Мы стоим перед лицом важных для обеих наших стран вызовов в сфере безопасности… Взаимоотношения Австралии и Японии в области обороны и безопасности успешно развиваются и стали очень тесными и важными для обеих стран… Наши министры иностранных дел и обороны встречаются регулярно в формате “2 + 2”[94].
В таком формате Япония проводит подобные встречи только с Австралией и США, а Австралия в формате “2 + 2” из всех стран Азии встречается только с Японией… Мы усилили наше участие в совместных военных учениях… Австралия готова к новым формам сотрудничества».
Далее премьер-министр Гиллард уточнила конкретные результаты:
«Претворение в жизнь японско-австралийского соглашения о совместном обслуживании военной техники, ратифицированного японским и австралийским парламентами, позволит вооруженным силам обеих стран оказывать друг другу логистическую поддержку. Это соглашение знаменует новую фазу более частого, практического и амбициозного двустороннего сотрудничества в области безопасности. Оно откроет перед вооруженными силами Австралии и Силами самообороны Японии путь к более плотному взаимодействию, например через предоставление транспорта, обслуживания и логистики…
Австралия – только вторая после США страна, которая сумела заключить соглашение подобного рода с Японией, и этот факт отражает значимость оборонного сотрудничества между нашими странами. Также мы рассчитываем в скором времени заключить соглашение по информационной безопасности, которое поможет оберегать секретные сведения и делиться ими, тем самым укрепляя наше взаимодействие.
На вчерашних переговорах мы с премьер-министром Каном согласились, что к предстоящей встрече в формате “2 + 2” наши министерства обороны разработают новое видение сотрудничества… Оно призвано обеспечить дальнейшее развитие Австралии и Японии как партнеров по обороне и безопасности… Это видение улучшит механизмы двустороннего сотрудничества на случай кризиса или чрезвычайной ситуации в Японии или в Австралии – либо в регионе в целом».
Подробное перечисление различных практических шагов по усилению политической координации и совместных военных мер показывает, несомненно, что отношениям в сфере безопасности придается максимальная практическая значимость (по сути, речь идет о сугубо военных мерах, так как дипломатическое сотрудничество считается само собой разумеющимся). На японцев все это произвело немалое впечатление, ведь им хорошо известно, сколь велик вклад Китая как импортера в беспрецедентное процветание Австралии.
Поставив военное сотрудничество во главу списка приоритетов, премьер-министр Гиллард обратилась к внешнеполитической координации в конце своего выступления, но выражений не выбирала:
«Региональное благополучие нельзя обеспечить лишь экономическими мерами. Требуется еще здоровая атмосфера в области безопасности.
Будучи твердыми союзниками США, Япония и Австралия едины в поддержке продолжающегося передового базирования Америки в западной части Тихого океана в качестве вклада в региональную стабильность.
Стабильность и безопасность жизненно зависят от интегрирующей роли Соединенных Штатов Америки и от создания надлежащей региональной архитектуры для поощрения сотрудничества по вызовам в сфере безопасности и по мирному решению споров.
Азиатско-Тихоокеанский регион – стратегический узел, где любая смена статуса вынуждает вспоминать былые обиды и конфликты. Поэтому крайне важно выстроить правильную систему безопасности и сотрудничества.
Австралия считает, что нужно развивать практическое сотрудничество в области безопасности и посвятить этой теме отдельное заседание Восточно-Азиатского саммита, в том числе затронуть вопросы морской безопасности…»
Возможная угроза осталась неназванной, однако, помимо природных катастроф, единственным фактором, который оправдывает такие двусторонние отношения и стремление австралийцев применять свои вооруженные силы в тысячах миль от родных берегов, является Китай. Угрозу не назвали вслух потому, что кандидат на эту роль всего один, если только австралийцы не собираются завоевывать Корею.
Явная антикитайская политика Австралии позволяет лидерам столь разных государств, как Малайзия, Филиппины, Сингапур и Вьетнам, реагировать на поведение Китая после 2008 года, вставая, так сказать, бок о бок с австралийцами (не то чтобы эти страны были запуганы, просто их политическая культура не предусматривает прямого вызова в области безопасности). То же самое можно было наблюдать и в Японии в апреле 2011 года.
Что ж, все случившееся не более чем логика стратегии в действии. С китайской точки зрения последствия вполне реальны: вместо двусторонних отношений, в которых Поднебесная неизменно подчеркивает свое превосходство, приходится наблюдать австралийские инициативы по «многосторонности» локальных взаимосвязей. Общая реакция на возвышение Китая едва ли окажется монолитной – скорее она примет форму органической коалиции. Австралия же просто пытается ускорить этот процесс.
