– Увидимся утром, – сказал он ей.
И вот теперь, прямо в постели качаясь на волнах сонной эйфории, то погружаясь в нее, то снова выныривая, Салма представляла, что он, Кишот, находится рядом с ней, вокруг рушится космос, а они бок о бок летят за грань, туда, где нет больше Времени, где прошлое, настоящее и будущее существуют одновременно – наверное, в таком времени существует и видит все Бог, – и они тоже будут видеть все, словно боги, бессмертные и свободные. Она смотрит на Кишота и видит лицо деда. Это не пугает и не расстраивает ее, она не испытывает ни горечи, ни отвращения. Она просто наблюдает, как лицо старика обращается в тлен, становится светом. В тот момент, во власти химического счастья ей казалось, что простить его совсем просто, даже вполне естественно.
Неужели Кишот улучшает себя для того, чтобы, очистившимся, отдать себя в ее руки? Неужели он тот, кто сможет залечить ее раны?
Слишком серьезные вопросы, чтобы отвечать на них под воздействием “белого китайца”. Наслаждение переполняло ее. Она нырнула в водоворот слепящего света.
Когда она прошла весь путь по леденцовой лестнице и наступило время открыть подарочную коробочку, таившую в себе гордость и радость компании SPI, мисс Салма Р. поняла, что InSmile™ — это как пересесть на “роллс-ройс”, всю жизнь проездив на “ниссан кашкае”. Как изображение в цвете после черно-белого, как Мэрилин Монро после Джейн Мэнсфилд, гетеры после шлюх, Сервантес после Фернандеса де Авельянеды, Хэмметт после Спиллена. Это как первый взрослый поцелуй или первый настоящий оргазм, как у Мег Райан, когда она сидит в “Деликатесах Каца” в “Когда Гарри встретил Салли”. Всего-то и надо – один пшик под язык. Быстрота наступления эффекта, сила воздействия и высочайшее качество. Да, Андерсон определенно прав, это по-настоящему опасно. В какой-то момент она почувствовала, что находится за пределами тела, поднимается вверх, смотрит на себя со стороны и может решать, вернуться или нет. Крайне опасная прогулка верхом, надо быть настоящим жокеем, чтобы объездить эту лошадь. К счастью, Салма была опытным наездником и смогла продержаться в седле целую ночь. Это родео было не первым в ее жизни, но это было родео олимпийского уровня, и выступать на нем могли только самые лучшие атлеты.
– Беру, – сообщила она Андерсону Тайеру. – Как сделать мою встречу с поставщиком наиболее безопасной, чтобы он мог назначить постоянного курьера?
– Это нетрудно, – ответил он. – Пригласим их с женой на съемки нашего шоу.
Доктор Смайл был счастлив, что ему выдался шанс осчастливить свою супругу со счастливым именем Хэппи. Она столько сделала, уж точно заслужила выходные в большом городе. Осенью Нью-Йорк особенно красив. А возможность познакомиться с ведущей шоу “Салма”? Хэппи обожает эту передачу. Когда доктор Смайл сообщил жене, что собирается отвезти ее в Нью-Йорк, чтобы она немного развеялась, и рассказал, чем именно они будут заниматься, то увидел на ее глазах слезы, затем она вскочила на ноги и запрыгала по комнате.
– Помнишь, что я тебе говорила? – кричала она. – Вот мы и выбились в самое высшее общество!
– Хотел с тобой посоветоваться, – спросил жену доктор Смайл. – Ты ведь знаешь, что наш родственник, Исмаил Смайл – очень пылкий поклонник мисс Салмы?
– Ты же вроде его уволил, нет?
– Думаю, я смогу его отыскать. Может, возьмем его с собой, чтобы он смог познакомиться со своей дамой сердца? Хорошая мысль?
– Ужасная, – миссис Смайл подошла к мужу со сложенными для поцелуя губами. – Эта поездка должна быть только для нас с тобой, никаких пагаль, сумасшедших кузенов.
Глава двенадцатаяЧереда абсурдных Событий во время короткой Остановки в Нью-Джерси
Повинуясь внезапному импульсу, Кишот съехал с шоссе на одном из последних поворотов перед въездом в тоннель.
– Не дело являться в великий город усталыми и в дорожной пыли, – сказал он Санчо, – переночуем здесь. Не расстраивайся. Судьба подождет нас до завтра.
Когда они ехали по плохо освещенной выездной дороге, внезапно из ниоткуда появилось что-то вроде облака густого тумана, и они чудом избежали аварии. Облако исчезло так же быстро, как появилось, и они увидели указатель, сообщавший, что они въезжают в город Беренгер, штат Нью-Джерси (население 12554 чел.).
– Тридцать лет назад в Нью-Джерси орудовали банды, которые держали в страхе всех темнокожих, – сообщил Кишот. – Будем надеяться, сейчас все по-другому, хотя бы в этом городишке.
Они зарулили на парковку придорожного мотеля “Ионеско” на Элм-стрит, удивляясь тому, что в городе не видно ни машин, ни пешеходов. Выйдя из машины, они услышали громкий трубный звук, доносившийся, похоже, с одной из соседних улиц.
– Что это такое? – спросил Санчо.
Кишот пожал плечами.
– Наверняка местные занимаются какой-нибудь самодеятельностью, музыкой там или театром, – сказал он. – Давай лучше думать о своих делах. Это всегда правильнее всего.
