[88].
Действие – возвышение Китая – требует ответного действия, и в данном случае таковым будет создание коалиции. Естественно, что Вьетнам – по сути, фронтовое государство на границе с Китаем – идет впереди, но и другие страны стараются не отставать.
Сложный случай Индонезии подробно рассматривается в соответствующей главе, а вот австралийско-малайзийские отношения в сфере безопасности вполне однозначны, ибо двустороннее сотрудничество в области обороны четко закреплено в виде формального соглашения «Малайзийско-австралийской совместной программы обороны», заменившей предыдущий вариант 1992 года. Данная программа предусматривает подготовку малайзийских военных с привлечением австралийских инструкторов, офицерские командировки и ежегодные совместные военные учения[89].
Все перечисленное заблаговременно готовит почву для «совместных действий» по выстраиванию системы коллективной безопасности, если «совместные консультации» не помогут предотвратить конфронтацию. Кроме того, нужно помнить, что «Соглашение пяти стран по вопросам обороны» 1971 года (FPDA), пусть оно появилось на свет как последняя попытка Великобритании удержать свои позиции «к востоку от Суэца», все еще остается в силе, причем не только на словах.
Формально это соглашение обязывает Австралию, Новую Зеландию и Великобританию «консультироваться по отражению любого вооруженного нападения или угрозы против Малайзии или Сингапура»; тем самым четко прописывается роль Великобритании как защитницы неоколониализма. После 1971 года Великобритания отказалась от последних претензий на владычество на Дальнем Востоке, а Новая Зеландия отвергла активную военную политику за пределами своих границ (в Афганистан она отправила только «команду по восстановлению» из солдат, но не боевое подразделение). Однако Австралия не унимается и принимает FPDA как рамочный механизм по проведению совместных военных учений, поскольку это соглашение также распространяется на Сингапур. Нет нужды уточнять, что безопасность на море расценивается как высший приоритет этих учений.
Сингапур не участвует в спорах вокруг островов Спратли, но его правительство, чуткое к происходящему вокруг, выражает готовность участвовать в будущей системе коллективной безопасности, направленной на сдерживание Китая. Более того, Сингапур проводит крайне амбициозную военную политику, располагает непропорционально крупными для города-государства вооруженными силами: при населении в 3,1 миллиона жителей сингапурская армия насчитывает 77 000 военнослужащих и 350 000 обученных резервистов. Еще более необычно то, что эти вооруженные силы поддерживают повышенную боеготовность, усердно тренируются и обладают первоклассным вооружением[90].
Потому неудивительно, что в сингапурско-австралийских отношениях, помимо военного, содержится и более широкий фактор «безопасности», ставший предметом отдельного соглашения от 12 августа 2008 года («Меморандум о взаимопонимании по военному сотрудничеству»), подписанного премьер-министром Сингапура Ли Сянь Луном и премьер-министром Австралии Кевином Раддом. В практическом применении этот документ позволяет сингапурским вооруженным силам использовать для тренировок куда более обширную австралийскую территорию, базу Шоалуотер-бэй и аэродром Оуки в Квинсленде, а также базу ВВС Австралии Пирс на западе страны.
При этом под предлогом «совместных консультаций» две страны осуществляют широкое взаимодействие, а каждые два года проводится заседание «Совместного сингапурско-австралийского комитета министров», и в 2009 году по его результатам приняли коммюнике о стратегических взаимодействиях. Во-первых, в разделе о двустороннем сотрудничестве в сфере безопасности говорится:
«4. Министры отметили, что двусторонние отношения в сфере обороны стали глубже и шире благодаря тесному сотрудничеству и совпадению стратегических взглядов на будущее…
5. Министры подчеркнули важность сотрудничества между вооруженными силами для противодействия общим угрозам безопасности обеих стран…»[91]
Далее, под утешительным заголовком «Другие области двустороннего сотрудничества», читаем:
«17. Министры обменялись мнениями по широкому кругу мировых и региональных вопросов. Они отметили, что США, Китай, Япония и Индия играют большую роль в поддержании безопасности и стабильности в регионе. Министры обязались продолжать совместную работу по развитию регионального сотрудничества, укреплению стабильности и взаимного процветания».
Кажется, в этих словах нет ничего сверхъестественного, но документ демонстрирует логику стратегии в действии: возвышение Китая ведет к образованию коалиции стран, чувствующих угрозу.
