Мы, присутствующие на репетиции, удивленно крутим головами, не понимая ни причины, ни языка… Чего это они так сильно друг на друга орут, как укушенные? Чего не поделили? Смотрим на них, как в игре в настольный теннис: шарик налево, шарик направо, шарик налево…
— Шен целвав ту пурмаризе зихар, а? Имодзраве, имодзраве мсукано да зармаци!.. (Ты танцуешь или за столом вино пьешь, а? Двигайся, толстый и ленивый!)
— Вах!.. Рас гадамекиде? Твитон ицеква! — машет руками Отари. (Что ты ко мне придираешься? Сам танцуй!)
— Вах!.. Ицеква! Ицеква! — Требует Вахтанг. (Танцуй!)
— Вах!.. Вах!
Оттарахтев между собой по-грузински, так же для нас неожиданно отскочив друг от друга, крикнув Назарову по-русски: «Давай!» — снова яростно хватаются за мечи, продолжают с прежней самоотверженностью танец-битву…
…Дум, тибе-рике-тах, тибе-рике-дум, тибе-рике-тах, тах-тах-тах!..
Грохочет в темпе бубен! Летят от мечей колючие искры! Бьются в танце воины!
Накаляясь, Вахтанг машет, хлещет мечом в убыстренном темпе, пытаясь, наверное, хоть таким вот образом расшевелить своего партнера. Теперь, мы видим, танцевальная сцена превращается в настоящее поле битвы. От сверкания стальных клинков со свистом рубящих воздух, злых, гортанных звуков, сопровождавших с каменными лицами, волчком крутящихся и прыгающих в опасном танце джигитов… Мы стоим, в удивлении раскрыв рот:
— Сейчас точно поотшибают друг другу головы… вот сейчас… сейчас… Эй-эй… как пить дать. Ох, сейчас, сейчас… Вот!..
— Эй, эй! Стой-стой-стой-стой!.. — Старшина оркестра Лев Валерианович, силой вырывает бубен у Олега Назарова — только таким образом, иногда, можно было прервать репетицию этого «горячего» танца — останавливает таки старшина очередную потасовку-танец. В очередной раз спасает джигитов от неминуемых, казалось, увечий. Танцоры, Картвелишвили и Хурцилава, пару минут еще, дико вращая глазами и тяжело дыша, кружат по сцене, как орлы перед приземлением, приходят в себя… Постепенно осознавая, лица у них меняют свои выражения, и вот они уже, коротко обнявшись, смущенно улыбаясь, отмахиваются от наших недоуменных взглядов: «Да ладно… что вы, ребята, ерунда — танец такой…» Ни хрена, себе, танец такой?!..
От этих, прямо скажем боевых репетиций, у них всегда синяки и ссадины на предплечьях, лодыжках ног… Если откровенно, мы не понимаем явную ярость и агрессию танца. Я тоже не понимаю, зачем этот почти явный натурализм?.. Итак уже для успеха танца всё есть: национальный костюм, настоящий грузинский тип лица, осанка, гортанные звуки, характерный ритмичный рисунок аккомпанемента, боевой сюжет. К этому же, мечи, доспехи, темперамент и экспрессия… Успех обеспечен. Чего ж ещё? Это же танец…
Заняты и репетируют все.
Политотдел и начальник клуба подыскивают и подбирают нам — для чтецов, например, репетиторов по сценической речи. Танцевальному коллективу — постановщиков танцев. Где-то заказываются, шьются, потом примеряются костюмы и танцевальному коллективу, и фокуснику, и жонглеру. Заказывается и изготавливается разный концертный реквизит.
Репетиции, репетиции, репетиции…
Участники ансамбля, это обычные солдаты срочной службы, наделённые, одарённые каким-либо определенным талантом и имеющие какой-либо опыт концертной деятельности. А можно и без опыта… Лишь бы талант сценический был. В основном все из художественной самодеятельности. Наш дирижер и неутомимый старшина Харченко, таких ребят, раз за разом, постоянно где-то находят. Кого целенаправленно, кого случайно — как меня, например, в учебке. В разных наших подразделениях на Дальнем Востоке, мы поездили, знаем. Ребята, все настоящие таланты-самородки, приходят к нам в ансамбль представляя собой обширную географию нашей страны, да и национальностей тоже. Каких только представителей национальности среди нас нет, кажется все есть — от «а», до «я». Один только Артур Дорошенко чего стоит.
Имя — Артур, фамилия — Дорошенко. Как вы думаете, кто он по национальности? Правильно, если вы не видели Артура, то, по-фамилии, сразу безошибочно определите — естественно, хохол. А вот, извините, ошиблись! На самом деле, родовые корни у него, с одной стороны, — айны! Да-да, именно айны!.. Вы не знаете кто такие айны? Ладно, не расстраивайтесь. И я не знаю. Никто, наверное, не знает, кроме Артура самого. Да и он наверное не скажет — откуда? Мы все знаем только о революционном прошлом своей страны, от семнадцатого года до последнего Партсъезда. Эти политические этапы главным образом и зубрим, не более. Всё, что за бортом нашей истории… не наше всё, чужое! А Артуру это вовсе и не мешает — он-то уже, сам по себе, уже есть. Вот он, объект, глядите, изучайте. Пишите, как говорится, диссертации.
