ий, вынуждена была сократить армию, да и другие страны несколько урезали военные бюджеты. И на таком фоне известие о найме прокатилось по рядам отставников настоящей благой вестью.
– Живём, Палёный! – ворвался в дешёвый кабак крепкий белоголовый оборванец. – Грифон войска набирает для России, ветераны нужны!
Палёный – мужчина чуть за тридцать со следами ожога на лице – аж вскинулся…
– Серьёзно?!
– Ну! Грят, – только чтобы добровольцев, да ветеранов, да не висельников штоб, а нормальных таких…
– Иди ты… – на лице Палёного отразилась нешуточная работа мысли… – эт значит, что надолго можно в армию попасть-то, а не на одну кампанию. Ну, раз не висельников… Небось сейчас наберёт, а потом кого и после войны оставит – кто умел да посмышлёней. Этак и мы с тобой, Фриц, попасть к Грифону могём.
– К нему бы да…, – мечтательно протянул Фриц – явный норвег, несмотря на немецкое имя, – видал я, как у него живут. По жалованью не скажу, что сильно больше, но вовремя, не задерживают. Обмундирование добротное, да кормят как… да казармы хорошие… А главное – трофеи. Грифон солдат не зажимает, много им перепадает, ой много…
– Хорош мечтать, – прервал приятеля Палёный, – давай-ка собирай наших в порту, я на рынке кликну. Небось, если придём, как положено, всем подразделением, да в ногу… А?
– Голова! – восторженно завопил Фриц, не обращая внимания на недовольно-любопытные взгляды находящихся в кабаке. – Быть тебе капралом!
К Грифичу потянулись закалённые ветераны в возрасте около тридцати. Солдат более старших возрастов что Пруссия, что Австрия сохранили в качестве этакого костяка, вояки помоложе смогли как-то устроиться, а вот такие… Куда им? До пенсии ещё далеко, а жить обыденной жизнью они уже не умеют… В большинстве своём они ранее служили Пруссии, но никого это не смущало – понятия «национальность» и «государственные интересы» только-только начали внедряться в общество.
Найм оплачивал русский император через Рюгена. Нанимать их непосредственно в русские войска не было особого смысла – пришлось бы переучивать, да и не факт, что русские солдаты восприняли бы хорошо вчерашних противников – здесь как раз «национальные интересы» понимали… А так, в отдельном полку, почему бы и нет? Как только исчезнет необходимость в их услугах, просто перестанет идти плата и все вопросы о дальнейшей судьбе будут не к Петру, а к Померанскому…
Пришлось сформировать два полка – в один вошли те самые пруссаки, в другой – добровольцы из подданных Грифича, желающие повоевать, подготовленные русскими егерями. Два полка пришлось формировать потому, что подготовка отличалась очень резко и сводить их воедино не было никакого смысла – всё равно пришлось бы переучивать.
Неожиданностью стали властители-соседи, в буквальном смысле продавшие ему свои игрушечные армии[36]. Кто-то – только солдат, кто-то – и сам решил отправиться на войну… Армии, кстати, в большинстве случаев и правда были игрушечными – от двух десятков до сотни солдат. Но и их набралось достаточно, чтобы создать третий полк.
Три полка – звучит грозно и солидно, но на деле только «пруссаки» имели достаточно приличную численность – больше семисот человек. Другие два полка, вместе взятые, «тянули» на восемьсот.
– Всех бери, – благодушно кивнул нетрезвый Пётр на вопрос о добровольцах-наёмниках, – пусть лучше они там воюют, чем…
Он не договорил и махнул рукой.
В путь Рюген отправился не только со своими полками, но и во главе гвардии – по роте от каждого полка. Точнее говоря, формальным предводителем был Павел, а гвардейцы числились его личной охраной. По прибытии в войско гвардия передавалась под непосредственное командование Миниха. Схема не самая простая, но так показалось Петру проще всего – вельможи уже утомили своим местничеством, а подобным образом ничьё воспалённое достоинство не ущемлялось.
Выезжали со здоровенным обозом, всё-таки Петербург – город промышленный и портовый, так что в телегах для армии было много всего интересного. Игорь с подопечным ехал в окружении своих кирасир, уланов и конных гвардейцев, но «в окружении» достаточно условном – приходилось постоянно мотаться из конца в конец, натаскивая Павла.
Натаскивал он его не случайно – просто раз уж выпихнули мальчишку на войну, то нужно взять с этого максимум пользы…
– Помощником квартирмейстера будешь, – сказал Рюген. Цесаревич неверяще уставился на него и тупо переспросил:
– Твоим помощником?
– Да, – терпеливо повторил Наставник, – на Турнире ты себя неплохо проявил, да и вообще – квартирмейстерское дело изучить, лишним для будущего императора точно не будет.
– А бои? – слегка плаксиво сказал подросток – у него в последнее время вообще часто менялось настроение.
– Специально – точно нет, – отрезал Игорь, – но, к сожалению, совсем их избежать у тебя вряд ли получится.
Так что ехал Павел в весьма приподнятом настроении – как же, Наставник похвалил, да бои впереди! Когда Грифич его отпускал, тот сразу же ехал к гвардии, где знал буквально каждого. Пел песни, рассказывал и слушал анекдоты, учился на ходу каким-то интересным ухваткам… К сожалению – не только воинским, к великому огорчению Наставника, какая-то зараза научила его «шикарно» плеваться, и теперь цесаревич то и дело изображал верблюда.
