— Вкусно, — сказал я по итогам обеда, — казалось бы обычные советские пельмени, у каждой второй начинка вылетает из оболочки, так что вид блюда становится неприглядным. А язык проглотишь.
— Да, неплохо, — согласился Миша, — однако ты подумал, что мы скажем Гене-крокодилу?
— Чего заранее раздумывать, — отозвался я, — когда доберёмся до него, там на месте и решим. А если много думать, голова распухнет.
Добрались до райкома как раз к окончанию обеденного времени. А на входе меня ждал сюрприз — там незнакомая женщина средних лет сидела.
— А где Катя? — вырвалось у меня.
— Выходная она сегодня, — сурово отрезала вахтёрша. — Вы к кому?
— К Гене… то есть к Геннадий-Палычу.
— У него совещание, — не менее сурово сказала она.
— А мы подождём, — вступил в разговор Миша. — Нам торопиться некуда.
— Ну ждите, — смилостивилась она, — вон в том коридоре стулья есть, — и она показала на коридор со стульями.
А мы вместо того, чтобы сесть, куда было велено, прошлись по этажам от нечего делать. Здание было старинное, девятнадцатого века. Потолки высокие, с лепниной и шикарными гнутыми люстрами. Двери тоже высоченные и массивные даже на вид. И ручки у дверей нестандартные были, все в финтифлюшках.
— Богато люди жили, — высказал я результат своего наблюдения.
— Да уж не бедно, — согласился со мной Миша. — Александр Сергеич, интересно, где тут на постой останавливался?
— Здание раза три перестроено с тех пор, — осадил его я, — так что вряд ли чего осталось от той пушкинской комнаты.
А тут и народ откуда-то повалил дружной толпой, я догадался, что это скорее всего совещание закончилось.
— О, бойцы, — обрадовался нам Гена, он чуть ли не последним в этой очереди шёл. — А я как раз только вот о вас вспоминал. Заходите, — и он открыл свой кабинет.
— Как дела? — сразу же приступил он к делу, — влились в дружный коллектив МПСХО?
— Такие дружные коллективы, Гена, — честно ответил ему я, — обычно бывают в террариумах. В просторечии их гадюшниками называют.
— Ну не будем о грустном, — обнадёжил он нас, — рассказывайте. А то меня завтра в обком комсомола вызывают, надо там хоть что-то позитивное доложить.
Я вздохнул и вывалил краткие итоги сегодняшних наших разъездов и переговоров.
— Так, — почесал затылок Гена, разглядывая план Благовещенской улицы, — начало неплохое. Теперь, насколько я понимаю, дело за горсоветом осталось…
— Правильно, за ним. Одна квартира для мотивации для них и одна для райкома, — сориентировал его я.
— Нам-то хватит, конечно, — задумчиво протянул он, — а этим ребятам не уверен… и с Куриленковым вы правильно завязались, я сам про это думал… да, а у меня же для вас новость есть.
— Хорошая или плохая? — решил уточнить Миша.
— Сами решайте, — ответил Гена, — тут с Керамзита звонили — не нашли они никого взамен вам двоим. Так что придётся ещё три-четыре смены отработать. Начиная с завтрашнего дня.
— Страна большая, — уныло сказал я, — а отступать некуда. Позади Керамзит. Ну мы пошли тогда готовиться к трудовой вахте.
На этом мы с Геной и распрощались, а Миша в сердцах даже выругался, проходя мимо вахтёрши.
— Не грусти, — поддержал я его, — три дня это не три года. Как-нибудь прорвёмся…
А когда я доехал до дому… ну до нынешнего своего обиталища, мне почему-то захотелось более комфортного места для отдыха, нежели проваленная раскладушка. Немного подумал и отмёл кровать с диваном — очень тяжело таскать, да и куда это добро потом девать, когда Олежек с северов вернётся. Матрас, вот выход… а ещё лучше, если он надувным будет. Посетил два спортивных магазина и во втором обнаружил искомое — полутороспальный надувной матрас радикально красного цвета. Всего-то четвертак, и я обеспечил себе прекрасное спальное место.
Во дворе стояло аж четыре жестяных гаража, один из них был открыт и в нём возился с Запорожцем молодой парень.
— Привет, — сказал я ему, он обернулся и в ответном приветствии назвал меня по имени. — Слушай, одолжи насос — матрас надо надуть.
И я показал ему свёрток, который нёс под мышкой.
— На озеро собрался?
— Да какое озеро, кровать хочу себе оборудовать.
— Бери, мне не жалко, — и он протянул мне чёрный качок с двумя подножками снизу, это чтоб удобнее было накачивать.
Справился я с работой за десять минут, вернул качок на место, обернулся и увидел Катю.
— Привет, Саша, — улыбнулась она мне, — ремонтом решил заняться?
— Да какой ремонт, спальное место оборудовал просто, — ответил я. — А ты чего сегодня на службе не была? Захожу, понимаешь, в райком, а там вместо тебя незнамо кто.
— Отгул взяла, — ответила она, — в парикмахерскую вот сходила — нравится?
И она покрутилась вокруг оси.
— Класс, — довольно искренне сказал я, хотя и предыдущая прическа была вполне смотрибельной. — Пошли тогда кофе что ли попьём?
