– А что же нового в ремесле врачей? – раздраженно настаивал Сокойне. – Они веками трудятся рядом с нами.
– Но масаи, пасшие скот в саваннах, веками не имели к ним доступа, – заметил я. – Только масаи, решившие переселиться в города, уже веками располагают доступом к медицине.
Сокойне долго молчал. Я уже решил, что он снова забылся сном, но наконец старик заговорил.
– Я знаю, почему Кориба покинул Кириньягу, – произнес он.
– Почему?
– По тем же причинам, по каким и я должен покинуть Килиманджаро, – ответил Сокойне. – Он не желал смотреть, как его бог терпит поражение от западного.
– Это один и тот же бог, – сказал я. – Мы просто даем Ему разные имена.
Он покачал головой:
– Энкаи медленно выдавливают из Африки. Я надеялся, что уж в этом мире Он наконец восторжествует, но нет. Бог белых снова одолел Его.
Он издал обреченный вздох.
– Я должен отыскать мир, куда удалился Энкаи.
– Он там, где и был всегда, – ответил я. – Разве не Он привел к вам двух эльморанов, когда вы истекали кровью?
– Чтобы они доставили меня в это… это место? – с презрением произнес он. – Нет, милосердный бог так поступить не может. Энкаи на Килиманджаро больше нет, историк.
Я уставился на сломленного горем старика. Я историк; в мои обязанности не входит возвращать людям смысл жизни. Но этот человек обратился ко мне за помощью, и я чувствовал потребность оказать ее.
– Вы решили, что ваш долг – отыскать Энкаи? – спросил я, пытаясь собраться с мыслями.
– Да, – ответил он. – Все масаи либо в Африке, либо на Килиманджаро, значит, Он очень одинок в Своем новом мире, ведь там некому Его почитать и возносить Ему молитвы.
– Вы слишком далеко заглядываете, – сказал я.
– Что ты имеешь в виду?
– Энкаи желает, чтобы вы нашли Его и поклонялись Ему, так?
– Так.
– Вы не сможете Его найти, если умрете, – сказал я, но, увидев, что он не понимает хода моих рассуждений, пояснил: – Если Он желает, чтобы вы почитали Его, значит, вы нужны Ему живым… и, следовательно, это Энкаи направил двух эльморанов, чтобы те нашли вас и доставили сюда. А если Он так поступил, значит, Он еще присутствует на Килиманджаро.
Он долго смотрел на меня недовольным взглядом и хмурился.
– В ваших рассуждениях должна быть ошибка, но я не вижу ее.
– Значит, вам лучше остаться на Килиманджаро, пока не найдете, где ошибка, – предложил я. – Ведь пока вы не уверитесь, что Энкаи здесь нет, нет смысла искать Его в других местах.
– Я подумаю, – сказал он.
– Хорошо, – ответил я. – Я так понимаю, из госпиталя вас могут выписать уже завтра. Вам есть где остановиться?
– Я странствую от маньяты к маньяте. Никто не откажет лайбони в ночлеге. Хотя, – на его изборожденном морщинами лице появилось беспокойство, – так было прежде. Завтра может оказаться так, что лайбони им больше не нужен.
– Пожалуйста, остановитесь у меня, пока не восстановите силы, – пригласил я.
– Разделить хижину с компьютером? – неодобрительно отозвался он.
– Это не хижина, – сказал я. – Да и почем знать? Возможно, мой компьютер научит вас паре вещей, которые убедят масаев, что их лайбони не так бесполезен, как, допустим, старый пустой бурдюк.
Он уставился на меня немигающими глазами.
– Зачем ты так поступаешь? – спросил он наконец. – Ясно же, что тебе нет пользы от лайбони. Ты не веришь в мою магию. Ты горожанин, ты не носишь красное одеяние и не ходишь с копьем. Зачем такому человеку мне помогать?
Я около минуты размышлял над ответом, потом сказал:
– Потому что я историк, а такие, как вы, – часть нашей истории.
– Но не вашего будущего, – ответил он горько.
– Не знаю, – сказал я. – Пока не наступит завтра, сегодняшний день еще не история. Завтра спросите.
– Интересное дело, – слабым голосом отозвался он. Казалось, ему хочется прибавить еще что-то, но вдруг глаза его закрылись, и он замер. На миг я заподозрил, что он умер, но все аппараты продолжали тихо пикать, и я догадался, что он просто спит. Сокойне продержали в больнице еще три дня, пока не удовлетворились его состоянием и не выпустили под мое попечение. Я отвез его к себе, подождал, пока сканер не считает мою сетчатку и костную структуру, прошел вместе со стариком через открывшийся в стене проход, и за нами сомкнулась дверь.
– Вы лишь второй мой гость за все время, – заметил я, пока старик озирался. – Первый тоже был жителем маньят. – Я вспомнил о ночи, проведенной здесь мальчиком Мавензи. – Он считал компьютер магией.
– Для масаев эта вещь чужда, – согласился Сокойне, – но не волшебна. Он ведь видел компьютеры на корабле, доставившем нас сюда.
– Он был совсем маленьким, – пояснил я. – Он, вероятно, даже не запомнил их или не обратил на них внимания. В конце концов, его доставили на звездолет прямо из африканской саванны. Наверняка переживания оказались ошеломляющими.
– Сейчас он, должно быть, уже носит костюм с галстуком и презирает маньяты.
