листы; другие — что они одновременно бывают то самцом, то самкой; а третьи — что эти животные в состоянии менять свой пол в зависимости от желания. Местное население всей Экваториальной Африки уверено в том, что вне зависимости от пола, гиена в состоянии вскармливать малышей.
И это последнее утверждение более всего похоже на правду, так как все млекопитающие мужского пола снабжены отличным устройством для вскармливания. И, что поразительно, известны случаи, когда такое действительно происходило. Еще Чарльз Дарвин отмечал в «Происхождении человека»:
«У млекопитающих мужского пола имеются млечные железы или соски, но их вряд ли можно полагать рудиментарными. Они просто плохо развиты и активно не функционируют. Но под влиянием какой-либо серьезной болезни они могут начать действовать так же, как и у женских особей. Эти железы часто выделяют несколько капель молока при рождении и достижении половой зрелости… У людей и некоторых других видов млекопитающих мужского пола эти органы, как известно, становятся хорошо развитыми в период полового созревания и дают порядочное количество молока…»
Дарвин, как и другие ученые, предполагал, что в древности млекопитающие мужского пола «помогали женским особям ухаживать за потомством», и он подробно рассказал о тяжких испытаниях, выпавших на долю несчастного мужчины, оставшегося один на один с младенцем. Слушая крики своего ребенка, он в отчаянии приложил его к груди и, к полному своему изумлению, обнаружил, что предполагаемая «соска-пустышка» дает молоко. Не один человеческий младенец был спасен от неминуемой смерти именно таким, на вид чудотворным, «отцовским молоком».
Принимая во внимание тот факт, что попадаются мужчины, которые вскармливают своих детей, вполне вероятна возможность, что самец гиены время от времени или даже часто кормит молоком своих малышей. И столь необычное его поведение могло послужить источником возникновения среди местного населения легенд о гомосексуальных или бисексуальных гиенах, но загадка меняющего свой пол Вилли-Вильгельмины все равно остается неразрешенной.
Случай с этой «странной» гиеной может иметь совсем иное объяснение и еще более удивительное.
Как известно, птицы, даже после достижения зрелости, изменяют свой пол. Петухи откладывают яйца, и, надо отметить, курицы покрывают куриц и становятся отцами цыплят. У столь инициативных кур отрастают шпоры, и они начинают кукарекать, прежде чем окончательно превращаются в петухов. При вскрытии таких кур выясняется, что пораженный яичник полностью трансформировался в яичко. Частичная или полная смена пола также наблюдается и у млекопитающих, даже у людей, а некоторые виды млекопитающих странным образом периодически превращаются из мужской особи в почти нейтральную, а затем опять в мужскую. Размеры яичек горностая составляют всего лишь одну тринадцатую того размера, который они принимают в период спаривания. А яички грызунов, летучих мышей и насекомоядных передвигаются взад и вперед из полости тела в мошонку и уменьшаются и увеличиваются в размерах в зависимости от брачного периода.
Вполне вероятно, что некоторые самки гиены, чьи половые органы по своей конституции наиболее гермафродитны из всех половых органов представителей их семейства, могут периодически функционировать как мужские. Пока не появятся убедительные доказательства этого предположения, я не стану в это верить, но и отрицать тоже.
У Твиги, самого высокого животного на свете, пол выражен совершенно четко, но обыкновенно он это игнорирует и ведет себя с развязностью «гея», присущей древним грекам или современным обитателям Гринвич-Виллидж.
Недавно я получил сентиментальную «валентинку» с изображением двух очаровательных, с ласковыми глазами и с длинными ресницами жирафов, обнимающих друг друга шеями, как это часто Твиги и делают. Отправительница — благожелательная, но чересчур утонченная леди — пришла бы в шок, узнав, что нежность подобного рода проявляют друг к другу не самец с самкой — поглаживание, объятия и переплетение шеями плюс сражения на турнирах составляют часть любовной игры между двумя самцами, после которой один обычно взгромождается на другого. Временами группы от двух до шести жирафов ласкаются шеями все вместе, а потом забираются друг на друга без разбора.
И причиной таких отношений является вовсе не недостаток женских особей. Самки стада обычно стоят при этом в сторонке, наблюдая за происходящим со скучающим видом, — будто домохозяйки, собравшись кучкой, следят за своими «мужиками», которые играют не в покер, а во что-то новенькое. Тем не менее самки никогда не доставляют себе удовольствие гетеросексуальными отношениями и довольствуются платонической дружбой и воспитанием чужих малышей.
Когда самец жирафа ухаживает за самкой, его поведение становится более продуктивным и приводит через пятнадцать месяцев к появлению на свет шестифутового детеныша, весом в 160 фунтов. Во время брачных отношений жираф просто кладет голову самке на бок и лижет либо кусает ее за хвост. Она испускает мочу, а он ее пробует, очевидно, пытаясь определить, началась ли у нее течка. Вожак стада, которое обычно состоит из двадцати животных, позволяет своим подчиненным заходить так далеко, но настоящее спаривание старается предотвратить. Свой гарем, который он обычно игнорирует, вожак защищает, применяя более жестокую тактику, — наносит тяжелые удары своими короткими, похожими на узлы и покрытыми кожей рожками.
