— Хорошо поёшь, — раздалось из прихожей, это бабушка поднялась, наконец, на свой второй этаж. — Где научился?
— Во дворе своём, где ж ещё, — буркнул я ей, а Гале добавил, — поможешь ноты записать? А то у меня с этим делом сложно.
— Конечно, дорогой, — ответила она со счастливой улыбкой, — а сейчас мы идём домой, верно?
До обеда у меня была обязаловка в Промстройбанке, я и отработал там условленные четыре часа. Потом сказал пару слов Гале, встретимся, мол, за ужином, звякнул Мише и дежурно справился о новостях… из хорошего было то, что архитекторы вот-вот закончат свой проект, далее его правда ещё надо будет утвердить на комиссии, но это уже формальность, там всё подряд утверждают. А из плохого — Ванечкин отказался от роли свадебного начальника и поставил условие, что либо он реально начинает рулить в нашем МЖК, без меня и без Миши, либо остаётся на должности штатного оппозиционера.
— Вот же сука какая, — вслух подумал я, — сколько крови он у нас ещё выпьет.
— Есть у меня один планчик насчёт него, — отозвался Миша, — но об этом лучше не по телефону.
— Окей, — ответил я, — сегодня у меня график очень напряжённый, а завтра прямо с утра давай и встретимся, — если живой останусь, мысленно добавил я.
— Давай, к девяти подгребай на набережную, тут и перетрём, — согласился Миша.
— Нет, это ты лучше приходи в наш банк — Алевтина хочет на тебя посмотреть наконец.
На этом и условились. А дальше я вытащил из одного укромного места пистолет типа ПМ и разобрал и почистил его самым тщательным образом. Вот только не спрашивайте, откуда у меня оружие, всё равно кроме «места знаю» ничего не отвечу. Надел свободный пиджак и засунул ПМ во внутренний карман, он там как раз лёг очень удобно. Посмотрел в зеркало — ничего нигде не выпирает, а и ладно. Выдвигаемся на место встречи, которое изменить нельзя.
Я к этому входу в садик Первого мая приехал аж за час до времени Х, с целью изучить обстановку, определить пути отхода и все такое. Сад этот, если кто-то вдруг не знает, появился у нас в далёком 1895 году, когда в нашем городе решили провести Всероссийскую торгово-промышленную выставку. Вот на территории нынешнего парка она проводилась. При участии чуть ли не таких известных людей, как Бенуа и Шухов. Потом выставка закончилась, павильоны разобрали, территория пришла в запустение. И только уже при советской власти что-то сдвинулось вместе с присвоением парку гордого имени 1 мая — выкопали пруд, поставили качели с каруселями, построили пару летних кафешек и кинотеатр..
Вообще-то у него два главных входа имелось, у этого садика, оба выполненные в стиле «сталинский ампир», но мне нужен был тот, что правее, рядом с пожарной частью. От него шли две аллеи — наискосок и налево к стадиону Локомотив, а прямо-прямо к каруселям и к пруду, в котором на текущий момент воды не было. Мне нужен был левый проход, ведущий в глухую часть парка. Тут кроме летнего кинотеатра с эстрадой вообще никаких строений не было.
Место тут было тёмное и глухое, для того, чтобы завалить конкурента, самое оно — грамотно Гена распорядился. И скамеечка эта, шестая от входа, как будто специально задвинута в кусты. Ну делать нечего, вздохнул я, будем работать с тем, что есть — поднатужился и передвинул скамейку к самой дорожке, так лучше будет.
Цой с Гребенщиковым не подвели, спрыгнули с подножки трамвая-тройки ровно-ровно в половине четвёртого, как и уговаривались. У обоих за спиной имели место гитары в чехлах, а на носу чёрные очки. Ну правильно — лица-то их народу хорошо известны, надо это, всю поездку автографы писать и отвечать на тупые вопросы типа «какие ваши творческие планы?».
— Привет, Лётчик, — поздоровался Виктор, — всё по плану? Ничего не меняется?
— Угу, привет, — ответил я, — да, всё, как и условились. Вон эта самая дорожка идёт, а там вдали она упирается в кинотеатр с эстрадой. Можете пока осмотреться и порепетировать.
Два раза их приглашать не пришлось, поэтому уже через пять минут они уже обошли эстраду со всех сторон, вспрыгнули на неё и проверили звучание своих инструментов.
— Всё отлично, — заявил в конце концов Борис, — зрителей только не хватает.
— Уж чего-чего, а зрителей тут привалит вагон с тележкой. Мороженое будете?
Музыканты не отказались, я сбегал до ближайшего ларька и принёс три пломбира.
— Как там Майк поживает? — спросил я.
Они оба помрачнели, но ответил один Виктор:
— Нету больше Майка… какая-то гнида избила его в его же подъезде, он после этого пару дней только протянул.
— Жалко, — искренне ответил я, — хороший человек был… а гниду-то поймали?
— Да какое там, — махнул рукой Борис, — разве ж наши менты могут кого-то ловить, кроме как пьяненьких мужичков по ночам…
— И то верно, — подтвердил я, доедая мороженое. — Менты у нас, мягко говоря, совсем оборзели. Однако ж на часах без пяти минут время Ч, давайте занимать места согласно диспозиции.
Они оба вспрыгнули на эстраду, очки при этом синхронно сняли и засунули в нагрудные карманы и начали настраивать свои гитары, проходящая мимо пара остановилась и пристально вгляделась в происходящее.
