янко, но и Пака – тот только что забрался наверх.
– А ты что один? – спросил Шубин. – Где Наур?
– Наур убит, – ответил Пак. – Его ранило в шею, умер от потери крови.
– Понятно… – протянул Шубин.
Что тут можно было сказать? Разведка еще толком не началась, а они уже потеряли двоих товарищей.
Он повернулся к захваченному немцу. Тот уже пришел в себя и со страхом смотрел на Шубина.
– Ну давай докладывай, кто ты такой, из какой части? – спросил фашиста капитан.
– Меня зовут Томас Глечке, рядовой 72-й пехотной дивизии, – признался пленный.
– И где же твоя дивизия? – продолжал расспрашивать Шубин. – Что, вот эти два окопа – вся дивизия?
– Дивизия стоит южнее, – ответил Глечке. – Занимает позиции на дороге на Карманово. А наш батальон разбросали по таким вот окопам, чтобы помешать продвижению мелких частей русских.
– Кроме этих двух окопов, другие поблизости есть?
– С той стороны оврага, в километре, должен быть еще один. И к северу пять или шесть, но они далеко.
– А какие части стоят рядом с вашей дивизией?
– Правее стоят танкисты из 14-й особой бригады. Сзади нас артиллерия, номера части я не знаю. А с той стороны оврага должна стоять 17-я мотопехотная бригада.
– А к югу какие части стоят?
– Южнее нас, в лесу, стоит еще одна танковая бригада. Она прикрывает путь на Карманово.
– А где самолеты? Ведь они должны базироваться где-то здесь, рядом с Кармановом?
– Да, где-то в тылу есть аэродром. На нем стоят «Мессершмитты» и «Фокке-Вульфы». Но где этот аэродром, я тоже точно не знаю. Господин офицер, пожалуйста, не убивайте меня! Если я чего-то не знаю, то я не виноват. Ведь я всего лишь рядовой!
– Хорошо, скажи, рядовой, а резервы у вашего командования где находятся? Это ты знаешь?
– Да, я слышал, что имеются резервы. Кажется, они стоят в самом Карманове и возле него. Это две или три пехотные дивизии и танковая бригада. Пожалуйста, оставьте меня в живых! Ведь я не могу причинить вам никакого вреда!
Минуту Шубин колебался, а потом подумал: «А в самом деле! Сюда, в этот уголок леса, немцы заглянут в лучшем случае завтра. Мы в это время будем уже далеко».
– Муса, свяжи его покрепче, – приказал он. – И рот заткни так, чтобы пикнуть не мог. Все, собираемся, уходим.
Спустя несколько минут четверо разведчиков держали путь на юг. На дне окопа, связанный, как куль, остался лежать рядовой Глечке.
Глава 15
Теперь они могли идти по лесу, не опасаясь встретить засаду: по сведениям рядового Глечке, впереди у них была только танковая бригада. Но до нее надо было еще дойти.
Они шли около часа. Уже близился вечер, надо было подумать о еде и об отдыхе. Но были дела гораздо важнее – пора было выйти на связь с армией, передать информацию о втором оборонительном рубеже немцев, об одиночных окопах в лесу, а главное – информацию, полученную от рядового Глечке. И Шубин распорядился сделать привал. Пока остальные раскладывали на плащ-палатке еду, Шубин открыл рацию и начал ее изучать.
– Мне кажется, вы впервые видите такую модель, – услышал он голос Петра Деревянко. – А я в училище на такой не раз работал. Давайте я попробую установить связь.
Лейтенант сел за рацию и за минуту привел ее в рабочее состояние.
– Связь установлена, – сказал он. – Что надо передавать?
– Хорошо, ты у меня будешь радистом, – решил Шубин. – Передай вот что…
И он продиктовал все то, что хотел передать в штаб. Закончив сеанс радиосвязи, Шубин и Деревянко принялись за еду. После перекуса отдохнули еще несколько минут и вновь отправились в путь.
Уже стемнело, когда разведчики вышли на опушку леса. Перед ними раскинулось вспаханное поле шириной около полукилометра, а за ним снова виднелись рощи. Шубин не стал доставать бинокль – в сгустившейся темноте он был бесполезен. И так было ясно, что там затаилась та самая танковая бригада, о которой говорил рядовой Глечке. И еще одно сведение рядового подтвердилось: в наступившей вечерней тишине где-то слева был слышен гул самолетных моторов. Очевидно, там располагался аэродром.
Шубин задумался. Куда нанести визит: к танкистам или летчикам? И еще имелся один вопрос: как проникнуть в само Карманово? Ему хотелось разузнать о расположении врага в селе так же досконально, как он в свое время узнал о расположении немцев в Погорелом Городище. Тогда в результате полученных командованием сведений наступление советских войск прошло быстро и достигло своей цели. Теперь ему хотелось повторить то же самое здесь. Но как это сделать?
Ответ пришел сам собой: надо снова раздобыть форму немецкого офицера. Но какого – летчика или танкиста? Форма офицеров люфтваффе была красивей. Но что будет делать офицер-летчик в селе? Какие вопросы его туда приведут? Как он объяснит свой интерес к частям, расквартированным в Карманове? Нет, эти действия будут выглядеть странно. Значит, надо было раздобыть форму танкиста.
– Пошли вон туда, вправо, – сказал Шубин. – Там вроде складочка местности имеется, можем незамеченными подобраться к танковой части.
– А вы прямо уверены, что там расположена танковая часть? – спросил Деревянко.
