– Да будет так, – приказал Кир.
Старцы принялись хором восклицать и выкрикивать. Пусть Великий царь даст согласие на завершение их пленения – всех евреев Вавилона, – чтобы они через западные пустыни устремились на поиски своей Иудеи и своего храма. Ибо с разрушением храма Иегова покинул его руины.
Кир выслушал их и сказал:
– Было приказано, чтобы все народы, находившиеся в плену в Вавилоне, возвращались в свои дома. Разве евреи отличаются от других народов? Мое распоряжение касается и вас. Отправляйтесь когда захотите. Отстройте заново ваш храм.
Когда они поклонились ему и – стали прощаться, он подозвал Иакова:
– А ты, деловой муж, поможешь восстановить храм без изваяний?
Какое-то время Иаков Эгиби стоял перед царем молча. Он был должен ответить и потому сказал:
– Властитель и господин, твой слуга поможет строительству серебром.
Иаков уже наполовину принадлежал Вавилону, и это удерживало его в этом городе. Как и большинство коллег, он укоренился на Евфрате, где родились его дети. Он не собирался уезжать из Вавилона в Иудею, теперь эта страна была для него просто названием.
Тем вечером евреи собрались на молитву вдоль канала Кебар и берега Евфрата. Слышан был голос Исайи, и слова его радостно передавались из уст в уста:
– Так говорит Господь помазаннику своему Киру: я держу тебя за правую руку, чтобы покорить тебе народы, и сниму поясы с чресл царей, чтобы отворялись для тебя двери, и ворота не затворялись.
Я пойду перед тобою, и горы уровняю, медные двери сокрушу, и запоры железные сломаю.
И отдам тебе хранимые во тьме сокровища и сокрытые богатства, дабы ты познал, что я Господь, называющий тебя по имени, Бог Израилев…
Так говорит Господь… который говорит о Кире: пастырь мой, и он исполнит всю волю мою и скажет Иерусалиму: «Ты будешь построен!» и храму: «Ты будешь основан!»
УХОД ПОЮЩИХ ЛЮДЕЙ
От вод вавилонских прибыли землекопы, работавшие на каналах; из величественных садов прибыли садовники; с кирпичных и асфальтовых фабрик прибыли покрытые копотью истопники; а из сточных канав возникли уборщики отбросов. Эти пленные евреи привели своих жен и отпрысков, а некоторые привели ослов и овец. Вожди племен Иуды и Вениамина, отцы семейств готовили всесожжение в следующую луну после тишри.
Не таясь, отметили они праздник кущей. Вожди сосчитали свой народ. Митрадат, царский казначей, прибывший из Экбатаны, пересчитал серебряную и золотую посуду, возвращенную из сокровищницы Эсагилы старейшинам племен. Шешбацар, князь Иудин, собрал свой народ и его имущество для переселения через западные пустыни.
Иаков Эгиби, другие еврейские банкиры из Биржи и семьи, преуспевшие в Вавилоне, не присоединились к переселению. Они узнали, что оголились горы Иудеи, и великолепие покинуло город Давидов. Более двух поколений прошло с тех пор, как эти евреи из Вавилона построили свои дома и создали свои дела. Дети многих из них не говорили ни на одном языке, кроме вавилонского. К тому же оставались старики, строго хранившие закон Моисея, решившие, как и их отцы, поклоняться своим святыням на Евфрате.
Остававшиеся богачи оделили большим количеством серебра направлявшуюся в Иерусалим толпу, состоявшую главным образом из работников. Когда они начали движение через мост улицы Адада, они везли с собой внушительную поклажу на вьючных животных, поскольку повозки не подходили для передвижения через пустыню. Лошадей у них было 736, верблюдов – 435 и мулов – 245. Ослов с грузами у них насчитывалось 6720, как определили смотрители у западных ворот.
– И было среди них двести поющих мужчин и поющих женщин.
С террасы Эсагилы Кир и Губару следили за исходом евреев и слушали их пение. Губару доводилось наблюдать процессии, возвращавшиеся в другие храмы со статуями богов в лодках или – на повозках. Он видел, как Иштар, отправлявшуюся в Урук, сопровождали через посвященные ее ворота.
– Однако у этих иудеев нет изваяний, – задумчиво проговорил он. – И следовательно, их храм должен быть пуст, разве что какой-нибудь алтарь стоит там, которому они молятся.
Губару стареет, подумал Кир. Но все еще верит, что божественное существо должно обитать в изваянии или, по крайней мере, наделять его какой-то особой собственной силой. Губару организовал настоящую церемонию сопровождения очень старой и безобразной статуи Шушинака назад в его первое жилище в Шушане, откуда его силой вырвал Ашшурбанипал. Несомненно, эламиты – а Губару все так же заботливо к ним относился, выделяя их по сравнению с другими народами, – были совершенно удовлетворены. Хотя и в отсутствие Шушинака им удавалось жить неплохо, благодаря энергии всецело преданного своим соплеменникам Губару.
– Я никогда не понимал, какой силой обладают различные боги, – признался Кир. – Маги не смогли описать своего Ахуру-Мазду, которого они называют господином богов. Вроде бы он так же невидим, как Иегова еврейского народа. А они говорят, будто он присутствует во всех четырех сторонах света.