— Зина, а это ведь Виктор Цой, как считаешь? — сказал мужчина своей спутнице, — я его позавчера в телевизоре видел.
— Ой, и правда, Лёня, — всплеснула руками Зина, — а рядом с ним, по-моему, Борис… Борис Гребенщиков, который «Под небом голубым» поёт.
— Охренеть, — только и смог выдавить из себя Лёня, и они подошли поближе к эстраде.
— Молодые люди, — спросил он их, — вы сейчас концерт что ли давать будете?
— Угадал, папаша, — ответил Виктор, — нам такую общественную нагрузку в райкоме комсомола определили, отыграть в одном из парков города.
— Охренеть, — повторил Лёня. — «Под небом голубым» споёте? А «Перемен мы ждём перемен»?
— Всё будет, папаша, — сказал Борис и выдал первые ноты «Золотого города».
А народ тем временем подтягивался и подтягивался, вокруг эстрады уже стояла довольно плотная группа удивлённых граждан. Я посмотрел на часы — пять минут пятого, что-то Гена не совсем пунктуален. И накаркал — он вдруг материализовался у меня за спиной, я даже не сумел понять, как.
— Привет, — сказал я ему, — опаздываешь? Сам ведь наверно знаешь это правило — опоздание на стрелку приравнивается к техническому поражению.
— А у нас разве стрелка? — широко раздвинул губы в улыбке Гена, — мы же просто поговорить собрались.
— На просто поговорить гранату в руку не берут, — это я усмотрел зорким взором, что он сжимает лимонку в левой руке, — усики-то, надеюсь, не разогнул пока?
— Это муляж, — вежливо ответил Гена, — чисто для прикола.
И он сунул гранату во внутренний карман пиджака.
— А это ещё кто там распевает? — показал он на эстраду.
— Это? — закосил под дурачка я, — это мои друганы, Цой и Гребенщиков концерт дают.
— Ясно, — и Гена плюхнулся на скамейку, похлопав рукой рядом — садись мол. — Что там с лотереей случилось?
— Очень простая штука, — ответил я, — на Саню, который ей занимается, повторно наехал чечен Мага. За малым не убил. А на вопрос, как же так, райком в лице Гены Мишина всё же разрулил, он ответил, что Гена ваш никто, теперь я хозяин во всём Заводском районе. В чистом остатке вот что осталось — Саня отказался заниматься лотереей и требует забрать машину, а за видео будет отстёгивать Маге. Как-то не совсем всё по плану сложилось, не находишь?
— С Магой мы отдельно разберёмся, — как-то заторможено сказал Гена.
— А с лотерейным агрегатом что?
— Ничего. Пусть стоит пока.
— И ещё вспомнил, что я хотел у тебя спросить — чего ж ты у меня мерседес-то отобрал? Жаба задушила?
— Какой мерседес? — переспросил Гена.
— Да тот самый, который я из Франкфурта пригнал, и который потом Куриленков мне подарил.
— Так это ж Люба настояла, я тут не при чём…
Ой, как интересно, подумал я, а Любаша мне совсем другое рассказала… как в детской игре получается — ты дурак! Сам ты дурак!
Глава 24
— Ладно, проехали, — сказал я, — мне и без мерса неплохо ездится. Ты мне лучше вот что скажи, дорогой второй секретарь — как мы дальше-то жить будем?
— Как жили, так и будем продолжать, — буркнул он, — а у тебя что, конкретные предъявы ко мне имеются?
— Конечно, — растянул я губы в вежливой улыбке, — Саня с видеопрокатом и лотереей от меня уплыл, раз, с концертом рок-звёзд мы пролетели по твоей в основном вине, два…
— Стоп, — остановил меня он, — чья была идея привлечь вояк с истребителями? Так что этот случай на меня переваливать не надо.
— Ну хорошо, не буду, — с некоторым усилием согласился я, — чтобы защитить место под наше МЖК, ты даже пальцем не пошевелил, просто взял и расформировал отряд, это два с половиной.
— Так ведь в итоге всё удачно повернулось, — всё так же заторможенно отвечал Гена, — место ваше, под дом, насколько я знаю, вот-вот начнут котлован копать.
— Это чистой воды случайность, — парировал я. — Ну и наконец два молодца одинаковых с лица — Коля плюс Володя, кто их к нам в старшие определил, Пушкин? Так ведь совсем не он, не Александр Сергеич, а ты, Геннадий Палыч. Как сейчас помню, уверял меня, что это люди опытные, ты с ними пуд соли в разных проектах съел, а вышло, что оба они неумёхи и уголовники.
— Это тоже чистой воды случайность, — угрюмо ответил Гена, — если б не случилось той Оксаны из Ейска, всё бы продолжалось нормально.
— Ну и наконец перейдём к Куриленкову, — решил я окончательно поставить все точки над ё.
— А зачем к нему переходить? — быстро встрепенулся тот, всю заторможенность у него как ветром сдуло.
— Затем, — огрызнулся я, — кому он больше всего мешал, сам подумай…
— Слушай, не поднимай эту тему, а? — попросил меня секретарь, — увязнешь с головой, как в этой… в Семеновской трясине.
— А что взамен? — быстро приступил к торгу я.
— Расходимся бортами и больше не лезем в дела друг друга, — предложил Гена.