– Да, я верю нашему рядовому Глечке, – ответил Шубин. – Мне кажется, он говорил правду. А если нет, мы вернемся и сделаем ему а-та-та.
Вдоль опушки леса разведчики прошли до складки местности, о которой говорил Шубин, и по ней двинулись на юг. Уже стояла глубокая ночь, и необходимо было проверять каждый шаг, ведь эту полосу земли для того и держали вспаханной, чтобы получше ее заминировать.
Теперь роль саперов выполняли Пак и Шубин – они лучше умели искать и обезвреживать мины. Из-за поиска мин двигались вперед крайне медленно. Уже наступила полночь, когда, обезвредив по пути три мины, разведчики наконец достигли рощи. Здесь их подстерегала другая опасность: все места, где росли деревья, занимали немецкие части. Разведчики в этом убедились, еще когда находились на поле. Шубин выслал вперед Гилялова. Тот отсутствовал почти час. А когда вернулся, доложил, что вдоль опушки рощи везде вырыты окопы, в них засела пехота. А за окопами стоят танки.
– Пройти здесь нет никакой возможности, – заключил боец. – И вдоль леса ползти тоже нельзя: как только покажется луна, нас на открытом месте будет видно как на ладони.
– И что же, нам так тут и сидеть? – начал сердиться Шубин. – Ты что же, никакой щелочки не нашел, где бы мы могли просочиться?
– Нашел я одно место, – ответил Гилялов. – Но и вправду щелочка. Там в одном месте между траншеями такой небольшой овражек, поросший кустами. Всего десять метров шириной. Вот только там можно попробовать пробраться, больше нигде.
– Овраги да болота – наши верные друзья, – усмехнулся Шубин. – Давай показывай, где этот твой овражек.
– Надо еще правее взять, – сообщил Гилялов и первым исчез в темноте. Остальные последовали за ним.
Овражек, о котором говорил Муса, преодолевали по одному. Занятие было крайне опасным, ведь немцы находились рядом, буквально в десяти метрах. Но вот наконец все разведчики собрались за линией немецких траншей. Теперь предстояло решить следующую задачу: так же бесшумно преодолеть и линию расположения танкистов. Решалась задача немного попроще: между танками имелись прогалы, ничем не заполненные. По одному из таких прогалов разведчики и пробрались. Дальше пошли тылы танковой бригады: здесь высились снарядные ящики, возле которых ходил часовой, стояли полевые кухни, был раскинут небольшой госпиталь.
Возле госпитальной палатки, Шубин вдруг задержался. Он услышал обрывок разговора, который происходил в самой палатке.
– Нет, господин Шоммер, я никак не могу выписать вас немедленно, – говорил один из собеседников, очевидно, врач. – Время два часа ночи, какая выписка? Вы ведь сами уважаете порядок, почему же вы предлагаете мне его нарушить? Утром, когда рассветет, я проведу осмотр, и, если ваша рана еще больше затянется и у вас не будет температуры, я с радостью верну вас в часть.
– Хорошо, я согласен подождать до утра, – послышался другой голос, высокомерно цедивший слова. – Но только до утра, слышите? Я должен проверить свой батальон. Этот болван Кунц вечно что-нибудь напутает. Да и другие олухи не лучше. Нет, я должен находиться в батальоне лично! Утром вы меня выписываете, доктор, ничего другого я не потерплю.
– Хорошо, хорошо, господин майор, – заверил врач.
Полог палатки откинулся, и врач вышел. На долю секунды перед Шубиным открылась внутренность госпиталя, он увидел высокого человека лет тридцати пяти, в офицерском кителе, наброшенном на плечи. Немец снял китель, задул лампу возле кровати и лег. А Шубин остался снаружи, в темноте, никем не замеченный. Он чувствовал, что судьба посылает ему уникальный шанс, о котором можно было только мечтать.
– Муса, – прошептал он. – Слушай новое задание. Пройди немного в тыл немцев, метров на триста, найди место, где бы мы могли надолго расположиться. Потом возвращайся.
Гилялов снова исчез в темноте. И снова он отсутствовал около часа. За это время над лесом взошла луна, озарила окрестности своим мертвенным светом. Вернувшись, Гилялов лег рядом с Шубиным, прошептал ему на ухо:
– Есть такое место. На этот раз не овражек, а густой ельник на возвышенности. И кругом тоже лес. Только это место чуть подальше, чем вы сказали, – тут не триста, а все пятьсот метров будет.
– И хорошо, что подальше, – ответил Шубин. – Пак, Гилялов, слушайте задание. Мы втроем заходим в палатку. Там на койке слева лежит человек. Кроме него в палатке еще четверо. Видимо, палатка офицерская. Нам надо изъять майора из палатки так, чтобы никто ничего не услышал. Желательно, чтобы майор остался живой, у меня к нему есть пара вопросов. Деревянко остается снаружи, страхует нас. Все понятно? Пошли.
Трое разведчиков крадучись проникли в палатку. Свет луны проникал сквозь брезент, слабо освещал внутренность палаты. Шубин разглядел нужную койку, офицерскую форму, висящую на стуле, сапоги на полу… «Может быть, взять только форму, а майор, черт с ним, пусть остается?» – подумал Шубин. Но тут же отмел эту мысль: майор утром поднимет скандал, это может стать известным в других частях, и его план сорвется. Нет, надо было брать форму вместе с хозяином. Тогда утром врач решит, что майор ночью ушел сам. И пока он поймет, что ошибся, Шубин может успеть выполнить свой план.