Он прыгнул на меня, как кот на мышь. Найдя взглядом нужное место на его теле, я швырнул туда копье. А когда Симба с копьем встретились в воздухе, я отскочил в сторону. Львиный прыжок продолжался. Тяжелое копье уперлось в землю и от удара очень глубоко вонзилось ему прямо в сердце.
Лев перекатился, рыча от боли и гнева, а потом пополз ко мне. Я отступил и вытащил меч. Лев ударился о него — когти чиркнули по металлу. Покачивающееся копье торчало из его большого сердца. Почти тридцать футов он ковылял за мной, круг воинов двигался вместе с нами. Затем он упал, голова окоченела, язык вывалился наружу, глаза потускнели, и Симба умер.
Масаи от радости устроили безумную оргию. Они визжали, пели и подпрыгивали вверх, словно выпущенные из катапульты. Двоих затрясло, и пена выступила у них на губах — это начался страшный истерический припадок, который масаи называют апуш. Один из них залаял, как собака, по его подбородку потекла слюна. Окончилось все тем, что они оба повалились на землю в ступоре. А я стоял рядом с мертвым львом и смотрел. И тогда Коноко, уже без скептицизма, подошел ко мне, широко и радостно улыбаясь, и крепко обнял меня. «Ирапол-Маасни», — произнес мой новый брат. («Ты — масаи»).
В «Китабу о Конго» я подробно описал долгое празднование у львиного трупа, триумфальное шествие домой, во время которого мы всю дорогу пели, хохотали и кричали; поразительную встречу, которую мне устроили по возвращении в маньята, — на меня обрушились девять горлянок с молоком: песни и танцы; и награду, которую выдали Арему, воину масаю, две девушки… Но все это не имеет отношения к Симбе.
Симба лежал мертвый в саванне, где-то к востоку от озера Натрон. С ним остались два масая; они вырезали ему сердце, которое предстояло съесть воинам, выражая, согласно обычаю, удовольствие; они отрезали ему массивные когти, чтобы раздать их членам моего эскорта; они сняли с него шкуру, гриву и все остальное, чтобы преподнести их мне.
А то, что осталось от Симбы, ждало стервятников и гиен. Что еще остается мертвым львам?
МБОГОБдительный воин
В своей книге «В ослепительной Африке» Карл Экли писал:
«В отличие от льва, который, сбив жертву с ног или ранив ее, этим и ограничивается, буйвол, преследуя человека, обязательно догонит его и не успокоится до тех пор, пока жертва не расстанется с жизнью.
Один охотник рассказал мне происшедшую с ним историю, в которой буйвол страшно проявил свой нрав. Охотник с товарищем ранили буйвола и двинулись следом за ним в густые заросли. Буйвол же притаился и совершенно неожиданно бросился на них. Они даже выстрелить не успели. Сбив охотника с ног, буйвол ринулся вслед за его товарищем. Первому удалось забраться на дерево, но оружие он потерял. К тому времени друг его был уже мертв. Однако буйволу этого было мало. Два часа он топтал труп ногами и подбрасывал его кверху, а раненый человек на дереве мог лишь беспомощно на это глядеть. Буйвол ушел только тогда, когда останки погибшего были сровнены с землей. Более мстительного зверя в Африке нет».
Если Карл Экли, известный зоолог, борец за охрану природы и один из основателей Национального парка Конго, называет какое-либо животное мстительным, то что в таком случае остается думать обыкновенным людям?
Профессиональные охотники, как правило, соглашаются с мнением, что южноафриканский буйвол — Мбого на языке суахили — самое опасное животное в Африке и убийца номер один Большой Пятерки, этой бесславной корпорации убийц. А чтобы доказать это утверждение, они заявляют, что буйвол нападает без всяких на то причин — когда его только выслеживают; что он мстительный — если его ранить, он рогами и копытами бьет неудачливого врага до тех пор, пока тот не превращается в месиво цвета кукурузной муки.
Охотники-любители, как попугаи, твердят то же самое, а сами хвастаются друг перед другом впечатляющими трофеями, которые на самом деле достались им от Белого Охотника, застрелившего буйвола после того, как клиент, охваченный паникой, случайно ранил животное, а то и вовсе промахнулся по такой огромной мишени. Временами они столь страстно мечтают убедить всех, что одержали победу над Номером Один, что даже не делают вид, будто охотятся. В книге «Убийцы в Африке» Александр Лэйк сообщает:
«Ежели вам требуются большие деньги, добудьте себе голову буйвола с рогами в пятьдесят семь или более дюймов в размахе. В барах Найроби и Йоханнесбурга околачивается куча липовых спортсменов, которые за буйволиные рога готовы тут же отвалить тысячу долларов. Как я слышал, рекордными по цене оказались рога в пятьдесят шесть с половиной дюймов в размахе. Эти состоятельные, убивающие время в барах спортсмены согласны отдать все, лишь бы доказать, что они — великие охотники».
