с ее неприметными зелеными указателями и кричащими билбордами, с которых красивые люди с нереально белыми зубами предлагают свои юридические услуги, с сетевыми отелями от “Ховарда Джонсона” до “Дэйе инн”, становится все менее реальной по сравнению со страной, которую он придумал и в которой жил уже больше года. Воображаемая реальность одержала победу над истинной. Кишот и Санчо ехали вместе с ними в машине, которая теперь только отчасти принадлежала Автору и его Сыну, их путешествие все больше напоминало путешествие его героев, словно его сняли на пленку и зафиксированные в фильме дни воспроизводят в обратной перемотке. Призрачный Кишот обычно сидел рядом с Автором на пассажирском месте, а призрачный Санчо помогал Сыну вести машину, и порой их призрачные фигуры выглядели более реальными, чем он и Сын. Автор практически поверил, что находится внутри собственного романа, и начал с опаской поглядывать, не распадается ли на куски холодное ночное небо за окном, в то время как они подъезжают к Канзасу, который Автор сделал прототипом своего Бьютифула. Он ничуть не удивился бы, если бы увидел распад реальности, провалы в пространстве-времени и царящую вокруг панику.
Но все было спокойно. Была и тихая улочка, а на ней, ровно такой, каким Автор его придумал, по невероятному совпадению, в которое сложно поверить, стоял дом возлюбленной Санчо – двухэтажное кремовое здание с английским приветствием “Welcome”, выложенным белым на красной гравиевой дорожке небольшой лужайки перед входом; чуть выше нарисован священный слог “Ом”. Значит, девушка тоже здесь, подумал он, скорбит по убитому родственнику и – быть может, самую малость – хочет вновь увидеть странного юношу, который однажды появился на ее пороге, назвал ее Прекрасной из города Прекрасного и обещал вернуться. Время движется вспять. В любой момент мы можем стать свидетелями того, как Санчо выйдет из машины, постучит в ее дверь и представится.
Такого не случилось. Призраки не разгуливают среди бела дня.
На 151-й Восточной улице они зашли в кафе “Пауэрс” (на самом деле оно называлось иначе), которое не было (по крайней мере пока) сожрано дырой в пространственно-временном континууме. Они воспользовались туалетом, уселись в баре и решили немного перекусить. В момент, когда они вышли на сцену во время антракта, две реальности наложились друг на друга, мир вымысла стал реален, и начался второй акт, актеры вокруг них задвигались, принимая Автора и Сына за таких же действующих лиц, как они сами. Внезапно их порядком набравшийся сосед начал злобно кричать на них, называя “гребаными иранцами” и “террористами”. Он громогласно ставил под сомнение законность их пребывания в США и уже традиционно призывал “валить из моей страны”. Кишот и Санчо предпочли не вмешиваться и затаиться в стороне, пока другие (белые) посетители пытались урезонить дебошира. К собственному удивлению, Автор среагировал совсем иначе. Он встал, преградил пьяному путь и дал жесткий отпор – немедленно возьмите себя в руки и отойдите; единственный, кто терроризирует здесь всех, – это вы, – и довольно скоро пьяного выдворили за пределы заведения, и все смогли вздохнуть с облегчением.
Автор и Сын не пострадали, они вернулись за столик и закончили трапезу, но Сыну все еще было тревожно.
– Мне кажется, это еще не конец, – произнес он, глядя на дверь, и Автор понял, что Сын абсолютно прав: вот-вот здесь появится пьяница с ружьем и убьет их. Неожиданно для себя он заявил:
– Он сейчас вернется.
И уже через пару минут пьяница вернулся с ружьем; все последующее происходило очень быстро, но при этом тянулось бесконечно медленно, и Автор чувствовал, что все это происходит во сне. Сын встретил пьяного почти у входа в кафе “Пауэрс”, и не успел Автор умоляющие простонать “Нет! Нет!”, как Сын выполнил серию молниеносных движений, позволивших ему обойти линию огня, левой рукой отобрал у стрелка оружие, а правой схватил его за запястье и вывернул ловким приемом каратиста, и уже через секунду стрелок – не грозный убийца, а допившийся до белой горячки урод – корчился от боли под прицелом собственного ружья; он в буквальном смысле обмочился, со слезами умоляя Сына: “Не стреляйте, у меня дети, и тогда время вернуло свой обычный ход, зазвучали взволнованные голоса посетителей и приближающийся вой сирен, и полицейские надели на дебошира наручники и забрали в участок.
– Мне надо выпить, – сообщил Сын, усаживаясь у барной стойки.
– Где ты этому научился? – поинтересовался потрясенный отец.
– В “Муравейнике”, – ответил Сын, – особо нечем заняться. Есть спортзал, есть телевизор, есть ютьюб. Я посмотрел роликов десять, как обезоружить вооруженного человека – с пистолетом в одной руке, с пистолетом в обеих руках, с винтовкой, еще по-всякому, а потом попросил инструктора в спортзале натренировать меня на эти приемы, чисто по приколу.
– Он мог тебя убить.
– Это вряд ли. Он был совсем пьяный, реакция никакая.
Я знал, что справлюсь. Это даже не было сложно.
Автор был вынужден согласиться.
– Спасибо, – сказал он Сыну.
