Я встала из-за стола и пошла прочь из бара. Мишка с бутылкой в руках загородил мне дорогу.
— Куда?
— Я вернусь на ферму.
— Зачем?!
— Мне надо вернуться к Шокеру! Без вас.
— Каким, интересно, способом? — фыркнул Мишка.
— Возьму машину Лиса. Я не выпила ни капли, коктейль тебе оставляю. Посидите вдвоём, потом такси вызовете или попутку найдёте… Справишься?
— Я-то справлюсь, но, Кира, ты же не сможешь вести!
— Смогу! И не вздумай мне мешать!.. Дай ключи!
Мишка молча вынул из кармана брелок с ключами.
Куртку застёгивать я не стала, добежала до машины и забралась на водительское место.
Вести машину было очень трудно. Сразу же сильно заболела рука, а одной рукой никак было не управиться: коробка на внедорожнике была механическая.
До фермы Харальда я доехала быстро, бросила машину вместе с ключами в зажигании, подогнав её примерно на то же самое место, где оставили её Лис с Шокером.
Уже почти стемнело. Света в окнах гостевого домика не было.
Я взбежала по ступеням, ворвалась в прихожую, тряхнула плечами, чтобы сбросить куртку.
Шокер вышел из спальни, протянул ко мне руки. Я напрыгнула на него, как обезьянка, обняла за шею.
— Куда же ты сбежала, кроха? Зачем?..
— Прости! Не знаю, что делаю.
— Я же к вам обоим приехал. А ты бежать…
— Прости меня, Андрюша!
Я расцеловала его, прижалась щекой к щеке.
— Как ты, Андрюша?
— Нормально, — вздохнул он. — Всё в порядке.
— Я с тобой, мой хороший. С тобой. Больше не сбегу.
Он потоптался на месте, шагнул в кухню, посадил меня на край стола, наклонился к моим ботинкам, расшнуровал, снял, отнёс обратно в прихожую. Вернулся, подошёл и обнял крепко-крепко.
— Я ведь летел сюда вас с Тимом увидеть. Только за этим…
Я обхватила Шокера за спину и только сейчас, почувствовав его так близко, поняла, как мне страшно, горько и тоскливо от того, что случилось.
— Андрюша, как же мне плохо…
— Я знаю.
— Как она узнала про нас?
— Не понимаю. Я выясню. Пока не понимаю.
— Посмотри на меня.
Он отстранился, взглянул мне в глаза.
— Не вздумай считать себя виновным, Андрюша.
— Но я виновен. Я слово дал беречь сына и заботиться о его матери. Я его не сдержал. И тебя подверг опасности.
— Это всё какое-то чудовищное совпадение. Несчастный случай.
— Может быть, но ведь не легче от этого, — Шокер вздохнул и покачал головой. — Она очень сильно меня раздражала иногда. И претензии её были неуместны. И да, всё это было тяжело и мне совсем не нужно… Но я никогда не желал её смерти. Никогда.
Я притянула его к себе, погладила по спине, прижалась к его груди.
— Что же я Тиму скажу, когда вырастет и спросит?.. — прошептал он.
— Зачем сейчас мучить себя этим вопросом? Ты всё равно ничего не сможешь ему сказать, кроме правды.
Шокер только вздохнул в ответ.
В спальне захныкал Тим. Шокер расцепил руки и помог мне спрыгнуть со стола. Мы побежали в спальню.
Тимоха в кроватке ворочался под двумя одеяльцами.
— Шокер, ты зачем его так укрыл?!
— Ну… на всякий случай. Мне показалось, тут свежо.
— Тут жарко! Эх, ты, папаша!
Я сняла одно одеяло и положила Тимоху на бочок. Он почмокал и снова крепко уснул.
— Шокер, а ты ведь голодный?
— Ну, съел бы что-нибудь, — согласился он.
— Пойдём, накормлю.
На кухне я быстро достала тарелку и приборы. Налила супа и подогрела его в микроволновке, вынула хлеб. Поставила всё перед Шокером, а сама села напротив.
Вот ничего нет лучше, чем это: сидеть и смотреть на мужчину, который… Нет, не ест. «Ест» — тут не подходит, это слишком бесстрастно. «Жрёт» тоже не подходит, не потому что грубо, просто не отражает суть процесса. Шокер… наворачивал. Бойко, с удовольствием, откусывая сразу по половине ломтика хлеба. Ложка только мелькала.
— Очень вкусно, — сказал он, вычерпав всё до дна. — Никогда такого не ел.
— Ой, что ты врёшь?! Никогда не ел суп из консервированного лосося?
— Нет, — он смущённо пожал плечами.
— Может быть, ты и макароны с обжаренным фаршем никогда не ел?
— Случалось, — улыбнулся он. — Но уже очень давно.
Я наполнила тарелку, подогрела и поставила перед ним:
— Ешь.
Он принялся наворачивать и это.
— Вот когда ты всё-таки придёшь ко мне в гости, по-настоящему, — мечтательно проговорила я. — Когда я буду не где-то в чёртовой тундре, а дома, вот тогда я тебя накормлю самым лучшим, самым вкусным, что только умею делать. А пока, уж извини, готовлю только то, что можно легко сделать одной рукой.
Шокер перевёл взгляд на мою левую руку и перестал жевать.
Я покосилась на рукав. По рубашке расплылось небольшое, но яркое кровавое пятно.
— Не обращай внимание! — я повернулась к Шокеру правым боком. — Это бывает. Ничего страшного.
— Тебе нельзя было вести машину, — сурово сказал он.
