключил Шубин. – Вот тут вроде ямка есть. Давайте его туда положим и обложим камнями. Камней тут вроде много.
Так они и поступили. Когда над убитым вырос небольшой каменный холм, разведчики покинули это место, отошли метров на сто, до следующей поляны. Здесь Шубин объявил большой привал.
– Давайте отдохнем, – распорядился он. – Спим два часа. Потом поедим, что осталось, и пойдем выполнять вторую часть нашего задания.
– На Карманово? – спросил Воробьев, информированный лучше остальных о цели разведки.
– Да, на Карманово, – ответил Шубин.
Разведчики легли отдыхать, а капитан еще некоторое время трудился: склонившись над картой с включенным фонариком, он наносил на нее расположение вражеского аэродрома, вписывал на обороте карты количество находившихся на нем самолетов. Потом и он лег.
Уже светало, когда Шубин разбудил своих товарищей. Достали из вещмешков остатки продуктов, разделили между собой и молча поели. Теперь их осталось пятеро, и утрата силача Майбороды сразу ощущалась.
После завтрака все стали собираться, а Шубин достал карту, изучил лежащую впереди местность и наметил ближайшие ориентиры.
– Ну, друзья, – сказал он, – нам осталось совсем немного. Проделать такую же работу, какую мы уже проделали, и вернуться к своим. И все это за каких-то восемнадцать часов. Что ж, пошли!
И группа двинулась в сторону Карманова.
Глава 9
Шубин заранее изучил карту этого района, а потому знал, что здесь имеется меньше болот, зато больше лесов. Он рассчитывал, что здесь им будет легче продвигаться. Да и немецких сил в этом районе скорее всего будет меньше. Поэтому они успеют разведать местность до середины пути, а потом повернут назад, к Вазузе.
Пройдя примерно километр, они обнаружили немецкий укрепленный пункт, расположенный на господствующей над местностью высоте. Это был самый обычный немецкий укрепленный пункт, с дзотами, траншеями и минометными батареями в тылу. Никакой особой разведки проводить не требовалось. Шубин нанес его на карту, разведчики обошли вражеское укрепление и двинулись дальше. И едва не напоролись на обширное минное поле. Оно тянулось на целых полкилометра, занимая удобную лощину, по которой так хорошо было бы идти нашим войскам, в обход немецких позиций. Разведчики уже прошли по этому полю метров тридцать, когда Султанов заметил подозрительные бугорки на земле. Минное поле тянулось вперед метров на двести, было немыслимо проделать проход на все это расстояние. Поэтому им пришлось медленно и осторожно выбираться назад по собственным следам.
Когда они снова оказались в безопасном месте, Шубин вздохнул с облегчением и поблагодарил судьбу за то, что этот участок местности не находится под обстрелом немцев. У них было бы мало шансов уйти отсюда живыми.
Взяли правее, чтобы обойти мины. И снова вышли к немецкому укрепленному району. «Стало быть, у них здесь везде так, – размышлял Шубин, доставая карту. – На высотах – дзоты и траншеи, кое-где танки, а в низинах – минные поля. Но как же нам здесь просочиться? Ведь и болот в этих местах нет… А еще вопрос, более важный: где тут пройти нашим войскам? Разминировать минные поля? Но сколько времени на это уйдет? А другой выход – штурмовать их укрепленные районы. Нет, надо искать какой-то другой вариант для прохода советских войск…»
Он снова углубился в изучение карты и обнаружил чуть западнее глубокий овраг, шедший с севера на юг и пересекавший немецкие позиции. «Вот здесь мы и пройдем, – подумал Шубин. – А потом и армию проведем». И они направились к оврагу.
Как выяснилось, овраг немцы тоже успели заминировать. Но здесь мины стояли только на самом дне оврага, их было немного. Шубин решил их не обходить, а разминировать, чтобы подготовить проход для сил армии. За час они разминировали весь овраг, сделали его прохождение безопасным. Но темп продвижения при этом резко замедлился. До Карманова было еще очень далеко…
Выйдя из оврага, разведчики оказались на открытом пространстве. И все это пространство было вспахано, и на нем в разных местах копошились люди. Их было двенадцать человек: четверо мужчин и восемь женщин.
– Не пойму, кто это – немцы, что ли? – удивился сержант Воробьев.
Шубин приладил к глазам бинокль, разглядел одного человека, второго, третьего…
– Нет, Игорь, это не немцы, – сказал он, пряча бинокль. – Это наши. Мирные жители, скорее всего из деревни Подберезки. Они картошку пропалывают. Вот нам и самые лучшие «языки». Сейчас мы у них узнаем, что нам требуется. Только…
– Что вас беспокоит? – удивился Воробьев. – Наши люди, они все расскажут. Пойдем к ним.
