но выучить.
Вернувшийся из Атланты Андерсон Тайер не перебивал Салму, пока она все это ему рассказывала. Она сняла копию с полученной от Кишота фотографии и закрепила на дверце своего холодильника.
– Сейчас, когда у меня было время его рассмотреть, – сказала Салма, – он уже не кажется мне похожим на дедушку. У него на самом деле приятная улыбка. А Бабаджан только зло подхихикивал, хи-хи-хи.
– Пожалуйста, будь осторожна, – попросил ее Андерсон, – я тебя знаю. Знаю, что ты думаешь. Что все материал, да? И ты хочешь пригласить этого придурка к себе на программу.
– Нисколько не хочу.
Андерсон взглянул на нее.
– Ладно. Возможно, хочу. Но понимаю, что это глупо. Он, конечно, законченный псих. А психи делают отличные шоу.
– Это маньяк. Ты не можешь пригласить на телевидение маньяка, который охотится за тобой.
– Да уж, облом.
– Ты передала его фотографию полиции?
– Пока нет.
– Тебе надо это сделать. Мн^надо это сделать. Я это устрою.
– Ты правда уверен, что так надо?
– Полностью. Ты ничего не знаешь об этом человеке.
– Ну ладно, отправляй фотографию. Но он может оказаться милым безобидным фанатом.
Андерсон вытащил из холодильника бутылку белого вина.
– Эй, – спросил он, – кто это с ним на фото? Парень, который изо всех сил старается показать, как он крут?
– Не знаю, – ответила Салма, – Но с ним явно что-то не так, видишь? Он какой-то ненастоящий.
– Что значит ненастоящий?
– Он похож на CG-человека, человека, сгенерированного компьютером. Знаешь, CGI-скрипты позволяют точно передавать даже выражения лиц, как живые. Как-то так.
– Да, – убежденно поддержал ее Андерсон Тайер, – у него пиксаровская улыбка.
Они подняли бокалы.
– Я рад, что вернулся, – признался он.
– А я ждала тебя. Ты мне что-нибудь привез?
– Это опасно, – ответил он.
– Знаю, что опасно. Все интересное опасно.
– Нет, это опасно по-настоящему. Ты можешь умереть. Надо быть очень осторожной.
– Я буду осторожной. Давай уже.
– Там есть инструкции.
– Ты же знаешь, я им уже не следую.
– Этим надо. Хорошо? Я серьезно. Ладно?
– Ладно.
– Еще момент. Когда ты будешь готова, если решишь сотрудничать с ними на постоянной основе, он захочет познакомиться с тобой. Поставщик. Доктор Смайл. Он любит лично встречаться с вип-клиентами, хотя бы раз. Что-то из разряда подрочить на звезду, наверное. После этого он назначит постоянную шестерку, кому можно доверить передачу, и вы договоритесь о поставках. Довольно профессиональный подход.
– А какой он сам?
– Что мне тебе сказать? Жулик. Ну или, как говорил Майкл Корлеоне, прежде всего и в первую очередь он бизнесмен.
– Спасибо! – Салма взяла Андерсона за руку. – Ты на самом деле столько для меня делаешь! Просто все. Может, потерплю тебя еще немного.
C22H28N2O. Китаянка, Белый китаец, Аппачи, Танцевальная лихорадка, Хороший парень, Убийца 8, ТНТ, Джекпот. У этого наркотика много имен. Фентанил, правитель страны опиатов, царь горы, вершина вершин. Наркотик номер один. Доктор Смайл был щедрым человеком. Его бесплатный пакет для новых клиентов включал в себя шесть упаковок, содержащих различное количество опиоидов-леденцов марки ACTIQ, производителем которых он даже не являлся – два, четыре, шесть, восемь, двенадцать и шестнадцать микрограммов в одной штуке. Была там и маленькая подарочная коробочка с гвоздем программы – дозатором сублингвального спрея InSmile™ производства SPI. Листок с инструкциями по применению гласил, что “строго рекомендована” так называемая “акклиматизация”. Следовало начинать с малых доз и идти по нарастающей. Для людей, ранее не употреблявших опиоиды, даже один леденец с самым малым их содержанием может представлять опасность для жизни и привести в том числе к возникновению паралича дыхательных мышц — состояния, когда человеку кажется, что он не может дышать. Помимо прочего, как известно любому ребенку, неконтролируемое употребление леденцов приводит к изъязвлению носоглотки и выпадению зубов. Данные леденцы вызывают привыкание. Запрещается употреблять их в количестве, превышающем сто двадцать штук в месяц. Приятного времяпрепровождения!
После ухода Андерсона Тайера (место в ее постели на сегодня было занято, милый, ее ждала встреча с гораздо более изобретательным любовником) Салма начала тщательно готовиться к знакомству с фруктовыми леденцами, словно в эту ночь ее будуар должен был посетить сам Казанова. Она приняла ванну, побрилась, где положено, подушилась и намазалась лосьоном, чтобы не быть излишне бледной, часть волос заплела в косу, а часть оставила свободно спускаться по плечам. Потом легла в постель – “Мерцало платье белизной, ⁄ Как хлопья снега под луной, ⁄ Она плыла во тьме ночной” [9] [], – взяла в руки леденец, положила в рот и попыталась вспомнить, чьими словами неожиданно зазвучал он в ее голове: “Беда! Проклятье ждет меня!” ⁄ Воскликнула Шалот. Готовилась ли она в тот момент к смерти? Хотела ли, поддавшись семейному проклятию, пройти дорогой мамы и бабушки к добровольному концу? Нет, сказала она себе твердо, вероятнее всего, нет. Она справится. Она уж никак не была человеком, ранее не употреблявшим и далее по тексту. Но она будет делать все медленно. Начнет от подножия этой уходящей в небеса лестницы.