— Вы с Мишкой сговорились?
— Мы с Мишкой… — он помолчал, подыскивая слова. — … многие вещи понимаем одинаково правильно.
— Рада за вас. Не отвлекайся на ерунду, ешь спокойно.
Он доел второе, потом сам поколдовал над кофеваркой и налил две чашки кофе.
Мы пили его молча, глядя друг другу в глаза.
— Куда ты тогда исчез, Шокер? Тогда, в последний раз, когда мы с тобой были вместе…
Шокер тепло и немного загадочно улыбнулся, хотя, вроде бы, какая уж там загадка — да никакой.
— Тогда Нарратор срочно меня вызвал, потому что было принято решение начинать активные действия. Мне с ребятами надо было уйти из Йери. Я знал, что так рано или поздно произойдёт, и я собирался отправить Лали с Тимом и Валю к дальним родственникам Лали и Ская, у них маленькая ферма довольно далеко от города. Там спокойно, к тому же осталось много всяких полезностей из прошлых времён, с которыми можно пережить нехватку электричества. Но я прибежал домой, и оказалось, что Лали нет, она оделась и куда-то ушла ещё днём, когда я к Нарратору в департамент ходил. Она никому ничего не сказала. С ней и раньше такое бывало, ещё когда мы все были ловцами. Обижалась на что-то, уходила в себя и отправлялась, куда глаза глядят. Уходила от силы на час-полтора, не знаю, куда, зачем, что у неё происходило в голове, но она всегда возвращалась. А тут не вернулась. Я настаивал на том, чтобы Валея с Тимом всё-таки уехали из города, но Валя вдруг поставила ультиматум, что идёт с нами, хочется мне или нет…
Шокер замолчал и тяжело вздохнул.
— Андрей, она вся в тебя, характер — второй ты.
— Да уж, — покачал головой Шокер. — Похоже на то. Мать её была ангелом, покладистая и разумная. Эта же какой-то дьяволёнок… Заявила, что Скай её подготовил, и она будет нам полезна. Ну, что мне оставалось? Только отправить Ская с Тимом к тебе. Представляю, как ты меня возненавидела.
— Так, самую малость. Я же прежде младенцев только в рекламных роликах видела, да на этикетках, а живьём вблизи — нет… Значит, с тех пор вы не знали, куда пропала Лали?
— Нет, не знали. Возможностей поискать, как следует, сначала не было. Потом, когда у нас появился доступ к поисковым системам и сканерам, всё выглядело так, что Лали нет на поверхности. И, похоже, так оно и было. Видимо, она уже была здесь. Тем более интересно выяснить, кто снабдил её информацией и оружием.
— Альдон не мог?
Шокер неопределённо скривился:
— Вряд ли, что за дело им друг до друга? Всё бывает, конечно, но мне кажется, он сейчас сам поставлен в такие условия, что ему не до авантюр. А Нарратор, как бы я к нему ни относился, абсолютно честен и надёжен, и, если он говорит, что никому, кроме нас, не рассказывал, кто и куда тебя отправил, значит, так оно и есть. Я попробую во всём разобраться, здесь есть над чем подумать. А пока я заберу тело Лали на базу, постараюсь переправить домой. Надеюсь, в ближайших рейсах для такого груза найдётся место.
— Вроде бы, специальное разрешение надо.
Шокер покачал головой:
— Мне — не надо.
— Ты теперь шишка?
— Шишка — не шишка, но подобные разрешения я теперь сам даю.
— Вышел из тени?
— Да. И я, и твой брат, и вся тайная система. На поверхности — смена портретов, — усмехнулся Шокер. — Структуры те же, но их возглавили и наполнили другие люди.
— Это то, чего вы хотели? — удивилась я.
— Да.
— Но когда что менялось от смены портретов? Разве этого достаточно?
— Пока — да, — уверенно ответил Шокер.
— А смысл? Это чему-то поможет? Жизнь станет лучше?
— Надеемся, что станет. Решено всё сразу не ломать и людей не баламутить. Людям ведь что важно? Чтобы было спокойно, сытно, тепло, светло. А прогрессивные политические идеи их не волнуют. Поэтому решено просто поменять портреты. Для начала.
— А будет и продолжение?
— Обязательно.
— А где старые портреты?
Шокер нахмурился:
— Зачем это тебе? Разве тебе недостаточно просто знать, что мы делаем то, что необходимо?
— Андрей, ну, ты нарочно, что ли? По-твоему, мне всё равно, из-за чего дорогие мне люди жизнями рискуют?
Шокер промолчал.
От возмущения и злости мне хотелось что-нибудь разбить.
— А вот Йан относился ко мне, как к человеку, который способен всё понять! Мне не приходило в голову расспрашивать его о многих вещах, потому что я о них и не подозревала. Но если я о чём-то важном спрашивала, он отвечал!
— Кира… — вздохнул он. — Если ты ищешь второго Йана, то не там. Я не смогу и не собираюсь ему подражать.
— Я не хочу, чтобы ты ему подражал! Я хочу, чтобы ты видел во мне существо с мозгами!
Шокер бросил на меня быстрый взгляд и опустил голову. Наверное, не смог сдержать улыбку. Вот же гад.
— Шокер, тут среди местных гостей-гатрийцев ползут слухи, будто бы в Йери была резня.
Он неопределённо пожал плечами:
— Представляешь, что произошло с информацией за то время, пока она превращалась из факта в слух?
— Да я надеюсь, что всё неправда, но хочу от тебя услышать.