les environs dAlphaville. А вот он на космическом корабле в одиночку пытается победить взбесившийся компьютер. А здесь он – батюшки мои! – тридцатилетний мужчина, заходит на корабль пришельцев в Башне дьявола – мамочки! – в Моркрофте, штат Вайоминг, в том самом месте, где… да ровно там, где позднее метеоритный дождь Персеиды исполнил наконец желание старика, и я – черно-белый, как уж есть – материализовался на пассажирском сиденье его машины.
Даже я сам, мое рождение, моя история – все выросло из фэнтези. Неужели это и есть я? Непосредственное столкновение с иной реальностью? О да. Я сам это знаю. Потустороннее.
Так где же корабль, на котором я прилетел?
Его многочисленные горести и редкие радости, его нечастые взлеты и постоянные падения – я чувствую, что они стали моей второй природой. Мы едем в машине, и он верит, что совместная дорога поможет нам построить отношения, родственные, как у отца с сыном. Но ведь я не что иное, как его клон, двойник, гораздо более молодая версия, выстраивать отношения с которой – своего рода нарциссизм, вы не находите? Как если бы звук вдруг возжелал выстроить отношения с собственным эхом. Это как сближение с собственным чертовым отражением, а что случилось с Нарциссом, известно всем. Спросите, откуда я знаю мифологию. Я знаю все, что он знает.
Так что смотрите, что я еще думаю: Джеппетто. Джеппетто – косая черта – Пиноккио. Кукольник, мечтавший о ребенке и вытесавший себе из полена сына. Старикашка – у меня так и не получается называть его “Отцом” – тоже мечтал о сыне, и не придумал ничего лучше, чем вытесать меня из метеоритного дождя. Знаете, в чем прикол? Я, совсем как длинноносый маленький Пиноккио, собираюсь превратиться в самого настоящего живого мальчика. Мне даже не понадобится помощь Голубой феи, хотя, если мне встретится фея, я не оплошаю, даже не сомневайтесь. Я использую всех и все, что только можно, все, что попадется под руку. Видимый исключительно для папочки – мне нужно срочно положить конец этому дерьму. У меня большие планы. И очень скоро я собираюсь это, как его… Материализоваться. Меня будут видеть все, а если они до меня дотронутся, у меня будут синяки и царапины. Взмыть в небо на собственной наскипидаренной заднице. Вытащить себя за волосы. Что-то вроде того. В этой жизни меня ничто не сдерживает.
В его голове я нашел историю, которая мне по-настоящему нравится. Где-то – я не понял где, возможно, в Африке – от одного человека ушла его тень. Ушла и стала странствовать по миру. Да-да, снова странствия, снова мир из окна автомобиля. А когда тень вернулась, ее хозяин аккурат собирался жениться на принцессе; во время странствий тень – а она выглядела один в один как ее хозяин, она же была его тенью – многое узнала, многому научилась и даже начала смотреться как настоящий человек. Его тень, убедила тень принцессу, лишилась рассудка и возомнила себя человеком. Принцесса поверила, что ее прежний жених – свихнувшаяся тень. Принцесса вышла замуж за тень, а ее бывшего хозяина велела бросить в тюрьму. Возможно, в оригинальной истории что-то было по-другому. Мне известна лишь версия, что хранится у него в памяти. Но она мне ужасно нравится, просто вау! Отличная история. Я – темная тень, а старикашка – мой завоевывающий принцессу хозяин. Кто знает, может, мне тоже на роду написано увести у него девушку. А ему – умереть в бесславье.
Меня устроит. Отличная возможность. Запишу эту историю в свою память, обдумаю на досуге и, если представится возможность, использую. Думаете, мне слабо? Нам важно вцепиться зубами в каждый выпадающий на нашу долю шанс.
Я прекрасно знаю, что вы обо мне думаете. Не такой уж я и хороший, наверное. Только вот что я вам скажу. Не по своей воле я здесь оказался. Меня заставили. Посадили на корабль, приковали цепями и перевезли через огромный океан до самого Чарлстона. Вот только работорговля осталась далеко в прошлом, разве я не прав? Я прибыл сюда в цепях, но теперь свободен.
А знаете, когда у него день рождения? В день отмены рабства. Девятнадцатого июня. Для конфедератов день освобождения. Это знак, без сомнения. Тень должна быть освобождена. А если на нашем пути таки встретится принцесса, держите меня семеро. Пожалуй, на данный момент мне больше нечего вам сказать. Просто следите за мной.
Глава седьмаяКишот и Санчо проходят первую долину, Долину Поиска, и Санчо встречает Итальянское Насекомое
– Когда речь идет о том, чтобы добиться благосклонности прекрасной дамы, я, разумеется, предпочитаю обращаться к классике, – заявил Кишот. – В первую очередь, к тому легендарному шоу, которое расширило границы и изменило правила, – “Игра в свидания”, The Dating Game, канал АВС-TV, 1965. Сделано в Голливуде, мировой столице свиданий. Я призываю каждого спросить самого себя: чему учит нас этот телевизионный шедевр, какую мудрость он несет в себе?
– Что пора прекратить снимать тупые шоу про свидания? – беспомощно предположил Санчо.