– Здесь жрецов Ахуры не замечено.
Кир согласился и какое-то время обдумывал новую мысль. Может ли быть единственный господин всех богов, находящийся где-либо вне орбиты земли, далекий и непостижимый? Кир не мог себе представить, каким должно быть это божество, доброжелательным или злобным? Кто когда-нибудь даст ему имя? И появятся ли маги в Вавилоне? Он просто сказал:
– Проточную воду реки нужно направить через ров и тот канал, который они называют Кебар. Навуходоносор больше внимания уделял укреплению города, чем его благополучию.
В том году с каждой луной вид Вавилона изменялся. После ухода армии и евреев за реку к своим домам ушли амориты. Арамейцы погнали свои стада на запад. Приморские племена отбыли на плотах из пальмовых деревьев.
В то же самое время писцы, хранители вавилонских хроник, записали, что из-за Хрустальной горы появились караваны и привезли из финикийских городов Тира и Сидона подарки Киру, Великому царю. Многочисленные массы людей приходили и уходили, заполняли западно-восточную большую дорогу. Огромная башня была все та же, но город под ней стал оживленной магистралью для движущихся народов. Поскольку обитые бронзой ворота оставались открытыми, стены Имгур-Бел и Нимитти-Бел оказались заброшенными.
Никто не замечал, что приближаются еще более значительные перемены. В хрониках это время называли временем «значительных волнений». Статуи и народы, покинувшие Вавилон, больше не вернулись. Имена Иштар и Набу произносились гораздо реже.
Незаметно для людей эпоха заканчивалась. Империи древнего семитского Востока исчезли, чтобы больше не возвращаться. Началась новая эра арийцев – греков и персов.
Часть шестаяТРЕБОВАНИЕ МАГА
«БОЛЬШИЕ ДОРОГИ ВЕДУТ К МОРЮ»
Люди, живущие в античности, не отправляются спать однажды вечером, чтобы проснуться в современную эпоху. И пророкам, предсказывающим изменения, не часто удается спрогнозировать, какими они будут. Жители Бабируша спали довольно крепко в правление Кира и проснулись, лишь осознав, что новый и к тому же непредсказуемый царь появился в их старом установившемся мире, центром которого был Вавилон.
Однако и это уже было не так. Теперь, когда мир Ахеменида простирался от Бактрии до Милета на берегу «закатного моря», караваны начали совершать путешествия через континенты к морским портам. Милет благоденствовал, и его ученые покидали город ради исследований или преподавания и богатели на этом. Его блудный сын Пифагор закончил эксперименты в Египте и поплыл на запад, чтобы преподавать в новом медицинском центре в Кротоне на берегу будущей Италии. На западном побережье той же самой Италии надолго обосновались этруски, еще раньше переселившиеся сюда из Анатолии; они стали возить за море свои искусные изделия из металла. В их городах, стоявших на холмах, особенно в Тарквинии, испытало возрождение этрусское искусство; художники украшали даже стены каменных могил живописью, выказывающей новое мастерство. В наследство они получили утонченность Крита, строгость Египта и непринужденность Сирии. Однако эти художники перестали рисовать человеческие фигуры контуром; они придумали портреты людей и привнесли в них особую живость.
Через море от этрусских поселений раскинулись торговые порты карфагенян – потомков финикийцев, начавших новую жизнь в Северной Африке. Корабли Карфагена соперничали с этрусскими торговыми судами и превосходили их в путешествиях через западные морские ворота. Лишь одни карфагеняне осмеливались пускаться в плавание к новым берегам по неизведанному океану.
Эпоха открытий началась неожиданно. Такие предприимчивые люди, как фокийцы – вытесненные приходом в Ионию персов, – поняли, что, кроме Средиземного моря, которое они называли Средним, существуют другие моря. Границы греческих мифов, Геркулесовы столбы на западе и горы Колхиды, достигнутые аргонавтами на востоке, не мешали их судам заплывать дальше, в неизвестные воды.
О новых открытиях был осведомлен Писистрат из Афин. Этот просвещенный тиран завершил строительство каменного акведука, который впервые снабдил текущей водой его город, и собрал победные песни гомеровских поэтов в единую письменную книгу «Илиада». Она, в свою очередь, познакомила его народ с сильными традициями их предков, этих благородных путешественников, которые оказались сильнее в искусстве фехтования на мечах, чем анатолийские греки из Трои, хотя обе стороны поддерживали одни и те же боги. У афинян, слушавших чтение «Илиады», возникал вопрос: не мог ли хорошо выкованный железный меч принести лучшие результаты, чем достигнутые вмешательством Артемиды, не мог ли человек и герой бросить вызов судьбе?
Писистрат одновременно и продолжал традицию, и способствовал новым исследованиям – вслед за любителями дальних странствий, фокийцами и карийцами из Ионии – колонизацией большого полуострова в восточном Эвксинском море. Морские путешествия афинян к этому далекому Херсонесу могли иметь целью контроль над стратегически важным проливом Дарданеллы, который греки все еще называли Геллеспонтом, морем эллинов. На том же проливе продвигавшиеся вперед персы установили свои пограничные посты. Но за все это время между ними не произошло ни одного столкновения, поско