Во время таких поединков самцы могут подраться по-настоящему, но при этом они редко пользуются своими копытами, способными раздробить кость. Их они берегут для защиты от хищников. Максимальная высота жирафа достигает восемнадцати и более футов, а вес полторы тонны, поэтому животные никогда не становятся добычей леопарда. Чуй прекрасно знает пределы своих возможностей. Однако львиный прайд очень даже может напасть на взрослого жирафа, особенно у водоема, где Твиге приходится «делать шпагат», чтобы напиться.
На восхитительной шее жирафа, которая и вынуждает его совершать акробатический этюд у воды, всего семь позвонков — обычное количество практически у всех млекопитающих, включая человека, — но они очень большие и очень длинные. Так как сердцу Твиги приходится качать кровь с силой, достаточной, чтобы по шее, длиной от десяти до двенадцати футов, достичь мозга, его предсердие тоже большое и обладает массивной конструкцией. Сердце жирафа, снабженное стенками толщиной в три дюйма, достигает двух футов в длину и весит примерно двадцать пять фунтов.
Кровяное давление у Твиги превышает человеческое в два-три раза, поэтому у него особая кровеносно-сосудистая система. В противном случае скорость потока крови привела бы к разрывам сосудов мозга, как только жираф наклонился бы попить или полизать соль. Таким образом, он полностью укомплектован сложной группой артерий в основании своего мозга — так называемой чудесной сетью, благодаря которой давление у него может понижаться. Кроме того, у Твиги есть шейная вена, шириной в дюйм, по которой кровь течет обратно из мозга и которая снабжена специальными клапанами, не дающими венозной крови течь обратно, когда жираф наклоняется.
Жить с длинной шеей трудно, но у такой шеи есть и свои преимущества. Твига в состоянии достать такую пищу, какая другим не по росту. Своим темно-синим двухфутовым цепким языком он срывает листья с самых высоких веток акации и мимозы. Обитает жираф в открытых саваннах и с высоты своего роста прекрасно видит издали врага, включая двух главных: льва и человека. При виде их он одухотворенным, полукачающимся и полуплывущим галопом несется прочь со скоростью около тридцати двух миль в час.
В прошлом племена Восточной Африки любили пировать вкусным, сочным и жирным мясом Твиги. Мясо они также вялили; большеберцовые кости, славящиеся своим питательным костным мозгом, жарили на огне; а из дубленой шкуры изготавливали великолепную, отличного качества кожу. В наши дни, когда приходится кормить все больше и больше ртов, мясо Твиги пропадает зря. Вооруженные браконьеры, убив жирафа, отрезают у него черный с кисточкой хвост, а гигантский труп оставляют на съедение львам, стервятникам и гиенам. Хвост продают примерно за доллар охотникам за редкостями, ну а те превращают его в сувенир-мухобойку.
Я не предлагаю разводить жирафов для получения мяса. Для этого имеются более подходящие кандидаты, включая буйволов и легко приручаемых канн. Я просто, как всегда, сожалею о том, какими методами стали добывать деньги в Африке — уничтожая как животных, так и свою национальную культуру. Понятно, что африканцы, одержимые наивной тягой к нашим «цивилизованным» товарам, стали продавать свое право первородства за чечевичную похлебку в консервной банке и пластиковой бутылке. Браконьер, убивший жирафа и продавший его хвост, зарабатывает достаточно денег, чтобы приобрести второсортную шляпу, пару пластмассовых браслетов для жены и горсть пуль, чтобы застрелить еще несколько жирафов.
Хамелеоны, которые ползают по лианам и деревьям во влажных лесах — не просто ньяма, которое следует убить и съесть или убить и продать. Племена Банту и народности Судана в Итури называют их «священными», но не поклоняются им, а боятся и остерегаются этих абсолютно безвредных и беззащитных маленьких ящериц, считая их проклятием и символом черной магии, якобы обладающими «дурным глазом».
Все, что касается Кинионга, так хамелеон называется на языке суахили, человеческими обитателями буша воспринимается как зловещее и сверхъестественное. Африканцам не нравится не только его способность изменять окраску, что так впечатляет население Запада, но и весь облик хамелеона. Медленно, с выражением глубокой задумчивости на лице, передвигается он с ветки на ветку, сжимая и разжимая свои напоминающие клещи лапки, и будто бы угрожающе вращает своими похожими на мячи глазами. Аборигены говорят, что он ищет людей, чтобы завладеть их душами.
На самом деле Кинионга ищет мух и бабочек, то есть имеет цель более практическую и «питательную». Каждый его глаз вращается независимо от другого, выпуклая сфера неторопливо поворачивается вместе с защитным веком до тех пор, пока зрачок, расположенный внутри крошечного смотрового отверстия в центре, не сфокусируется на насекомом. И тогда, как бы в противовес его медленным движениям, изо рта с фантастической скоростью вылетает длинный язык, ловит насекомое клейким заостренным кончиком и отправляет жертву и все, что попадается вместе с ней, назад в рот. П