– Хотел спросить у тебя одну вещь, – ответил тот. – Ты сказал: “Он сейчас вернется” до того, как хоть кто-то его увидел. Это помогло мне подготовиться и занять позицию, но как ты об этом узнал?
– Это эпизод из моего романа, – ответил Автор и увидел, как глаза Сына распахиваются от изумления.
Возможно, впервые за все время их общения его впечатлило что-то связанное с отцом.
– А что случилось в твоем романе? – спросил он.
– Он нас убил, – ответил Автор. – Твое присутствие изменило все.
– Спасибо, пап.
Какое-то время они пили в молчании, а затем Автор спросил:
– А телевизор ты там смотришь?
– Я же сказал. Телевизор, YouTube, Spotify, Netflix. Полный набор. Больше там особо делать нечего, только в спортзал ходить. Так что да. Мне нравится смотреть телевизор, а почему ты спрашиваешь?
– Да просто так. Мне кажется, у телевидения есть хорошие и плохие стороны.
– Видео из интернета только что спасло тебе жизнь, – заметил Сын. – Так что хорошие определенно есть.
Снова тишина и позвякивание стаканов.
– А что мы сделали в твоем романе, – прервал молчание Сын, – когда этот парень начал нести свой расистский бред?
– Мне стыдно признаться в этом, но отошли в сторону, – ответил отец. – Думаю, надо переписать этот отрывок.
– Перепиши, – согласился Сын. – Ты ведь никуда не отошел, ты пошел этому уроду навстречу и сделал так, что все встали на твою сторону.
– Может, это было глупо.
– Нет, пап, – ответил Сын, – это было охерительно героически.
Снова в машине.
– В твоем романе много еще подобной фигни? – поинтересовался Сын.
– Еще обед в Талсе.
– Поехали туда.
– Не стоит нарываться на неприятности, – возразил Автор. – Тебя там могут убить.
– Вряд ли, – возразил Сын.
– Мне кажется, всегда лучше стараться избегать насилия. К тому же людям вроде нас…
– Это вообще не про меня, – заявил Сын. – Довольно я был кротким агнцем. Если кто-то решит ко мне пристать, уж будь уверен, получит сторицей.
– Мне не нравится, когда ты так говоришь.
– Пап, умоляю, только не заводи здесь свою шарманку, мол, любовь спасет мир. Вспомни, что только что было в баре, это и есть правда.
В Талсе они пошли в забегаловку “Талса – ешь здесь и бери на вынос”, переименованную в романе “У Билла – лучшие завтраки в Талсе”. Ничего не произошло. Они съели зеленый омлет с ветчиной и уэвос ранчерос и ушли. Никто на них не смотрел, никому до них не было дела. Автор понял, что, оставшись незамеченным в месте, откуда Кишот и Санчо были вынуждены уйти, он одержал еще одну победу.
– Еще две остановки, – сообщил он Сыну, – а потом сдадим машину в аэропорту Сан-Франциско и полетим домой.
По радио шли новости. В рамках программы сокращения расходов “Дженерал моторе” снимает с производства “шевроле круз”, “вольт” и “импалу”.
Автор подумал, что его повсюду окружают концы. Похоже, свой последний вздох он испустит отнюдь не в одиночестве.
Остановка первая, время в пути пятнадцать часов, Башня Дьявола в Вайоминге ночью, могучая и подавляющая. Они сидели и смотрели на зловещий силуэт. Даже не могли выйти машины.
– Я смотрел этот фильм, – едва слышным шепотом наконец прервал молчание Сын.
– Фильм тут ни при чем, – ответил Автор.
– Тогда почему мы здесь? Башня присутствует в твоей истории?
– Да. И еще в твоей истории.
– В моей истории?
– Я уже бывал здесь раньше, – ответил Автор. – Давно. С твоей мамой.
– О…
– Мы застали метеоритный дождь и попросили у звезд, чтобы у нас родился ребенок. У нас никак не получалось завести ребенка.
– О…
– Потом появился ты. Наш звездный сын. Ты был ответом на наши молитвы.
Сделав это, столь долго ждавшее своего часа, признание, Автор окончательно сделал историю Санчо и Кишота своей, историей его и его Сына. Он взял Сына за руку, и они долго сидели в машине и смотрели на башню. В ту ночь не было метеоритного дождя, но небо было невероятно чистым, на нем были отчетливо видны туманные пути галактики и несколько сияющих звезд.
Остановка вторая, время в пути двадцать с чем-то часов, включая три ночи в мотелях, – простившись с Башней Дьявола, они поехали на юго-восток, миновали Рок-Спрингс, Перпл-Сейдж и Литтл-Америку (население соответственно 23036 чел., 535 чел. и 68 чел.), озеро Тахо, границу с Калифорнией, Сакраменто (население 501901 чел.) и Сан-Хосе (население 1035000 чел.). Они остановились на парковке в городе Санома (население и 108 чел.), в ничем не примечательном месте на углу местного Бродвея и Напа-роуд. Парковка упиралась в приземистое белое здание с рекламой компании, торгующей соусом сальса.
– Здесь ничего нет, – возмутился Сын. – Мы проехали пол-Америки, чтобы посмотреть на это?
– В будущем здесь разместят головной офис новой корпорации “Кибердайн”, – с благоговением сообщил Автор.