И тут взметнулись искры. Я не сразу поняла что происходит, а потом увидела — сражались папандр и Нрого. Сражались красиво, прямо на границе огня, но так быстро двигались, что пламя не успевало охватить их. Несколько секунд я решала за кого болеть, потом определилась:
— Нрого! Нрого! Нрого! — заорала я, подскочив.
— Ты же наш клан поддерживала, — обиженно напомнил Киаф.
— Клан — да, папика — нет. Нехрен было меня продавать. — И я снова заорала, — Нрого! Нрого!
Нрого!
— Так не честно, — шипел черноглазый брат.
— А ты папку поддерживай. Нужно вскочить и орать не своим голосом «Агарн», — предложила я. И снова завела свою песенку. — Нрого! Нрого! Нрого! Бей его!
Брательник не выдержал, подскочил и во всю свою могучую глотку как заорет:
— Агарн! Агарн! Агарн! Агарн! Агарн!
В общем, мне на его фоне и вопить было нечего. Он меня не только на полторы головы выше, но еще и орет не в пример громче. Эх, где мой громкоговоритель?! Но мы врагам не сдаемся:
— Нрого! Нрого! Нрого! — орала я, задом поднимаясь на пару ступенек, чтобы хоть с братом сравняться.
И мой крик был услышан! МакДрагары, кто поднимаясь с пола, а кто просто перестав мутузить соседа, заорали подстраиваясь под мой ритм:
— НРОГО! НРОГО! НРОГО!
Брательники, от момента начала воплей Киафа помалкивающие, сейчас осознали, что вражины орут громче и понеслось:
— АГАРН! АГАРН! АГАРН!
Я наслаждалась! Дирижировала руками, сама орала то «Нрого», то «Агарн» и просто блаженствовала. В какой-то момент меч папашки просвитсел в миллиметре от Нрого и все застыли, и даже замолкли, но только не я:
— Напряженнейший момент схватки двух величайших воинов современности! И кто победит?!
Чей клинок окажется острее, а рука не дрогнет?! Господа, поддержите вашего кандидата вашим голосом. Итак, кто за Нрого?
МакДрагары разом заорали «НРОГО».
— А кто за нашего уважаемого хассара?
«АГАРН! Агарн! Агарн!».
— А теперь все вместе!
Под наши дикие вопли два воина вновь скрестили мечи. От столкновения стали сыпались искры, напряжение было невероятное, все неистово вопили, стены тряслись, уже никто ни с кем не дрался и все следили за величайшим сражением. И вот когда я уже была готова начать внедрять свой новый бизнес, то есть тотализатор, в массы одна дрянь все испортила!
— Что здесь происходит? — раздался негромкий, невероятно спокойный и в то же время угрожающе злой голос.
И вот сказала же не громко, а все услышали. Воины тут же умолкли, папашка и Нрого неуловимым движением спрятали мечи, я села, от досады по поводу того, что не удалось денег срубить на волне всеобщего азарта. В общем, на появившуюся эйтну с золотым поясом я смотрела со смесью досады и раздражения. Вот же падла черномотанная!
— Исчезни немедленно, — прошептал Ар, прикрывая меня от эйтны.
Но она, к счастью, на меня и не смотрела.
— Зверя бери с собой, — прошептал Киаф, становясь ближе к Аравану, то есть, тоже прикрывая меня не хилым своим телом.
И как-то так они это сказали, что я даже не была против, и сняв туфли, поползла к двери. Туфли, правда, мешали, ибо держать их приходилось в руках. Решила оставить. Икас, радость моя, осторожно подхватил зубами за каблуки и мы бесшумно ретировались. Прикрывая дверь за собой, взглянула на эйтну — она нашего отхода не заметила, потому как играла в гляделки с обоими вождями.
Оказавшись в коридоре, я некоторое время задумчиво стояла, так как дорогу назад совсем не помнила. Зверь стоял рядом и смотрел на меня.
— Нам бы вернуться, — прошептала я.
Икас вильнул хвостом и пошел вперед. Я за ним. Через минут семь мы были в моих покоях — обожаю шерстюсика!
Что там дальше происходило в зале, я не ведаю. Я только и успела что искупаться, переодеться, и решить что сегодня ночью я собираюсь поспать, так как слабость все еще присутствовала.
Спустя почти час, сидя у окна расчесывая волосы перед сном, я внезапно услышала в отдалении:
— МакВаррас лучше всех,
МакВаррас ждет успех,
МакВаррас победят,
МакДрагарам отомстят.
Рванула на балкон и увидела — воины расходились, но то тут, то там МакВаррасы начинали скандировать мой незамысловатый стишок и это было так… ну так… просто ух!
Стою, умильно вытираю слезы, и тут дверь открывается.
Вошел отец. Сам. Стоит у двери, смотрит на меня, потом закрыл дверь. Прошел, сел на диван, похлопал рукой радом с собой, явно намекая, что мне пологается сесть. А за окном снова раздалось веселое рифмоплетство про МакВаррасов. И отец вдруг как-то по-доброму улыбнулся, я бы даже сказала — с гордостью. И тогда я решила послушать предка, подошла, села, продолжая расчесывать волосы, уставилась на отца.
Отче в данный момент был одет, то есть поверх татуированного тела натянул длинную, примерно до середины бедра, рубаху. Одежонка была просторная и легкая и в ней папик казался каким-то… домашним. Даже волосы в данный момент оказались собраны в хвост, а два широких кожаных браслета на запястьях, сменили те железные, что там были прежде. В общем, такой домашний-предомашний папка, разве что очень странный блеск в глазах.
