венного следа.
Если все же он принимает решение идти в бой, что может случиться в любой момент охоты на него, то, вытянув массивную шею и запрокинув рога назад, он бросается вперед, не сводя глаз с жертвы. В отличие от носорога, голову он наклоняет в последнюю секунду. И тогда, если выстрелы его не останавливают, охотник может успеть отскочить в сторону, как матадор, — только без паники — и рвануть к ближайшему дереву. Мбого несется вперед с такой силой, что не в состоянии остановиться сразу, поэтому человеку хватит времени прицелиться и выстрелить до того, как буйвол повернется к нему.
Когда Мбого настигает жертву, он сначала подбрасывает ее рогами, а потом топчет. А если он еще и ранен, то превращает врага в пятно на траве, но, по-моему, он тем самым не пятнает свою репутацию. А чего еще следует ожидать от огромного рогатого животного, обезумевшего от боли? Хочу заметить, что в Америке лоси и олени частенько поступают так же, причем имея на то гораздо меньше оснований. Как мимоходом сообщил Эрнест Сетон-Томпсон, описывая бой оленя с человеком: «Однако, если олень одерживает победу, он будет бить, бодать и топтать жертву, пока она не погибнет». А в период гона похотливый олень даже преследует женщин. Однажды в нескольких милях от Сан-Франциско самец во время гона загнал на дерево двух женщин, но почему-то оленя в Америке не называют мстительным или порочным — наверное, потому, что они так славно смотрятся на рождественских открытках с ленточками.
Беспричинно на человека могут наброситься: старый буйвол, который хорошо знаком с охотой, — так называемая уклоняющаяся форма; самка, отрезанная от своего теленка и готовая пройти сквозь все круги ада, дабы воссоединиться со своим перепуганным детенышем; крупный буйвол, переболевший чумой и повредившийся от этого в уме, но физически здоровый; буйвол, страдающий от ран, которые ему могли нанести и львиные зубы, и пули белых людей, и стрелы или копья местного населения, и гвозди, камни и прочий мусор, которые африканцы забивают прямо в дула своих ружей старого образца.
Как-то раз, безоружный и в полном одиночестве, я встретил стадо буйволов, количеством более ста животных. Они бежали мимо меня. Когда я внезапно ринулся к ним с криком «Бу-у! Пошли отсюда!» — вернее, я кричал на суахили «Тока! — то или благоразумно, или, возможно, с их точки зрения благоразумно, быстро скрылись из виду. А в другой раз я оказался прямо на пути огромного стада — их, по-видимому, спугнул огромный лев, и мне грозила куда большая опасность. Если бы я кинулся бегом через открытую саванну (неподалеку от Рутсхуру, южной части долины Руинди в национальном парке Альберта) в противоположную сторону, меня бы, разумеется, догнали, затоптали и забили четыре-пять сотен грохочущих копыт — буйволы обычно движутся со скоростью тридцать пять миль в час против двадцати миль в час самого быстрого человека в мире (а я — не он). Поэтому, вместо того чтобы пойти на самоубийство, я спокойно застыл на месте, раскинув руки в стороны, и притворился новой разновидностью баобаба.
У улепетывавших от какой-то опасности и охваченных паникой животных не имелось достаточно причин для того, чтобы тратить время на изучение неподвижного предмета, который в общем-то угрозы не представлял, хотя это бородатое дерево явно не настоящее. Буйволиный поток делился на два рукава и проструился мимо меня с обеих сторон. И сколько же было грохота и пыли! Плюс резкий сладковатый коровий запах — более сильный, чем у домашнего скота. И все.
В прошлом стада, поголовьем в сто буйволов, встречались часто; в наши дни стадо в среднем насчитывает от тридцати до шестидесяти коров, телят и молодых бычков под предводительством старого патриарха. Если на стадо нападают несколько охотников сразу и некоторые буйволы погибают, то стадо может встать лицом к врагу, а не убежать как обычно. Тогда выставляются вперед ряды быков, прикрывающих собой буйволиц и буйволят. Но спустя какое-то время они все равно отступят. Зрелые буйволы часто отделяются от стада и собираются группами от двух до шести. И с такими справиться легче, чем с мнительными мамашами с детьми. Старые буйволы ведут порой отшельнический образ жизни, но совсем не обязательно становятся мрачными и жестокими. Как и старых самцов человеческого племени, их, наверно, раздражает семейная суета и дурацкое соперничество молодых быков.
Дерутся быки в любое время года — очевидно, ради подтверждения своего статуса в стаде, а не ради прелестей самок. Однажды, спрятавшись на краю чащи неподалеку от Малемба Нкулу, болотистой местности Катанга, я наблюдал за такой дракой. Два быка встали друг напротив друга, наклонив головы. Затем оба со всей силой бросились на противника, и их черные рога сомкнулись. И хотя рога сцепились, ни один из них не попытался освободиться. Каждый старался вынудить своего противника отступить. Могучие мышцы на их телах были напряжены. Вскоре бык постарше начал стонать и шаг за шагом отступать назад; наконец он упал на колени. Победивший дуэлянт высвободил свои рога и боднул соперника в шею. Старый буйвол тут же помчался прочь, но «официально» так и не капитулировал.