— К тебе? А пошли… заодно жильё своё продемонстрируешь.
Если коротко, то осталась она у меня ночевать… сосед, который остограммиться предлагал, подмигивал мне обеими глазами, когда Катя в ванную комнату выходила, но я предпочёл на это не реагировать.
— А родители-то тебя искать не будут? — озаботился я таким простым вопросом. — В милицию заяву не накатают?
— Не, — просто ответила она, — мать давно с отцом разошлась и живёт в другом городе, а папаша пьёт без передыху, ему всё равно.
Мда, грустно подумал я, вот такие вот реалии развитого социализма на семидесятом году советской власти… а в любовных играх Катя оказалась достаточно подкованной, так что кончил я аж три раза за ночь…
Утром приготовил ей кофе с яичницей и сказал, что мне надо на завод.
— Так тебя же в штаб перевели, — удивилась она.
— Форс-мажорные обстоятельства, еще 3–4 дня надо отработать, пока смену не найдут, — пояснил я, — вернусь примерно в пять. На вот тебе четвертак и талоны, купишь может чего-нибудь.
— Хорошо, Санечка, — вздохнула она, целуя меня в щёку, — обязательно куплю.
А на Керамзите меня ждал ещё один сюрприз — только я переоделся, как меня за локоть отвёл в сторонку один наш бригадник из химиков, Ваня Чеботарь его звали, из Тирасполя он родом был, и сообщил он мне следующее:
— Ваську выпустили.
— Какого Ваську, — не сразу въехал я.
— На которого вы с Мишкой показания дали… ну что он Игорька в барабан запихнул.
— В какой барабан? — по инерции продолжил я, но тут вспомнил все детали этой уголовщины. — И что дальше?
— А дальше, Лётчик, то, что он на вас обиделся и сказал, что вы за свои слова ответите.
Глава 19
— А ты откуда знаешь? — спросил я.
— Ребята из его комнаты в общаге передали — мы же там все рядом живём.
— Спасибо, Ваня, — поблагодарил я его, — а он в какую смену выходит?
— Вот сразу после нас и выходит, во вторую. Так что я тебя предупредил.
— А за что он срок-то мотает? — задал таки я последний вопрос.
— Хулиганка с отягчающими, — ответил Чеботарь, — порезал кого-то по пьянке, но не до смерти, а то бы реальный лагерь получил.
Я так же отвёл в сторону Мишу и передал ему эту новость. Миша глубоко задумался…
— Теперь нам бы всё время вместе держаться надо, это раз, — ответил он после своего размышления, — и чем-то вооружиться на всякий случай неплохо было бы.
— Я только что на обратке видел арматуру, — вспомнил я, — под вагонками лежала. Можно отобрать подходящее по размеру и в куртку спрятать.
— Точно, в первый перекур между вагонками и займёмся.
Но выдавать на-гора план по облицовке нам не пришлось, потому что сломалось что-то в формовке и вся обратка оказалась забита пустыми телегами — новые просто некуда было ставить. Поэтому мастер Сидоров лихо свистнул в два пальца и отправил всю бригаду на разбор многолетнего завала из битого кирпича в отдалённом углу цеха.
— На этом денег не заработаешь, — заныл Роберт, а Серёга, который всё время подсчитывал число выгнанных кирпичей, добавил, — и лимиты нам могут зарезать.
Я, как мог, успокоил его, но он вдруг перевёл разговор на нас с Мишей.
— А правду люди говорят, что вы из бригады сваливаете?
— Ага, чистую правду говорят люди, — подтвердил я, — сваливаем. В районный штаб.
— А почему только вы? Я может тоже хочу в тепле сидеть, — начал гнать волну Серёжа.
— Тебе что, недостаточно тепло здесь? Тогда можешь отдыхать между печками, — срезал его я.
— А потом, тут всё просто — подай заявку в райком, там рассмотрят.
— Знаю я, как они рассматривают, — сварливо продолжил он, — в мусорное ведро сразу выбросят и вся недолга.
— Нашу с Мишей заявку же не выбросили, — логично возразил я, — к тому же мы там уже целый день отработали и кое-чего добились. Чего предыдущие руководители за полгода не достигли.
— Расскажи, — попросил он.
— Слушай, — ответил я и вывалил ему весь наш предыдущий день, начиная от МПСХО и заканчивая Геной-крокодилом.
Все остальные наши бригадники (исключая химиков, конечно, им это было малоинтересно) тоже внимательно прислушались к моей речи. А по окончании выступил Роберт, как старший по возрасту, наверно.
— Так вы чего, за год собираетесь наш вопрос решить?
— Как говорится в народной поговорке — хочешь рассмешить бога, расскажи ему о своих планах, так что ты попридержи коней-то, но такая задумка у нас есть, а уж как получится, так и получится. В любом случае Володь и Коль надо от руководства убирать нахрен, они только ломать умеют, а нам строители нужны.
А тут Сидоров свистнул перекур, мы с Мишей тут же двинулись на поиски холодного оружия.
— Не было, как говорится, печали, — уныло сказал Миша, примеряя к рукаву куртки очередной прут. — Так черти накачали.
— Сами мы эту печаль накачали, — честно признался я, — надо было язык за зубами держать, когда нас менты опрашивали… кстати, не знаешь, что там со следствием-то? Поймали кого?