– Ответ неверный, – возразил Кишот без тени враждебности, ведь Санчо недавно появился на этот свет и то, что он ошибается, пытаясь мыслить самостоятельно, вполне естественно. – Слушай меня внимательно, мальчик мой, и запоминай. Если смотреть это судьбоносное шоу – только вдумайся, это дневное черно-белое шоу в считаные месяцы стало полноцветным украшением прайм-тайма – в течение продолжительного времени, внимательному зрителю откроется несколько горьких истин. Вот первая из них: если ты стремишься снискать благосклонность по-настоящему привлекательной женщины, у тебя обязательно найдутся соперники. Не жди, что твоя дорога будет проста – чтобы достичь желанной цели, на пути к ней тебе придется расталкивать конкурентов локтями.
– Это как раз по мне, – воодушевился Санчо, – распихивать людей локтями. Кого первого пустим в расход и когда начинать?
– Во-вторых, – продолжил Кишот, не обращая внимания на псевдоподростковую браваду своего призывающего к насилию необыкновенного ребенка, – твоя дама станет задавать тебе вопросы, достойные ответы на которые ты должен подготовить заранее, ведь она будет спрашивать всех кандидатов. Санчо, женщины любят ушами! Выигрывает тот, кто знает, как представить себя в наилучшем свете.
– И как в этом свете собираешься себя представить конкретно ты, – крайне неуважительно прервал его юнец, – старый, потрепанный жизнью неудачник?
– Будь любезен проявлять хоть немного уважения к своему единственному родителю, – одернул его Кишот. – Ты обязан мне жизнью, которую ты получил благодаря силе своего желания и милости звезд, и если ты будешь слишком мне докучать, я в любой момент могу сделать так, чтобы ты исчез.
– А вот это вряд ли, – заявил Санчо. – Еще никто никого не смог родить обратно. Что родилось, то родилось, и неважно, каким способом. Ты уже существуешь, а значит, сам себе хозяин и один за себя в ответе. Личная ответственность за свои поступки – основа всякой морали, разве нет? Разве добрыми делами человек не может выписать себе индульгенцию? А прирожденный убийца разве не всегда ответит за содеянное?
– Я не обсуждаю с тобою вопросы морали, – стоял на своем Кишот, – сейчас мы говорим о любви.
Услышав это, Санчо, который на протяжении всей беседы с присущим его возрасту скучающе-индифферентным лицом сидел, развалившись на пассажирском месте, встрепенулся, придал телу вертикальное положение и, захлопав в ладоши, предложил отцу:
– Здорово! Тогда давай сыграем: я буду девица по ту сторону занавески, а ты – претендент на свидание с ней, Претендент номер один. Посмотрим, как ты ответишь на мои вопросы!
– А что, других претендентов не будет? – поинтересовался Кишот.
– Не беспокойся, – заверил его Санчо, – я сыграю всю троицу.
Давайте представим, как эти двое выезжают из Национального памятника “Каньоны Древних ” – Кишот только что вызвал из небытия своих предшественников-странников, после чего, невероятно смутив этим Санчо, продемонстрировал собственное видение Пляски Солнца индейцев Северной Америки – широко раскинув руки, он медленно пружинил на нелепо вывернутых ногах, заваливался на бок, хромал и почти что падал, и выглядел странно, но одновременно беззащитно, словно ребенок или Лорел, отправившийся на запад без Харди. Этот экзерсис во славу Терпсихоры, охотно пояснил Кишот сыну, есть не что иное, как еще одна составляющая его странствия-квеста, на сей раз – во имя обретения духовной силы. По завершении танца Санчо поинтересовался:
– И как, приобрел? Духовную силу?
Кишот продолжал жадно дышать и обмахиваться мокрой от пота рубашкой, даже не удостоив его ответом.
Вот они снова в машине, едут по трассе 160 на восток от Кортеса (население 8482 чел.) к горе Чимни-Рок. Стоит только захотеть, и мы рассмотрим все в подробностях, сможем представить даже лицо водителя грузовика компании “Пенске”, едущего навстречу “шевроле круз”, который с интересом разглядывает одетого со всей строгостью – костюм, галстук, шляпа – пожилого джентльмена, неизвестно откуда взявшегося здесь и беседующего с самим собой. Возможно, он заблудился и по громкой связи пытается найти дорогу. Может быть и так, что водитель грузовика компании “Пенске” не обратит на Кишота никакого внимания и вскоре, со свистом промчавшись мимо, пропадет из виду. Возможно также и обратное – водитель грузовика может думать: “Минуту назад мне казалось, я вижу фигуру на пассажирском сиденье, а теперь в машине только разодетый джентльмен. Блики, игра света. Нашел, о чем думать ”.
– Вопрос первый, – начал Санчо, – только не забывай, что я девушка. Между нами стена – я не вижу тебя, ты не видишь меня.
– Пирам и Тисба, – вставил Кишот.
– Что ты сказал?
– Продолжай, неважно.
– Попрошу меня больше не перебивать, – Санчо передернул плечами и продолжил тоненьким женским голосом: – Вот мой первый вопрос. Мой тип мужчины – высокий, темноволосый красавец, у него волевой подбородок, и он любит доминировать над всеми. Как я пойму, что ты именно мой тип? Кандидат номер три!