Люди, ослепленные блеском охотничьих басен и введенные ими в заблуждение, совершенно не сомневаются в дурном нраве Мбого и отчего-то почти всегда называют этого хитрого якобы убийцу «водяным буйволом», путая его с индийским добродушным, дружелюбным животным, одомашненным. Водяные буйволы, обитающие в Африке, были привезены из Индии в долину Нила, где они тянут плуг и работают при ирригационном орошении. Но людей нельзя винить в этой ошибке, потому что кино, вкупе с телевидением, и в фильмах, и в рекламе, и в благотворительных акциях постоянно называет это животное неверно. Даже в лучших изданиях повторяется то же самое. Возьмем, к примеру, широко распространенную брошюру «Хатари»[5].
Там напечатана фотография красивого южноафриканского буйвола, под которой следует до боли знакомая надпись: «Водяной буйвол — одно из самых опасных животных в Африке…»
Благодаря охотничьим и голливудским байкам характер и привычки Мбого настолько извращены, что современным языком теперь больше походит на животное, которое Аль Капоне сделал эмблемой резни и убийств. «А на каких животных охотится водяной буйвол?» — спросили меня как-то во время лекций, которые я читал в Калифорнии и Новой Англии. И поинтересовались привычками «африканского буйвола-людоеда». Похоже, что задуренные любопытные даже не задумываются над тем, чего ради превращаться в плотоядного хищника и людоеда животному, которое является родственником обычной коровы.
Домашний скот, быки, водяные буйволы, яки, бизоны, антилопы различных видов, даже овцы и козы — все они являются представителями одного огромного семейства Bovidae, или полорогих жвачных животных. Они пасутся и едят траву, жуя челюстями, у которых взамен резцов и клыков имеется роговая подушечка. Переваривается их вегетарианский обед в сложном четырехкамерном желудке. Когда они тупо жуют свою жвачку, вид у них совершенно постный. Однако, исключительно ради защиты, природа снабдила их парой рогов, представляющих собой костные стержни, которые медленно, но верно растут из лобной кости черепа. За некоторым исключением, рога развиваются и у мужских, и у женских особей. У быка рога обычно крупнее и длиннее, а у южноафриканского буйвола они еще и образуют у основания массивный выступ, наподобие шлема, от которого мягкая пуля может и отскочить.
Мбого пришлось стать «суперкоровой», если он позволит мне так себя называть, потому что с его подвидом обходятся совсем не так, как с его сородичами. Охраняемый человеком домашний скот разводится для получения мяса и молока, и, как и все домашние животные, коровы и быки послушны и простодушны по сравнению с представителями их рода, живущими на свободе. Мбого же приходится опасаться не только человека, но и льва — единственного хищника, способного напасть на взрослого южноафриканского буйвола. А своих малышей буйволице надо охранять не только от нападения львов, но и от леопардов и гиен. И для того, чтобы просто выжить, Мбого необходимо быть очень сообразительным. Конечно, он не дьявольски умен, как утверждают охотники; ему лишь хорошо известно из личного опыта, что следует соблюдать осторожность и атаковать лучше первым.
В заповедниках и национальных парках Центральной, Восточной и Южной Африки самоуверенные южноафриканские буйволы целыми днями пасутся в открытой саванне, блаженствуют валяясь в грязи, плавают — в реках и озерах, точь-в-точь как настоящие водяные буйволы. И хотя и зрение, и слух, и обоняние у них очень острые, они вежливо терпят или вообще не обращают внимание на наблюдающих за ними людей.
Но благодаря человеку есть и другой южноафриканский буйвол — нервный, вечно находящийся начеку шерь, который прячется в густых зарослях и выходит попастись, попить и поплавать по ночам. Днем он всегда держится поблизости от своего укрытия. Некоторые Мбого находят себе пристанище в папирусных болотах или забираются высоко в Лунные горы Рувензори и кратеры покрытых тростником вулканов Вирунга в Центральной Рифтовой Долине. Здесь, на высоте порой более десяти тысяч футов, спасаясь от человеческой жестокости, они нашли себе приют среди миролюбивых горилл и слонов. И вот этот другой Мбого способен напасть на человека, едва только завидев его, так как прекрасно понимает намерения врага. Ну, а если буйвола ранить, он впадает в исступленную ярость, точно «берсерк».
Неделя, да просто несколько дней непрерывной гонки за буйволом могут превратить спокойное животное во вспыльчивого, настороженного и агрессивного воина. И все-таки многие бросаются на вооруженного охотника только после того, как их долго на это провоцируют, в точности так, как это происходит на корриде, где «боевых» быков подстрекают бандерильями, причиняя им страшную боль.
Если стрелок промахивается, Мбого мгновенно удирает прочь. Случается, что он делает круг и, вернувшись к собственному следу, готовится к нападению, но действительно нападает лишь в случае дальнейшей угрозы. Раненый буйвол в большинстве случаев тоже предпочитает ретироваться, а не нападать. Однако же, если пуля большого калибра попадает прямо в кость, он испытывает такую безумную боль, что впадает в бешеную ярость. И вот тогда он и впрямь способен начать охотиться сам; правда, часто он и в таком состоянии может удрать, сделает круг и затаится возле собст