– Он все еще пасет скот и взял себе жену, – сказал я. – Я иногда с ним пересекаюсь.
– Он видел город, посетил его и все же предпочитает жизнь пастуха? – спросил Сокойне. – Быть может, крохи надежды еще остались…
Я решил не посещать в его обществе ресторан, где я обычно ужинал, поскольку старик в одежде лайбони привлек бы слишком много внимания, поэтому мы поели у меня на кухне. Он спрашивал о кухонной плите, посуде, морозилке и других предметах. Ясно было, что ужин ему не слишком по вкусу, но старик ел без жалоб. Он вообще не сказал ни слова о еде. После ужина он сел в центре гостиной и молча уставился в пространство. Я немного почитал, поработал за компьютером и ушел спать. Когда поутру я проснулся, он продолжал неподвижно сидеть на том же месте.
– С вами все в порядке? – спросил я, приблизившись.
Он не сразу осознал мое появление.
– Да, – наконец отреагировал старик. – Теперь-то со мной все в порядке – благодаря твоим словам.
– А что я такого сказал? – удивился я.
– Что сегодняшний день станет историей завтра. Ты прав, Дэвид оле Сайтоти. Все меняется, и то, что сегодня кажется новым, завтра станет историей. Мой долг – исцелять людей моего народа, отгонять демонов и обеспечивать спокойствие.
Он вдруг усмехнулся.
– Но это уже история. О нет, я говорю не о потребности исцелять людей, успокаивать их и защищать от демонов. Это – вечно. Однако способы, какими я исполнял свои обязанности, несомненно, стали достоянием истории. Их заменили новые способы – врачи, госпитали и сложные машины. Завтра историей станут уже они, а потребности людей моего народа останутся.
– Безусловно, вы правы, – сказал я. – Но я все еще не понимаю, к чему вы клоните.
– Средства всегда меняются, – отвечал он, – а цель вечна. И раз уж я сегодня здесь, то я обязан служить целям, поставленным передо мною Энкаи, современными средствами. – Он помолчал. – Пожалуйста, отвези меня в госпиталь, но уже не как пациента, а как ученика. Лайбони – это всего лишь слово. Важно то, что лайбони делает.
– Я знаю пару людей, которые смогут вам помочь, – сказал я. Я не стал упоминать, что один из них – Лидер всего планетоида. – Но я обязан предостеречь вас, что, если ваша просьба будет удовлетворена, вы начнете обучение с санитара. Его обязанности могут показаться вам утомительными и даже унизительными по сравнению с ремеслом лайбони.
Он пожал плечами.
– Нужно же с чего-то начинать. Помогать тем, кто нуждается в помощи, ничуть не унизительно. Унизительно лишь не пытаться.
Он был лет на тридцать старше меня, но пока я вез его в госпиталь, то гордился им, точно отец сыном. Я по такому случаю даже снова поверил в Энкаи. Ну, почти поверил.
7. Ночь на Килиманджаро
2240 год
Меня разбудили посреди ночи. Видеофон с каждым разом все громче повторял мое имя, пока я не опустил ноги на пол. Сев, я потянулся к ночнику и включил свет.
– Да? – пробормотал я. – Кто это?
– Дэвид, это Джошуа.
Я всмотрелся в голоэкран.
– Вижу. Который час?
– Три тридцать утра.
– Чего бы тебе от меня ни было нужно, – проворчал я, намереваясь отбить вызов и снова завалиться спать, – оно подождет.
–Дэвид, черт бы тебя побрал! – завопил он. Я аж подскочил от испуга. – Просыпайся!
Я протер глаза тыльными сторонами запястий.
– Ну ладно, встаю. А за каким хреном, дружище, ты мне звонишь в три тридцать утра?
– Нам нужны твои знания, – сказал Джошуа.
– Я историк, а не охотник на вампиров, вашу мать, – пробормотал я. – Это что, шутка какая-то?
– Это не шутка. Это жизненно важная проблема, и нам нужен твой опыт историка. Я достаточно ясно выразился?
– Кто такие мы? – Я все еще пытался сфокусировать взгляд.
– Я и полиция.
– Ну ладно, – повторил я. – Я сейчас одеваюсь и выхожу… – Я растерянно запнулся. – А куда мне ехать – в полицию или к тебе в офис?
– Туда, где у тебя все условия для работы, – сказал он.
– У меня в кабинете, – ответил я. – До него три квартала ехать.
– Ты не можешь подключиться к тамошней системе из дома?
– Я даже не знаю, по какому запросу искать, – посетовал я.
– Значит, так. Приди в себя, держи голову прямо, бери халат, а когда я уверюсь, что ты больше не собираешься засыпать и способен мыслить четко, то объясню тебе, в чем дело.
Не сказав больше ни слова, я поднялся и прошел на кухню. Заказал своему «рабу на галерах» (которым обзавелся несколько месяцев назад, когда мне наконец надоело готовить) чашечку кофе. Несколько секунд машина задумчиво гудела, затем забрал чашку горячего дымящегося кофе.
Я уселся за кухонный стол, активировал расширение видеофона и дождался, пока передо мной появится голограмма Джошуа.
– Я встал, проснулся и накачиваюсь кофеином, – сообщил я ему. – Ну и что у вас там, блин, такого важного не могло до утра подождать?