то яму. Прямо у них над головой разорвался танковый снаряд. И когда Шубин выглянул из своего укрытия, он увидел пушку, лежавшую колесами вверх, и танк, находившийся в каких-то десяти метрах от них.
– Отходим! – крикнул он парню. – Здесь мы ничего уже сделать не сможем!
И они, отстреливаясь от наседающих автоматчиков, отступили на следующую улицу. Здесь Шубин оглянулся направо, налево и везде увидел одну и ту же картину. Немцы подтянули резервы, прежде всего танковые части, а также автоматчиков, обеспечили значительный перевес сил и перешли в контрнаступление. Наши части отходили. У них не было должной артиллерийской поддержки, не хватало боеприпасов, и они не смогли сдержать немецкую контратаку. Отступление быстро стало общим. Вот наши подразделения пересекли главную улицу села и снова оказались в его северной части. И тут Шубин увидел человека, которого никак не ожидал здесь увидеть. Посреди одной из улиц стояла машина Особого отдела, и возле нее суетился капитан Свистунов. Рядом с ним находились два солдата с голубыми петлицами. Они связывали какого-то молоденького лейтенанта.
– Где твоя часть? – орал Свистунов на всю улицу. – Не знаешь?! Ты растерял своих солдат! Ты трус и паникер и пойдешь под трибунал!
Было ясно, что происходит: ретивый особист решил, что победа в Карманове уже обеспечена, и захотел воспользоваться ее плодами. В неразберихе боя, где части иногда перемешивались, командиры рот иногда теряли управление частью своих солдат, их легко было обвинить во всех смертных грехах. Тем более когда началось немецкое контрнаступление. Но ведь Свистунов не знал, что немцы перешли в атаку. Он-то думал, что находится в полной безопасности…
Шубин понимал, что ему ни в коем случае нельзя попадаться на глаза ретивому особисту. Уж он точно не знал, где сейчас воюет его рота. Он даже Пака с Гиляловым давно не видел! Его сразу можно обвинить в потере управления своим подразделением.
И в то же время он не мог спокойно смотреть, как бессовестный карьерист готов сломать судьбу ни в чем не повинного молодого офицера. И он шагнул вперед.
– Оставьте этого лейтенанта, он ни в чем не виноват! – крикнул он особистам. – Лучше возьмите винтовки и помогите немцев остановить!
Свистунов обернулся, увидел Шубина, и тут же на его лице возникла хищная улыбка.
– Кого я вижу! – воскликнул он. – Предатель Шубин, собственной персоной! Какая удача! – Он повернулся к своим подчиненным и скомандовал: – Сажайте этого паникера скорее в машину и берите вон этого! Это опасный предатель, немецкий шпион! Если будет сопротивляться, мы его здесь, на месте застрелим!
Подручные капитана так и сделали. Они затолкали лейтенанта в машину и бросились к Шубину. Тот не знал, что и делать…
И в этот момент ситуация внезапно изменилась. Из-за угла выскочили три десятка немецких солдат во главе с офицером. А за спинами солдат маячила знакомая Шубину фигура майора Ганса Книппера, начальника разведки 9-й армии вермахта. Германский особист тоже, как и Свистунов, был уверен в успехе своих армий. Он также спешил побывать на поле боя, чтобы начальство его здесь заметило.
Увидев перед собой советскую легковую машину, а возле нее офицера, Книппер вообразил, что ему повезло, что перед ним кто-то из русских командующих в ранге командира дивизии или даже армии. И он дал команду солдатам взять этого офицера живым.
Застрочили автоматы, засвистели пули. Два бойца, прибывшие вместе со Свистуновым, упали замертво. Шубин уцелел только потому, что успел укрыться за сараем. Оттуда он стал вести огонь по наступающим немцам. Свистунов кинулся было к машине, но немецкие пули прямо перед его носом изрешетили дверцу машины, пробили скаты. Надежды скрыться у особиста не было. И тогда он, не колеблясь, поднял руки.
– Я сдаюсь! – крикнул он начальнику немецкой разведки. – Не стреляйте! Я все расскажу! Я многое знаю!
– Вот и отлично, – ответил ему по-русски Книппер (ведь он знал русский язык). – Вперед! Быстро!
Видя происходившую перед глазами сцену, Шубин пробормотал сквозь зубы:
– Ах ты сволочь!
После чего поднял автомат и, не колеблясь, выпустил часть магазина в особиста. Тот свалился, а немцы переключили огонь на Шубина. Никакой сарай его бы не спас, но тут ситуация снова изменилась. С северной стороны улицы показались наступавшие советские солдаты. Это подоспели резервы 20-й армии, которые генерал Рейтер именно сейчас решил ввести в бой. Между ними и немцами вспыхнула перестрелка, и немецкие солдаты стали отступать так же быстро, как до этого шли в контратаку. И быстрее всех отступал майор Книппер. Несколько минут – и вся улица уже была в руках наших частей.
Шубин, пошатываясь и хромая, вышел из-за своего укрытия. Напряжение последних суток, полученная рана, усталость сказывались все сильнее. Но он, конечно, и не думал покинуть поле бая. Перед тем как присоединиться к наступающим солдатам, он подошел к машине особистов и заглянул внутрь. Он был уверен, что сидевший в машине лейтенант погиб во время обстрела, однако, к его удивлению, он услышал голос лейтенанта:
– Кто здесь? Свои? Вы мне поможете?
