Даже Тедди Рузвельт, который считал себя новичком в саваннах Восточной Африки, знал больше. В «Тропах африканских диких животных» он тактично заметил, что сэр Самуэль обладал «меньшим опытом», чем другие известные и профессиональные охотники. Свой баллотированный шар на первое место в Большой Пятерке Тедди отдал льву. Он судил разумно, исходя из последствий, а не из размеров и внешнего облика животного. Вот что он писал:
«…за последние три-четыре года в немецкой и британской Восточной Африке и Уганде более пятидесяти белых человек были убиты или растерзаны львами, буйволами, слонами и носорогами, и большинство на счету у львов. В церковном дворе Найроби мне показали могилы семи человек, убитых львами, и одного, убитого носорогом».
Кифару увеличил свой счет жертв несколько лет тому назад, прикончив первого американского белого охотника Чарльза Коттара, друга Тедди Рузвельта. С тех пор, хоть ему и удалось уничтожить случайно какого-нибудь охотника или браконьера, люди застрелили несколько сот тысяч черных носорогов. Местные браконьеры, вооружившись современным оружием, убивают носорогов в гигантских количествах, как и всех остальных африканских диких животных, а зацикленные на трофеях туристы и их гиды ежегодно увеличивают число убитых черных носорогов штук на двести каждый год. Один ДжонА. Хантер (Охотник), знаменитый профессионал, обладающий соответствующим именем, убил свыше тысячи черных носорогов за период менее двух лет — между августом 1944 года и декабрем 1946 года — с помощью лишь трех местных следопытов.
Хантер не был искателем приключений старого образца, которого интересовала одна прибыль. Это был честный, ответственный ветеран, находящийся на службе Департамента по охоте в Кении, где ему поручили устроить, как он назвал, «самую большую охоту на носорогов в истории», в округе Макуэни района Мачакос. Племя вакамба, население которого выросло в шесть раз с тех пор, как британское колониальное правительство обеспечило их современной медицинской помощью и запретило масаям их убивать, просило предоставить им новые земли для заселения.
Хантер, будучи не только метким стрелком, но и прекрасным знатоком повадок животных, отправился в заросли колючего кустарника и акации, где нашло себе приют носорожье племя. И этот труд был куда более опасен, чем охота за трофеями, которая практикуется в местах, где природный покров редкий и спортсмены могут заранее выбрать самые большие головы. Но Хантеру все-таки удалось, несмотря на волоклюев, которых он называл «пернатыми шпионами», справиться со своим заданием. Об этом погроме в Восточной Африке он поведал в своей книге «Охотник» и рассказал о нем без хвастовства, сравнивая так называемую в Голливуде «рогатую ярость» с «раздраженным, близоруким старым полковником, который вдруг обнаруживает постороннего в своем собственном саду»[7].
Впоследствии, когда колючий кустарник и акация были выкорчеваны, а другие живые существа изгнаны группой рабочих, земля стала «голой, как полированный стол», и была передана вакамба для возделывания. Теперь она скорее всего стала бесполезной, так как подобное уничтожение природного покрытия обычно всегда вызывает сильную эрозию почвы.
Вспоминая свою тысячу убитых носорогов, Хантер дает следующий комментарий: «Стоит ли убивать этих необычных и великолепных животных исключительно ради того, чтобы добавить несколько акров земли людям, чье число постоянно увеличивается? Не знаю. Но я знаю одно: наступит время, когда не останется земли, которую можно будет очистить. Что будем делать тогда?»
МАМБАБомж с физическими недостатками
Самым опасным африканским животным, с точки зрения обычного человека, а не охотника, является не леопард, не лев, не слон, не буйвол и не носорог. Этот зверь убивает больше народу, чем все вышеупомянутые вместе взятые, хотя самого его уничтожить гораздо проще, так как он не может сравниться ни скоростью, ни ловкостью, ни бдительностью ни с кем из Большой Пятерки. По сути, он обладает таким большим количеством физических недостатков, что само его существование в современном мире уже — парадокс и чудо.
Родственные ему динозавры, которых природа создала более приспособленными к жизни, вымерли около 120 миллионов лет назад. Африканский крокодил, которому мешает жить спокойно его же собственная анатомия, не только является продолжателем рода доисторических рептилий, но и главным самым везучим людоедом на континенте. При всем при этом он не может повернуть голову, чтобы схватить человека, его устрашающие на вид челюсти не способны покончить с жертвой, длиннющая батарея зубов не в состоянии ее разжевать, а узкий пищевод — проглотить человека.
Сконструированный природой как питающийся рыбой, крабами и всяческой тухлятиной падальщик, этот дряхлый бомж рек и озер, как ни странно, превратился в Африке в Государственного Преступника Номер Один. Известный как Мамба на языке суахили — это слово является дальним отголоском названия проворных змей, зеленых и черных мамб — создал себе репутацию исключительно благодаря глупости ставших его жертвой людей.