— Ты очень красивая, когда не используешь краску для губ и ресниц, — неожиданно произнес отец.
Молча расчесываю волосы, ожидая продолжения диалога… например я ждала, что папик, наконец, поведает мне о своих планах в отношении моей скромной персоны, однако вместо этого хассар начал говорить о своем, об иристанском:
— Воины на Иристане никогда не позволяют себе любить женщину. Желание допустимо, Любовь — нет. Любовь — позор даже для самого слабого, и проклятие для сильного… — он на мгновение умолк, и чуть тише добавил. — А я так сильно любил твою мать.
Расческа подло и коварно выпала из моих рук. Смотрю на папика, такого огромного, мускулистого, красивого и сильного и просто в шоке. То есть не в том плане, что он маму любил… ну не сомневалась я как-то в том, что маму все любят, просто понять не могу, что именно он тут имеет в виду под любовью?!
Икас заворчал, подошел, поднял расческу обслюнявив конкретно, я забрала то, чем до помывки пользоваться уже не собиралась, но благодарственно погладила зверюгу по головке. Отец отвлекся на Икаса и я уж думала, что продолжения не будет, однако оно последовало:
— Все традиции Иристана имеют причину, Киран. — голос хассара стал величественный такой. — Каждый обычай, что кажется тебе варварским и унижающим достоинство женщин — обоснован. Тебя оскорбил поклон наших спутниц жизни — но так они демонстрируют беззащитность, напоминая воинам о своей слабости и необходимости в защите. Это не оскорбительно, Киран, это трогательно и умиляет сердца воинов.
То есть ползающие у мужских ног женщины вызывают умиление? Ну-ну.
— Отец, — я скептически усмехнулась, — что бы ты мне сейчас не говорил, я четко знаю одно — ползающие у ног маленькие пушистые котята или зайчата, это да — умилительно и трогательно. Так и хочется поднять, потискать, по шерстке погладить… Но! Но вот не надо мне заливать, что глядя на ползающих женщин, воины умильно слезки утирают — я-то знаю, откуда дети берутся! И воины явно так же!
Хассар Айгора потемнел лицом, но сдержался и попытался вывернуть ситуацию:
— Воины желают женщин, и жены ведают об этом. Наши женщины не украшают себя, потому как ведают — воинам сложно сдержаться, а слияние с женщиной до заката солнца признак слабости и невоздержанности.
Подняв руку, словно нахожусь на занятии, я позволила себе прервать отче, исключительно для того, чтобы задать один-единственный вопрос:
— То есть в иерархии Иристана место и время женщины четко определено — ночь, постель, поза «бревно к работе готово»?
На сей раз кто-то достаточно слышно скрипнул зубами. Я же изобразила милую улыбочку и подчеркнутое внимание собственно к папандру. Отец сдержался и сдержанно же произнес:
— Воин не может уделять все свое время женщине! У нас есть долг, ответственность, обязанности перед кланом, страной, планетой!
— Про семью забыл… — резко погрустнев, буркнула я.
Хассар сел ровнее, сложил руки на груди и переспросил:
— В смысле?
— В прямом, отец, — я тяжело вздохнула и, вспомнив семью Эда и Мики, неожиданно призналась. — Знаешь, я всегда хотела чтобы у меня был папа… Как у Дрейгов… ну это семья с которой мы дружили. Понимаешь, когда папа Мики приезжал домой, Микуся бежала к нему с криками «Папочка, папа приехал!». А он подхватывал ее, кружил, потом подкидывал вверх и ловил и снова подкидывал… И Мика так радостно смеялась, заливалась просто, а я… я стояла в сторонке и мечтала, что когда-нибудь мама выйдет замуж и у меня тоже будет самый настоящий папа. И я буду бежать к нему на встречу, а он мне скажет «Как день прошел, маленькая?»…
Икас подошел, уместил свою огроменную голову у меня на коленях, и тихо заскулил. Я нежно погладила его по голове, почесала за ухом, потом наклонилась и чмокнула в черный нос, с грустью подумав, что моя детская мечта так и не сбылась… как оказалось, к лучшему.
— На Иристане задача отца заботиться о безопасности дочери и о ее судьбе! Не более! — неожиданно резко отрезал папандр.
Грустно усмехнувшись, я ответила:
— Кто бы говорил… вашу встречу с Адалин я видела, отец, так что изображать передо мной сурового воина, по меньшей мере, глупо!
И что я слышу в ответ:
— Наши женщины не произносят слов без дозволения, так как знают — любой воин умнее тысячи женщин и демонстрировать собственную глупость дочери Иристана считают ниже собственного достоинства.
Классно сказал! Припечатал просто, мол «заткнись дура, ничего ты не понимаешь». Умнее он, как же… Тааааак, стоп! Совместим сказанное папандром и ту классификацию планет, что выдали тени… Да, возможно воины реально хорошо образованы, но образование еще не признак ума.
— Могу я спросить? — вежливо интересуюсь у отца.
— Я еще не все сказал, — последовал ответ. — Твое поведение сегодня… — он допустил паузу, видимо собираясь с мыслями, затем последовало. — Ты сильна и отважна, Киран. Ты умна и находчива. Ты красива и умеешь быть соблазнительной. Но… но любой воин сломает тебя за несколько мгновений!