– Конечно, помогу, друг, – отозвался Шубин.
Он развязал лейтенанту руки, отдал ему свой «ТТ» (сам он держал автомат), и оба присоединились к наступавшим солдатам. Между тем над их головами низко пролетели несколько звеньев советских штурмовиков. Они обрушили свой смертоносный груз на немецкие танки. И уже спустя несколько минут половина «Тигров» была выведена из строя. Советское наступление возобновилось с удвоенной силой. И у немцев уже не было резервов, чтобы с ним справиться. Под натиском частей 20-й и 5-й армий немецкие части отходили на запад.
Последнее сопротивление немцы попытались оказать на западной окраине Карманова. Здесь стояли несколько кирпичных зданий, и немецкие части попытались удержаться в них. Из всех окон этих зданий били пулеметы, им вторили танковые орудия – танки занимали прогалы между домами. Наши штурмовики к тому времени уже отбомбились и улетели на свои аэродромы, на их поддержку нельзя было рассчитывать. Между тем командующий фронтом уже сегодня ждал сообщения о завершении штурма Карманова. Поэтому командирам частей был дан приказ идти на штурм укрепленных вражеских позиций. Солдаты бросились вперед, однако их встретил плотный огонь немецких пулеметчиков. Атака захлебнулась.
Шубин лежал за сараем на другой стороне улицы. От него до крайнего кирпичного дома, где засел враг, было метров шестьдесят. Оглядывая окрестность, капитан заметил, что на середине пути виднеются развалины какого-то строения – кажется, хлева. Там можно было на время укрыться, а затем совершить последний бросок – уже к самому немецкому укреплению. И тогда можно было бы забросить гранату в окно, в котором был установлен пулемет. Да, но как добежать до развалин хлева и при этом остаться в живых? Вражеский огонь такой плотный…
Шубин оглянулся вокруг – и внезапно увидел знакомое лицо. Недалеко от него занял позицию командир первого взвода его роты лейтенант Ярыгин.
– Геннадий, как ты здесь оказался? – крикнул ему Шубин.
– Очень просто, – крикнул в ответ лейтенант. – Наступал вместе с нашей ротой. Все наши парни, кого не убили, все здесь, все три взвода.
И он махнул рукой в сторону домов, за которыми прятались бойцы. Шубин тут же принял решение.
– Скажи нашим, чтобы сосредоточили огонь вон на том окне, – крикнул он Ярыгину. – Не давайте ему голову поднять!
– Сделаем, товарищ капитан! – заверил Ярыгин.
Он дал команду по цепи, и все бойцы перенесли огонь на окно, на которое указал Шубин. Немецкому пулеметчику, занявшему позицию в этом окне, пришлось трудно. Он не мог следить за тем, что происходит в стороне от дома. Этим и воспользовался Шубин. Он рывком преодолел тридцать метров, отделявших его от разрушенного хлева. Здесь, укрывшись за развалинами, он достал из подсумка две гранаты и связал их вместе. Автомат он закинул за спину – сейчас он был не нужен. Затем, выждав момент, снова рванулся к немецкому укреплению.
Ему оставалось всего несколько шагов до дома, в котором засел враг, когда пулемет в окне снова ожил. Развернувшись в сторону Шубина, он выплюнул короткую очередь. Капитана будто изо всех сил ударили железным прутом в правое плечо. Он выронил связку гранат и упал, чувствуя, как меркнет сознание, нарастает слабость. Но он так близко от цели! Неужели он не сможет закончить начатое?
Он перехватил гранаты в левую руку, поднялся и снова бросился вперед. Вот он уже у стены дома. Теперь нужно точно кинуть… Бросок! Над головой Шубина прогремел взрыв, и немецкий пулемет смолк. Тотчас бойцы его роты бросились в атаку, и спустя несколько минут дом был взят, засевшие в нем враги уничтожены. Захват дома проделал брешь в немецкой обороне, и спустя короткое время и остальные здания были заняты нашими бойцами.
Но Шубин этого уже не видел. Бросив гранату, он сам упал под стеной того дома. Сознание померкло, он погрузился во мрак…
Глава 18
Сознание возвращалось неохотно, вместе с приступом боли. Шубин вспомнил, что такое с ним уже было: узкая койка, палата, наполненная ранеными, стоны умирающих… Потом появится врач, с ним медсестра, ему сделают укол…
– Ага, кажется, сосед очнулся! – услышал он голос с соседней койки. – Сестра, позови доктора, скажи, что капитан пришел в себя!
– Сейчас скажу, – прозвучал в ответ женский голос.
Эти голоса окончательно вырвали Шубина из забытья. Он открыл глаза и огляделся. Да, он снова находился в больничной палате. Справа от него на койке вытянулся парень; он стонал с закрытыми глазами. А поглядев налево, Шубин увидел человека, звавшего медсестру. Он был уже в годах, степенный. Но об этом можно было судить только по его рукам и шее, покрытым морщинами. А вот почти вся голова соседа, как и его нос и уши, были замотаны бинтом. Свободными оставались только глаза и рот.
– Ну вот, совсем в сознание пришел, – констатировал забинтованный, видя, как Шубин оглядывается вокруг. – Это хорошо. А то врач уже беспокоился, что ты вовсе не очухаешься. Уж очень много крови ты потерял.