Впрочем, это не было проблемой – в остальном подросток вёл себя если не образцово, то где-то рядом – несмотря на скачки настроения.
– Наставник, – подъехал Павел к нему, – я вот думал о том, что мне сказал про учёбу квартирмейстерскому делу. Ты и правда считаешь его для меня полезней навыков полководца?
– Конечно, – убеждённо сказал Грифич, – да ты и сам бы понял, если бы подумал немного. Посуди сам – зачем императору возглавлять войска? Нет, разбираться-то в военном деле нужно – и на неплохом уровне, но не более.
– А Фридрих-то водил, – возразил Наследник. Игорь с нескрываемой иронией поглядел на него…
– Водил, но ты ту Пруссию на карте видел? А с Россией сравни… Если со шведами ратиться придётся, ещё ладно, а с поляками, да с турками, да с немцами… Не наездишься!
Подросток задумался, и видно было, как логика боролась с юношеским максимализмом. Руки ослабили поводья, но вымуштрованная кобыла сама шла в колонне.
– Согласен, – нехотя сказал он. Наставник кивнул с лёгкой улыбкой и продолжил урок:
– Ну а насчёт пользы квартирмейстерского дела для тебя… Так сам видишь – картографией занимаюсь я. Пригодится такое умение будущему императору?
– Пригодится, – кивнул Павел, – чтобы, глядючи на карту, видеть не просто рисунок, а понимать – где нужно прокладывать дороги, где закладывать города, сколько крестьян может прокормить та местность.
– Разведка тоже на мне. Пригодится?
– Не знаю, – неуверенно сказал цесаревич, – это ж армейские горлохваты, мне, наверно, полезней те сведения, что добываются дипломатическими путями.
Огорчённо поцокав языком, Игорь закатил глаза:
– Горлохваты они – и зачастую даже неграмотные. Так мне надобно из кусочков их донесений составить что-то целое. Там кусочек, там… Глядишь – и вот я уже знаю обстановку во вражеской армии, причём быстро. Дипломатов да шпионов при вражеских дворах о таком и спрашивать бесполезно – информация запоздает.
Виновато потупившись, подросток засопел – подобная информация давалась ему не в первый раз, но возраст… Пусть он и достаточно умный, но нужно признаться – не гений. Спасает скорее хорошее образование и такие вот практические занятия. Впрочем, Рюген честно признавался, что и сам в его возрасте был ничуть не лучше.
– Ну и с остальным так же, – решил «добить» тему Грифич, – умение создавать склады и быстро перемещать грузы пригодится хотя бы потому, что будешь составлять реальные планы и понимать – когда тебя дурят, а когда человек некомпетентен.
Дождался осмысления и понимающего кивка собеседника.
– Отвечаю и за инженерные сооружения – укрепления да мосты. Пусть и строю я их не сам, но основы знать приходится и соответственно…
– Можешь давать инженерам реальные задания, здраво оценивать предстоящий объём работ, – чуточку запинаясь, продолжил за него Павел.
– Ну вот можешь же, когда хочешь, – засмеялся Рюген, – ну всё, теперь к Никифору езжай, а то он аж соскучился – давно тебя не гонял.
Вечером на стоянке Павел в паре с Юргеном отрабатывал Большой Салют[37].
– Чётче! – командовал Рюген, – руку доворачивай. Так… И за дыханием следи.
Всё это он говорил, не прерывая собственную тренировку, что вызывало у подростка зависть пополам с восхищением. Но Грифич уверенно говорил, что если не забрасывать тренировки, то лет через пять-семь тот и сам так сможет… Талант есть!
– Командир, – тихонько подошёл Тимоня, – там Пугачёв прибыл. Грит, есть срочные новости.
Оставив цесаревича на Юргена, генерал-квартирмейстер поспешил в свой шатёр.
– Княже!
– Емеля!
Мужчины обнялись – они давно уже стали друзьями. Сословные предрассудки? Так казакам было на них… Сам же попаданец к своему титулу относился без излишнего пиетета – по вполне понятным причинам.
Новости же и правда были срочные…
Глава 2
– Англия, говоришь… – повторил Игорь, постукивая пальцами по ножнам шпаги.
– Она самая, – устало вытянув ноги, сказал Пугачёв.
– Хреново… Одно дело – финансовая там поддержка да бряцание оружием где-то в сторонке и совсем другое – прямые поставки. Ты уверен? Просто дипломаты ничего не писали.
– Дипломаты, – презрительно фыркнул Емельян, – а ты сам посмотри, какая «блестящая» у нас внешняя политика. Куда ни плюнь, сплошь родственник императора посланником.
– Преувеличиваешь.
– Немного. Сам знаешь – Пётр слишком добр к своим родственникам…
Помолчали – обсуждать действия императора в шатре… чревато. Но проблема и в самом деле была – родственники у повелителя России были неисчерпаемы, и всех требовалось пристроить к делу. В Россию путь им преградили Воронцовы – пусть не до конца, но всё-таки. Зато в Европе каких-то барьеров для них не было и посты всевозможных посланников для них едва ли не придумывались.