Тысяча шестьсот микрограмм фентанила – то же самое, что сто шестьдесят миллиграмм морфина. Это мощный приход, а сублингвальный спрей сделает его еще круче. Стоит начать с двухсот микрограмм. Иди шагом до тех пор, пока не сможешь не перейти на бег, потом беги, и только потом взлетай.
В наши дни химия остается единственным способом испытать радость. Сначала нужно отключить себя от Всеобщей связанности, а затем, когда окружающий мир скроется во мраке, положить в рот кусочек эйфории и рассосать ее. Это единственный любовник, который никогда не разочарует, друг, который не бросит, партнер, который не предаст, правительство, которое не обманет. Только это последовательно, надежно, честно и всегда оправдывает ожидания. Сонная, неспешная радость. Вот и она. Отключи голову, расслабься и плыви по течению.
Смерть эго.
Самадхи.
Высшее блаженство.
В письме Кишота, которое пришло вместе с фотографией, с некоторой долей тревоги говорилось о конце света. Салма магнитом прикрепила копию письма к холодильнику. Как и прочие послания от скрывающегося за псевдонимом автора, оно было написано каллиграфическим почерком, но содержало довольно экстравагантные для обладателя столь твердой руки идеи.
Моя дорогая мисс Салма,
В истории, которую я читал еще мальчиком, а Вы – удивительное совпадение! – можете прямо сейчас посмотреть на “Amazon Prime”, один тибетский монастырь приобретает самый мощный в мире суперкомпьютер, поскольку видит свою цель в перечислении всех девяти миллиардов имен Бога, а компьютер может помочь быстро и точно справиться с этой задачей. И тут оказывается, что перечисление всех имен Бога – не только цель и подвиг этого монастыря. Это также цель существования нашей Вселенной, а потому, как только компьютер закончил свою работу, звезды, медленно и бесшумно, стали исчезать с небосвода. Мои чувства к Вам сродни этому, я уверен, что главная цель существования Вселенной на данном этапе – подготовка момента, когда мы с Вами сольемся в вечном блаженстве, и как только мы осуществим это, космос достигнет своей цели, а потому тихо прекратит свое существование, мы же с Вами, неподвластные всеобщему разрушению, вместе перейдем туда, где нет больше Времени.
До того как оставить ее на ночь одну, Андерсон Тайер признался, что это письмо заставляет его нервничать. Гибель космоса. Всеобщее разрушение. Мы, неподвластные всеобщему разрушению. Эти слова должны бы напугать Сал му. Такими словами не бросаются в шутку. Легкомысленное отношение Салмы здесь явно неуместно.
– Нет, посмотри сюда, – успокоила его Салма, – в эту минуту он ищет вдохновения на свалке древней научной фантастики, а уже через миг возвращается к мистическому странствию своей души. Дочитай до конца.
Я уже писал Вам, моя милая, что к настоящему моменту во имя Любви отрекся от веры, неверия, догм и причин. Теперь же мне удалось постичь и тщету всех земных знаний.
– Очень ценное знание, – потешалась Салма, – если не принимать во внимание его тщету, да? Смотри, теперь он старается отказаться от желаний и привязанностей. Знаешь, что случится, когда ему это удастся?! Реальность перестанет существовать! Он пребывает сейчас в континууме постреальности, который, по всей видимости, и должен тихо прекратить свое существование после того, как мы с ним полюбим друг друга. Это же прямо комедия положений! По-моему, это так мило. Посмотри, как он подписывается. Просто гость из восемнадцатого века.
За сим, моя прекрасная дама, остаюсь навеки Вашим верным слугой, Кишот.
– И вообще, – продолжила она, – конец света становится нынче модной темой. Помнишь, скоро у нас в программе будет Ивел Сент из “Корпорации Сента”. Он тоже тронулся на конце света.
– По-моему, это еще одна причина обратиться в полицию, – заявил Андерсон. – Пусть разошлют у себя его фото. Я не хочу, чтобы он подходил к тебе ближе, чем не милю.
– Я не выношу, когда ты пытаешься мною руководить и оберегать от всего, – взорвалась Салма. – Так и хочется тебе напомнить, что выработаешь на меня.
Итак, их приятная встреча завершилась расставанием на менее приятной ноте. Он давно уже привык к ее внезапным приступам гнева. Знал, что они у нее не длятся долго и что благодарность, которая переполняла ее несколько минут назад, была тем, что Салма чувствует по-настоящему. Знал, что завтра все будет как обычно. Иногда он чувствовал себя родителем гениального ранимого ребенка. Он был большим, а она – маленькой. Знал он и то, что со стороны его отношение к ней можно было принять за снисходительность, и оно раздражало ее больше, чем что-либо другое, поэтому он изо всех сил старался не проявлять его внешне.