Сами африканцы, сталкиваясь с единственным представителем животного мира, постоянно обедающим людьми, относятся к существованию этой скрытой угрозы с равнодушной апатией и ведут с крокодилом опасную игру до тех пор, пока сами не попадаются ему на зубок. Люди, которые при виде восьмифутового леопарда несутся прочь с криками ужаса, позволяют себе поспать на бережку, где их поджидает питающееся плотью животное, больше леопарда в двадцать раз и куда менее осторожное. Женщины стирают белье, войдя в воду, и отбивают его о камни, стоя лицом к берегу. Дети, погибающие от зубов крокодила сотнями за год, играют на отмелях без всякого присмотра. Никому из африканцев даже в голову не приходит поставить стражу, а если им это предложить, то в ответ послышатся смех и ругань. Они считают, что эта самая элементарная предосторожность повлечет за собой «слишком много забот».
Но все сказанное совсем не означает, что крокодилов необходимо убивать. Потому что в тех случаях, когда власти пытались истреблять гигантских рептилий в огромном количестве, эти меры приносили не помощь, а вред: хищные рыбы, численность которых контролировали ушедшие в иной мир крокодилы, плодились в несусветном количестве и пожирали популяцию рыб, служивших главным источником пищи местного населения. Жалко, конечно, тех беспечных, которые попадаются в зубы крокодилов, но, когда от голода страдают целые племена или, что еще губительнее, становятся не способными жить присущим им образом жизни, это гораздо страшнее.
Белые люди в Африке, которые редко ведут себя так же глупо и почти никогда не гибнут от зубов крокодила, обыкновенно высказывают мнение, которое, по-моему, еще глупее. Они твердят почти как ритуал, что крокодилы «злые», «жестокие», «подлые», «кровожадные» и «отвратительные», и посему они отстреливают крокодилов, когда те просто плавают и греются на солнышке. И проделывают это с пылом добродетели, присущим громящим сарацинов крестоносцам или сжигающим еретиков и ведьм средневековым священникам.
Миссионеры и кинозвезды, браконьеры и сентиментальные любители природы, постоянные жители Африки и туристы — все они хором поносят крокодилов и безудержно, систематически прилагают все усилия, чтобы стереть этих рептилий с лица земли. Охотники-любители, желая испытать риск по своей кредитной карточке, яростно пуляют по ним, ради потворствования своим страстям и получения доходов с продажи их шкур. Не устоял даже непоколебимый поборник защиты окружающей среды Тедди Рузвельт. В «Тропах африканских диких животных» он хвастался, что «стреляет в крокодилов при каждом удобном случае». И титана XX века, сэра Уинстона Черчилля, тоже при виде крокодилов охватывало стремление карать. «Я с раскаянием признаюсь, — писал сэр Уинстон после недолгого путешествия по Нилу, — в настоящей ненависти к этим негодяям и желании их убивать…»
Страх и ненависть к рептилиям, вне зависимости от того, опасные они или нет, являются неотъемлемой частью нашего эволюционного наследия. Наши дальние предки приматы, должно быть, очень страдали от древесных змей, так как современные обезьяны и человекообразные ведут себя столь же глупо, как и люди: при виде безобидной подвязковой змеи, даже мертвой, их охватывает прямо-таки сверхъестественный ужас, и от страха они чуть ли не сходят с ума. Если бы нашим друзьям-человекоподобным выдали оружие и научили им пользоваться, они бы убивали каждую встреченную рептилию. А если бы у них хватило времени на эволюцию, то придумали бы, наверное, своих крокодилов и змей-чудовищ, как человечество выдумало своих рептилий-«демонов». Например, в Древнем Египте Апепа, злого дракона ночи или крылатого змея, люди скопировали с нильского крокодила. В Вавилоне его родственницей была Тиамат, крылатая демоница. А в Библии лукавым негодяем выступал «дракон, древний змий, называемый Дьяволом и Сатаной».
С доисторических времен крокодилов и змей люди ассоциировали с абсолютным, даже космическим злом. Ни к каким другим животным они не относятся со столь явным отвращением, хотя сами же и обрядили их в маски чудищ. Змеи, если их не трогать, никогда не нападают на человека, но их называют «злыми» только потому, что они временами кусают, причем защищаясь и обычно в тех случаях, когда на них наступают. Крокодилов называют злыми потому, что порой они едят людей, — но они готовы съесть любой протеин, который плавает, дрейфует или попадается им на пути, включая собственное потомство. Тем не менее они не убивают во имя социального положения, ненависти, страсти к наживе или суеверия, следовательно, звание спортсменов они не заслуживают.
Созданный охотиться на более малорослых и более малогабаритных животных, чем человек, Мамба передвигается в воде с помощью четырех лап, согнутых параллельно телу. Боковыми движениями хвоста он помогает себе передвигаться вперед и управлять собственным телом так, чтобы рыбы, крабы или животный детрит попадали ему в пасть. Он не в состоянии повернуть голову в сторону, так как к его шейным позвонкам крепятся костяные ребра, из-за которых жесткая шея лишена подвижности. Для того чтобы двигаться в строго горизонтальном положении, ему приходится поворачиват