А если все же с другой стороны подойти, расширить, так сказать вопрос: нанайцы, чукчи, айны, эвенки, эскимосы… кто такие, что за народности? Есть в этих понятиях что-нибудь для вас знакомое или нет? Что-то слыхали?.. Ладно, будем считать, что мы с вами уже люди образованные, нам уже есть о чем поговорить… Так вот, он, наш Ара, одной своей «генной» частью, как раз оттуда, из большого холодильника нашей страны. И айны, оказывается, очень древняя, и очень уважаемая в своих кругах народность, проживающая где-то на Северо-Востоке страны. К Полярному кругу ближе. Выше или ниже от него, точно не знаю, но где-то там. Да нам это и не важно. Живут они где всегда царствует «Дикий Колотун». Для сравнения: привычный для нас Дедушка Мороз, милый наш, славный Дедушка Мороз — это можно сказать только теплый предбанник к жаркой парной. Такая вот, разница в холоде.
А с другой стороны, оказывается, корни Артура в Японии! Именно там, где цветёт непередаваемо нежно-розовым цветом сакура; где умопомрачительно красивые куклы-девушки японской национальности изящно разгуливают в ярких и красивых кимоно; где гора Фудзияма непрерывно трубку мира курит; а вежливые крестьяне, трудолюбиво согнулись на мокрых плантациях риса… Где всегда тепло, море, и откуда встает солнце каждый божий день, каждый божий… Каждый божий день!.. В той, теплой и загадочной, при чём, не в нашей, социалистической, а как раз наоборот, в капиталистической стране Японии.
Как все эти ХГ и ГХ (холодные гены, горячие хромосомы) могло найтись, сойтись, объединиться и произойти, понять просто невозможно. Наверное, загадочные северо-восточные советские ветры с южными капиталистическими цунами в интимной схватке перепутались, скрестились и навеки спаялись в образе нашего Артура, ибн Алексеевича, свет Дорошенко. Каково?.. Теперь всё это в своем воображении слепите в крепкого, атлетического сложения парня с тонкой талией, толстыми, сардельками пальцами рук, круглыми щеками, широким, чуть приплюснутым носом. Добавьте к этому слегка восточный, с хитринкой, разрез глаз. Добрую и веселую улыбку с ямочками на щеках, на голове короткую, жесткую, наподобие сапожной, щетку упрямых тёмных волос… Взрывной, непоседливый характер… Это ещё не все.
У Артура неожиданно сильный, мягкий и глубокий певческий баритон, который он развивает с намеком на басок. При этом, прилично играет на баяне и уже осваивает гитару. Для более полного описания портрета нужно обязательно добавить, пружинистую походку матроса или бычка-боксера — как бы, слегка в раскачку так: во, как я могу, во! — задиристость, и постоянную готовность включиться в лёгкое или как уж придётся, нарушение дисциплины, и желание надорвать, если не разорвать, оковы ненавистного армейского распорядка дня. И всё это будет — Артур, солист-вокалист ансамбля, сын своих родителей. Любимец молоденьких девушек, и не только молоденьких… Призывался на службу с острова Сахалин, служить начал на Камчатке — почему-то медбратом?! — в армии, в принципе, и не такое бывает, успешно и вовремя переведен в Хабаровск, в наш ансамбль. Не женат… пока. Что ещё? Вроде всё. Он ведь еще молодой, всё ещё только начинается.
К этой творческой личности мы еще вернёмся…
Артур, яркое и колоритное украшение ансамбля и всего нашего коллектива молодых и энергичных музыкантов и артистов.
Иногда и мы, музыканты, по просьбе старшины, с удовольствием присутствуем (а вдруг, кого и знакомого найдем) при очередном отборе-прослушивании солдатских талантов, где-нибудь на далекой армейской точке.
Наш дирижер и старшина, всеми правдами и неправдами всегда и везде искали, и отыскивали очередного артиста, где бы он ни находился. Так нашли Артура Дорошенко, он служил на Камчатке. Танцора Пятина нашли в страшно холодном и заснеженном поселке Ванино. Солиста Тертычного и танцора Васильева — в Читинской области, Геннадия (Женьку) Иванова и Сашку Столярова в нашей учебке, Змарзлова и Мартынова на Чукотке, да и всех других, кого — где. В Иркутске, в Бийске, Челябинске, в Крыму, Мордовии, Узбекистане…
Богата талантами наша страна — и хвастать не надо! Всего много… Не счесть.
35. Ну, и как там, в глубинках этих?
А хреново там солдатам в этих глубинках, если откровенно. Вернее, если и в городе не сладко, то уж там-то и подавно. Точно! Проверено!
Мы — ансамбль (хвала Политотделу дивизии), часто выезжаем с концертами по нашим ближним и дальним подразделениям. Своим концертным творчеством помогаем солдатам, да и всем остальным — и прапорщикам, и офицерам, и членам их семей, их друзьям и другим друзьям этих друзей, немного развеяться, отдохнуть, от тяжелой солдатской службы, трудностей армейских буден, — затерявшихся в глубинах России маленьких армейских и рабочих поселений. Каждый наш приезд для них, и для нас тоже, большой праздник. Это и встреча с новыми людьми, и приятное изменение в опостылевшем распорядке дня, и праздничный обед для всех, и особая праздничная атмосфера в ротах, душах и головах солдат и всего городка или поселка в целом. И мы, и они, стараемся в грязь лицом не ударить — себя достойно показать, и на других посмотреть. Еще ж и танцы мы потом играем, о-о!..
Часто подразделения, где приходилось давать концерт, были настолько маленькими, что не имели достаточного помещения и размеров для всех нас. И нас, артистов, иногда на сцене бывало гораздо больше, чем самих зрителей… Но, блестящие восторгом глаза, довольные улыбки солдат зажигали нас, как маленькая спичка большую бочку с порохом… После концертов в