Любая из упомянутых австралийских инициатив опирается на принятое ранее принципиальное решение создавать структуру коллективной безопасности шаг за шагом, а не отдавать все на откуп американцам. Эта позиция в целом проистекает из ревизии австралийской истории в промежутке между двумя мировыми войнами, в которых австралийцы, как утверждают ревизионисты, заплатили слишком высокую цену за малую выгоду, поскольку подчинялись чужим командирам (вообще-то австралийские дивизии находились под командованием своих генералов, но входили в состав британских корпусов и армий). Чрезмерно высокая цена подразумевает непропорционально большие потери, а малая выгода отражает недостаточно прочное положение Австралии на переговорах о мире (австралийцы, например, хотели предать японского императора Хирохито суду и т. д.).
Эта история из прошлого получила новую жизнь, когда вместо британцев руководящую роль взяли на себя американцы – после участия австралийцев во Вьетнамской войне, когда их потери оказались мизерными по «меркам Галлиполи[92]»: 500 убитых и 3129 раненых. В ретроспективе война во Вьетнаме была оценена как несправедливая и бездарно осуществленная, а потому из нее извлекли следующий урок: если Австралия будет пассивно следовать за американцами, те могут увести ее в неправильном направлении, некомпетентно руководя на тактическом уровне. То же самое подтвердилось и в ходе войны в Ираке. Потерь там было гораздо меньше, но исход кампании расценили как провальный, учитывая послевоенное состояние Ирака, нового источника нелегальной миграции в Австралию.
Опять-таки все процитированные выше документы очень ясно показывают, что австралийцы осознают свое положение перед лицом стратегической угрозы – на сей раз со стороны Китая, который слишком быстро растет по всем направлениям и выказывает готовность расширяться территориально. Но теперь австралийцы не желают ждать, когда их призовут под свои знамена американцы, чья компетентность в военных вопросах вызывает недоверие; они боятся, что в случае кризиса или такого усиления китайского влияния, которое потребует вмешательства, США станут действовать поспешно (или с запозданием), чересчур напористо (или, наоборот, вяло). При всем том австралийцы не сомневаются ни в благих намерениях Соединенных Штатов Америки, ни в готовности США встать на защиту Австралии, если понадобится. Со своей стороны австралийцы делают все необходимое – в условиях мира и во время войны – для сохранения статуса второго по надежности союзника США, притязают на превосходство в этом отношении над прочими соперниками (и не только благодаря своей роли в глобальной американской системе сбора разведывательных данных).
Два потенциально противоположных подхода к США сводятся воедино уверенностью в том, что любые независимые австралийские двусторонние инициативы по созданию элементов системы коллективной безопасности дополняют, но ни в коем случае не ослабляют американо-австралийский альянс по сдерживанию Китая. Например, у австралийцев прекрасные контакты с малайзийскими вооруженными силами, а у США – нет; кроме того, Австралия способна сыграть роль моста в отношениях между США и Индонезией. Что касается Вьетнама, о котором подробнее будет сказано далее, австралийцы еще могут укрепить взаимоотношения этой страны с США в сфере безопасности, хотя бы потому, что меньше рассуждают о правах человека, чем свойственно американцам.
Синергия двусторонних отношений Австралии с соседями и поведения в рамках союза с США достигает своей кульминации применительно к Японии[93]. Австралию встревожила недавняя японская политическая чехарда, когда в 2009 году к власти в Японии пришел Одзава Итиро, человек с сомнительным прошлым, заявлявший о примирении с Китаем. В ответ Австралия вновь сосредоточила свое внимание на Японии и принялась направлять японскую внешнюю политику, несмотря на громадные различия в богатстве и размерах обеих стран.
Ярчайшим проявлением этой бестактности и дерзости стал визит премьер-министра Австралии Джулии Гиллард в Японию в апреле 2011 года, сразу же после мартовского цунами и вызванной им цепи катастроф (естественно, Гиллард нарочно посетила северо-восточные районы, отмахнувшись от предупреждений о радиации). В дополнение к тому, чего и так следовало ожидать в ходе подобного визита, 22 апреля она в своем тщательно подготовленном выступлении в Национальном пресс-клубе Японии подчеркнула приоритет коллективной безопасности – намеренно заговорила об этом сразу после соболезнований и перечисления оказанной Австралией помощи:
«Япония – ближайший партнер Австралии в Азии… Например, австралийские самолеты сотрудничают с Силами самообороны Японии, транспортируют японские грузы и используют американские базы в Японии при поддержке США. Мы много говорим о трехстороннем сотрудничестве Австралии, Японии и США. Но это слова, подтвержденные делами… Как премьер-министр я полностью привержена этим очень важным отношениям в сфере безопасности. Япония и Австралия – близкие стратегические партнеры.