Поскольку определенного времени года для спаривания не существует, в стаде есть телята различного возраста. Они появляются на свет после спаривания, которое мало чем отличается от случки влюбленных на скотном дворе: быка и коров. Но чаще Мбого зачинает детей во время африканского лета, и его дама рожает одного-единственного буйволенка между январем и мартом. Буйволица прячет своего лохматого, красно-бурого, как и она, ребенка в высокой траве и, бросив стадо, лежит вместе с ним около десяти дней. Малыш следует за своей матерью шесть месяцев и лишь потом получает частичную свободу.
Взрослея, бычок постепенно приобретает черную, как уголь, окраску и достигает половой зрелости на третий год жизни. Живут буйволы, по-видимому, лет тридцать, но в двенадцатилетнем возрасте или около того они начинают седеть, линять и мало-помалу теряют свои замечательные слух, обоняние и острое зрение. Они могут даже ослепнуть, в отличие от близорукого слона, чье зрение, вне зависимости от возраста, редко существенно меняется. Таких дряхлых буйволов, увенчанных огромными и впечатляющими рогами, очень легко одолеть: они не слышат, не видят, не чуют охотников и не подозревают об опасности до тех пор, пока их не пронзит первая пуля.
Как выяснилось, буйволы-затворники обожают кукурузу и просо, растущие на полях местного населения, но банда кочующих быков или целое стадо редко подходят к человеческому жилью. Питаются эти животные главным образом травой, иногда жуют нежные побеги кустов и деревьев, но никогда не отходят далеко от воды. Они предпочитают пастись близ рек и озер, где можно и напиться вволю, и поплавать в удовольствие, и успокоить свою измученную укусами клещей и слепней спину, погрузившись по шею в липкую черную грязь. Но и грязь не спасает их от клещей. И решение столь болезненной и досаждающей проблемы Мбого поручил своему верному другу-камердинеру волоклюю — птице, поедающей клещей на животных. Этот поразительный представитель семейства скворцов выполняет еще и обязанности охранной сигнализации — он предупреждает Мбого о надвигающейся опасности, что особенно необходимо старому, почти слепому животному.
О том, каким образом буйвол и птичка-клещеед оказались вместе, объясняет легенда племени батутси, проживающего в регионе реки Кагера на северо-востоке Руанды. Высокие батутси или ватуси — как их обычно называют в кино и в литературе о путешествиях — утверждают, что Бог, уподобившись бельгийскому районному комиссару, решил пересчитать своих пасущихся и жующих траву чад. Ну, а то, что произошло потом, абсолютно типично для местного населения Руанды, где каждый мужчина беспрестанно занимается упрочением своего социального статуса. Там даже бои нанимают себе боев, которые в свою очередь обзаводятся «боями», и все исключительно ради того, чтобы продемонстрировать свою значимость и повысить авторитет.
Бог попросил зверей выстроиться в два ряда: в одном ряду парнокопытные, в другом остальные. Каждый ряд возглавили самые сильные представители вида. Разнообразные антилопы и высокий жираф послушно бросились рысью, чтобы встать после могучего буйвола. Этот ряд протянулся через всю саванну. Второй ряд оказался короче. В конце его стояла зебра, в середине носорог, а впереди слон. Отряд был сплоченным (хотя зоологически неверным).
Пока Бог их пересчитывал, оба ряда начали спорить, кто из них обладает преимущественным правом на траву и кустарник. Они так фыркали, блеяли и мычали, что Бог рассердился и пришел к выводу, что животным необходимы дисциплина и организация. И он сообщил буйволу и слону, что с этих пор они назначаются начальниками и Его личными представителями, которым Его Божественным изъявлением дается право судить, посредничать и определять необходимое наказание. «Вы справитесь со своими обязанностями? — озабоченно спросил Бог. — Вам требуется моя помощь?»
Верный и уверенный в себе слон сказал, что справится без совета и без помощи Бога. Но буйвол промычал: «Я не смогу править животными, если у меня не будет своего представителя. Кроме того, правление займет слишком много времени, поэтому мне необходим кто-то, кто станет докладывать мне о нуждах племени, передавать мои приказания и следить за племенем слона. А в свободное от работы время он должен выуживать из меня клещей».
Бог пришел к выводу, что сие требование вполне разумно, и, согласившись, кивнул. После этого он созвал всех птиц, обитавших в саванне, и велел буйволу выбрать среди них себе помощника. Тот изучил каждую птицу: послушал, как они поют, и проверил, как они умеют ловить клещей. Наконец он остановился на бурой птичке с красным клювом. Она сказала «чиррр» и очень профессионально вытащила всех клещей, проявив при этом бдительность и дружелюбие.
«Теперь ты — официальный представитель буйвола, — сообщил Бог птице. — Повелеваю тебе ездить у буйвола на спине, следить, чтобы у него не было клещей, передавать все его приказы и решения и в минуту опасности подавать сигнал тревоги».