– А ты уверен в том, что где-то поблизости нет немцев? Или хотя бы одного немца вроде надсмотрщика? Вдруг он нас засечет и подаст сигнал тревоги? Нет, все мы туда, в поле, идти не должны. Пойдет один человек, и он должен выглядеть как сами местные. Ну-ка, я еще на них погляжу…
Шубин поднес к глазам бинокль и принялся внимательно разглядывать людей, работавших в поле. Закончив осмотр, он сказал:
– Они одеты разношерстно. Шинель, конечно, не годится, а гимнастерка, если ремень снять и ее в штаны заправить, сойдет. Но у них есть одна особенность: у всех на шеях висят деревянные таблички. Скорее всего немцы заставляют их носить такие таблички, чтобы мы, разведчики, не могли спрятаться среди местных. Надо такую табличку тоже изготовить. Кирсан, ты с ножом хорошо управляешься – сделай деревянную табличку вроде бирки. И дырку в ней прокрути для веревки.
– А кто пойдет разговаривать – вы? – спросил Султанов.
– Как же капитан пойдет? – удивился Николай Ветчинкин. – У него вон вся голова забинтована. Как он сойдет за местного?
– Да, мне идти нельзя, – согласился Шубин. – Ты пойдешь, Воробьев. Ты у нас самый толковый. Давай приводи себя в деревенский вид. Пилотку не забудь снять. Постарайся найти толкового мужика и расспроси его о немцах. Где они стоят, где укрепленные пункты, где танки, где аэродромы. В общем, разузнай все, что они знают.
– Смотрите, они собираются! – воскликнул Погорелов. – Вон, лопаты складывают. Наверное, сейчас к себе в деревню пойдут.
– Неужели даже не отдохнут? – удивился Шубин. – Такого быть не может.
И, словно отвечая на его мысль, деревенские собрались в кучку и сели у края поля. Вскоре над головами людей поднялись дымки – все закурили, как мужчины, так и женщины.
– Вот, самое удачное время к ним присоединиться! – воскликнул Шубин. – Давай, Игорь, проберись вдоль леса, чтобы тебя с другого края поля заметно не было. Если немец где-то сидит, то на том краю. Вперед!
Воробьев, пригибаясь, пробежал вдоль лесной опушки, подошел к группе сидевших людей и присоединился к ним. В бинокль Шубин видел, что между ним и деревенскими завязался оживленный разговор.
– Товарищ капитан, я одного не могу понять, – сказал Погорелов. – Мы с вами в Погорелом Городище были, в деревне Хлепень, почти до самой Сычевки дошли. И нигде деревенских не видели. Куда же они подевались?
– Ясно куда, – ответил Шубин. – Немцы их оттуда всех выселили. Они эти поселки превратили в свои опорные пункты. Зачем в них нужны мирные жители? Возможно, они их насильно переселили сюда – в Подберезки, Карманово.
А Воробьев в это время вел беседу с деревенскими жителями.
– Так ты правда военный? – недоверчиво спросил его один старик. – А выглядишь прямо как наш человек, деревенский. Только больно молодой. У нас молодых-то никого не осталось.
– Как же ты решился к нам подойти-то? – спросила его одна баба. – Это ты, пожалуй, зря сделал. Как бы беды не было. Немец-то за нами следит, знаешь? Вон с того угла поля. Может, он, конечно, задремал на припеке, немец-то…
– А зачем у вас на шеях бирки повешены? – поинтересовался Воробьев.
– А это немец их сделал и велел нам носить, – ответила другая женщина. Вообще Воробьев заметил, что женщины были сметливее и охотнее вступали в разговор, чем пожилые мужики. – Велели нам носить, чтобы вот такие, как ты, наши то есть, военные между деревенскими не затесались.
– Понятно, – кивнул сержант. – Вы мне расскажите: где тут немцы стоят? Где у них главные узлы обороны?
Тут заговорили все разом. И каждый рассказывал свое и не соглашался с остальными. Разговор быстро превратился в спор, даже в ссору. Тогда сержант выделил из деревенских одну женщину, которая показалась ему сметливее других, и велел ей вести рассказ.
– Они тут, считай, повсюду стоят, – стала рассказывать баба. – До самой нашей деревни, на всех высотках у них окопы выкопаны. Там у них танки закопаны. А по дорожкам здесь ходить ни в коем случае нельзя – они везде на дорогах бомбы закопали. Они и нам не велели по дорогам ходить, только обочь.
– А ежели ближе к Карманову брать, – вступила в разговор другая баба, – там их еще гуще будет, немцев-то. Все леса заняли. Снаружи не видно, а подойдешь ближе – кишмя кишат, навроде вшей. Ты это имей в виду, солдат, ты в леса не ходи. И по дорогам тоже не ходи – там бомбы спрятаны.
– А где те немцы находятся, которые здесь за вами следят?
– А вон высоточку видишь? – показала одна и