За стойкой регистрации в мотеле их приветствовал весьма привлекательный мужчина с редеющей седой шевелюрой и умным лицом грустного комика, говоривший по-английски с заметным восточноевропейским акцентом. Казалось, появление постояльцев изумило его.
– Прошу прощения, но не могу не спросить вас: вы въехали в город без каких-либо сложностей? – спросил он. Весьма неожиданная манера приветствовать гостей.
– Без всяких сложностей, – заверил его Кишот. – Мы свернули с трассы, следовали указателям, и вот мы здесь. А что, нам следовало чего-то опасаться?
– Да нет, ну что вы, – заверил его человек, который, похоже, был хозяином мотеля. Он немного тряхнул головой и неопределенно взмахнул рукой.
– Позвольте мне предложить вам удобный вариант проживания.
Пока Кишот заполнял регистрационную форму на двухместный номер с двумя кроватями, мужчина объяснил:
– Я здесь хозяин. Видите ли, сегодня мне несколько не хватает персонала.
Однако Санчо отчетливо слышал, что он пробормотал себе под нос:
– Они до сих пор не построили баррикады? Невероятно.
Юноша не мог промолчать.
– Мистер Джонс, – начал он.
Хозяин замотал головой.
– Моя фамилия Ионеско, – поправил он Санчо, особо упирая на ударный “э” и указывая на висящую на стене лицензию с фамилией владельца.
Да пожалуйста, подумал Санчо, зовитесь вы как хотите. Вслух же он спросил:
– Сэр, я слышал, вы что-то говорили о баррикадах?
Владелец мотеля “Ионеско” энергично замотал головой:
– Вам послышалось. Я сказал, что мы до сих пор не открыли бар. Мой бариста Фрэнк сегодня не вышел на работу.
Ничего подобного, подумал Санчо, но промолчал.
Хозяин мотеля начал вести себя еще более странно.
– Моя просьба может показаться забавной, но я очень прошу вас, джентльмены, позволить мне осмотреть ваши уши до того, как я выдам вам ключи.
– Уши? – уточнил Кишот в явном замешательстве. – С одной стороны, почему бы нет, у нас нормальные, даже, возможно, заурядные уши, с другой, это чрезвычайно странная просьба.
– Я искренне прошу меня простить, – залебезил мистер Ионеско. – Видите ли, в последнее время я изучаю физиогномику. Но все в порядке, все в порядке. Сейчас я вижу, что у вас обоих замечательные, совершенно человеческие уши.
– Вы сказали совершенно человеческие’? – уточнил Санчо.
– Разумеется, нет, – ответил хозяин мотеля. – Я сказал совершенно нормальные. В высшей степени нормальные уши. И носы ваши тоже естественно смотрятся на лицах.
– Теперь вы докопались до наших носов, – взорвался Санчо. – Может, нам лучше поискать другой мотель?
– Мне жаль, но вы едва ли найдете во всем городе много работающих мотелей, – сообщил хозяин. – Очень многие убежали из города. Я хотел сказать, уехали, – поправил он себя, – разумеется, уехали, я именно так хотел сказать, странно, если получилось как-то иначе. Население города, к несчастью, сильно сократилось. Раньше у нас останавливался паром на Манхэттен, но сейчас порт закрылся, и многим из-за этого пришлось уехать. С момента последней переписи в 2000 году население сократилось уже на семь процентов, а тогда насчитали 13501 человека. Могу я попросить вас, это будет самая последняя проверка, открыть рты, чтобы я мог взглянуть на ваши зубы.
Это было слишком даже для такого человека, как Кишот.
– Мы решительно не готовы выполнить вашу просьбу, – сказал он, поднимаясь. – Так что немедленно выдайте нам ключи, милейший, и давайте покончим с этим.
– Конечно-конечно, приношу свои извинения, – ответил Ионеско, выполняя требования Кишота. – Я уверен, что в последнее время вы не замечали никаких метаморфоз с зубами. Они у вас не росли?
– Что за вопрос, не росли ли у нас зубы? – Санчо был вне себя. – Вы что, подменяли баристу и нажрались?
– Я не мог сказать “росли”, – ответил Ионеско. – Я спросил, не болели ли у вас зубы. Вполне невинный вежливый вопрос. К примеру, в нашем роду все страдают наследственными зубными болями.
– Вы не сказали ничего похожего на “болели". Вы совершенно точно сказали “росли, – стоял на своем Санчо.
– Довольно, Санчо, не сейчас, – пытался закончить разговор Кишот. – Идем скорее в номер. Мне нужно поспать.
В этот самый момент вновь раздался громкий трубный звук; на этот раз трубивших было несколько, и они находились где-то совсем близко.
– А это что еще за дикий шум? – спросил Санчо.
Хозяин мотеля улыбнулся в ответ, но Санчо показалось, что улыбкой он пытался замаскировать нервный смех, даже страх.
– Горнисты, – пояснил он. – В нашем городе очень много заядлых горнистов, и они любят репетировать в дневное время.
– Что ж, – заметил Кишот, – лично мне они не кажутся великими виртуозами. Это страшная какофония, я очень надеюсь, что они не репетируют по ночам.
По дороге в Беренгер Санчо заметил, что по мере приближения к Нью-Йорку, в котором, как он считал, его странствие должно прийти к великому и счастливому завершению, прожитые годы опадали с Кишота, а его грудь снова