Глава 14Япония. Отчуждение от отчуждения
Для страны, одновременно восхваляемой и порицаемой за неповоротливый консерватизм, Япония в последнее время ведет себя удивительно – ведь ее политика по отношению к Китаю и, соответственно, по отношению к США неоднократно и резко менялась.
Отчасти это объяснялось недовольством от присутствия базы ВВС Корпуса морской пехоты США Футенма и от ряда более мелких поводов, но гораздо больше на таком поведении Японии сказалась переоценка мировой ситуации после 2008 года: японцы пришли к выводу, что США клонятся к закату, тогда как Китай предлагает массу деловых возможностей, но не требует каких-либо малоприятных обязательств в долгосрочной перспективе. Поэтому предпочтения японской политической элиты начали смещаться в сторону сближения с Пекином, даже ценой более прохладных отношений с Вашингтоном.
Этот дрейф едва начался и до сих пор сталкивается с ощутимым сопротивлением большинства чиновников МИД Японии, не говоря уже о прочих японцах, однако он пользуется несомненной, пусть и неявной, политической поддержкой.
Во-первых, к нему причастно старшее поколение японских политиков, мнение которых выражает, например, бывший премьер-министр Ясухиро Накасонэ[95] (занимал должность в 1982–1987 годы), служивший в годы Второй мировой в японских ВМС в Токио и наряду с острым чувством вины за преступления, совершенные японцами в Китае, испытывающий оптимизм в отношении новых возможностей для японского бизнеса в Китае; еще он полагает возможным благожелательное истолкование японского прошлого и потенциального будущего согласно китайскому принципу «Тянься». При таком взгляде на историю Япония оказывается страной, которая успешно развивалась в первые века своего существования как формально независимая, но входившая в сферу гегемонии китайских правителей. Отсюда следует, что Японии суждено процветать, даже если она очутится не вовне, а внутри китайского периметра безопасности вследствие экспансии китайского стратегического влияния. Соединенным Штатам Америки же в этой картине мира предназначено потихоньку испариться. Данная точка зрения естественным образом дополняется пессимистическим взглядом на будущее самой Японии: никто и ничто не сможет помешать упадку страны и превращению в малозаметную державу с малочисленным и стареющим населением.
Помимо данной философской позиции, у которой есть свои достоинства, в 2009 году стало известно куда более резкое мнение Одзавы Итиро: Америка катится вниз, Китай идет вверх, поэтому мы присоединяемся к Китаю, так что нам больше не нужны морские пехотинцы США на Окинаве. Если принять во внимание кое-какие нюансы, речь идет о том, что Китай может контролировать Северную Корею, а США способны нанести удар возмездия лишь в случае ядерного нападения китайцев на Японию (это одна из многочисленных версий). В целом надо признать, что Одзава просто не любит американцев, а к тому же он возглавляет Демократическую партию Японии, которая уже давно находится в оппозиции и в этом качестве нуждается в альтернативной внешнеполитической линии, противоречащей политике постоянного победителя выборов в последние циклы – Либерально-демократической партии (ЛДП).
Десятого декабря 2009 года Одзаве представился шанс воплотить свои внешнеполитические взгляды в жизнь, когда он во главе делегации из 143 депутатов парламента от Демократической партии (ДП) и более чем 470 политических сторонников прибыл в Пекин в рамках программы партийных контактов «Великая стена» между ДП и КПК.
Форма, безусловно, преобладала над содержанием: это был профессиональный, ритуальный визит данника без дани, но состоялась и тридцатиминутная встреча Одзавы с Ху Цзиньтао[96]; стороны, разумеется, договорились «укреплять японо-китайские отношения и ускорить темпы реализации программы партийных контактов». Такие темы, как Восточно-Китайское море, поддельные гедза[97] (часть китайского экспорта) и непрозрачность китайского военного бюджета, на встрече тоже упоминались, но вряд ли обсуждались всерьез.
Тем не менее после встречи (точнее, аудиенции, благо все происходило в Доме народных собраний[98]) Одзава заявил, что встреча внесла свой вклад в развитие дружественных отношений и это важный шаг вперед. Он также поведал, что представился Ху как «командующий полевыми операциями Армии освобождения Японии». Освобождения от чего? От долгого правления ЛДП? От бюрократии? От США? – От всех трех факторов, вне всякого сомнения.
На второй день визита, 11 декабря, Одзава встретился с министром обороны и генералом НОАК Ляном Гуанле, дабы «выразить озабоченность дальнейшим наращиванием китайского военного потенциала». По словам Одзавы, он сказал Ляну следующее: «Кое-кто в Японии усматривает в модернизации Китая угрозу. Если Япония тоже начнет вооружаться, это не сулит ничего хорошего ни Японии, ни Китаю»