Звучало бы осмысленно в искусственно созданной картине мира, где у Китая нет иных международных отношений, кроме как с противниками в борьбе за обладание морскими территориями, и нет никаких других внешнеполитических приоритетов, кроме максимизации морских владений или хотя бы прав на них. Вот еще один признак приобретенного Китаем синдрома стратегической неполноценности.
Глава 19Филиппины. Как создать врага
Как с китайской, так и со стратегической точек зрения Республика Филиппины еще не так давно была фактически «приложением» к США – до 16 сентября 1991 года, когда после бурных дебатов сенат Филиппин 12 голосами против 11 отказался ратифицировать договор с США о продлении аренды военной базы Субик-бэй еще на десять лет[165]. Американские военные моряки покинули базу 24 ноября 1992 года, а ранее эвакуировали базу ВВС Кларк, сильно пострадавшую от извержения вулкана в 1991 году.
По соглашению о военных базах США на Филиппинах от 1947 года, заключенному в ту пору, когда филиппинское правительство покорно выполняло все требования США, Америка располагала на островах целым рядом малых военных объектов, а вот базы Кларк и Субик-бэй были не просто базой ВВС и очередным портом среди множества других, доступных США для использования в Европе и Восточной Азии. Помимо обширной жилой застройки, аэродромов, ангаров, складов и доков, в состав этих двух громадных комплексов входили разнообразные ремонтные мастерские (по сути, полноценные заводы), верфь и 600-футовый сухой док.
Для США базы Кларк и Субик-бэй являлись опорными пунктами всей американской военной инфраструктуры в западной части Тихого океана. Что касается Филиппин, эти базы давали работу тысячам филиппинцев, включая сюда высококвалифицированных и хорошо оплачиваемых работников и администраторов. А еще американский персонал охотно приобретал интимные услуги местных женщин, унижая тем самым всех филиппинцев – вне сомнения, и тех 12 сенаторов, что проголосовали в итоге за окончание аренды. При этом все понимали, что поведением за пределами баз американцы показывают суть своих отношений с Филиппинами – отношений структурного неравенства и позорного подчинения.
Сенатское голосование 1991 года не отменило американо-филиппинский договор 1952 года о совместной обороне, но позволило прогнать с островов американские вооруженные силы и тем самым фундаментально изменило стратегическое положение страны, потенциально открыв ее для активного китайского влияния. Разумеется, не все шло гладко – в частности, сказывалось историческое присутствие этнических китайцев на Филиппинах, оставившее и негативные, и позитивные следы, а также тесные связи Манилы с Тайванем (хотя Филиппины опередили США на четыре года в дипломатическом признании КНР, сделав это 9 июня 1975 года). Но в целом у китайцев были все шансы заменить США в роли благожелательного покровителя Филиппин и стать важнейшей для островов великой державой.
Однако позднее китайско-филиппинские отношения развивались по-разному, что в общем-то вполне привычно в рамках синдрома стратегической неполноценности Китая:
– экономические отношения становились более диверсифицированными, причем торговый баланс складывался в пользу Филиппин благодаря обширному экспорту сырья;
– был подписан целый ряд двусторонних соглашений экономического характера (без серьезного ущерба для отношений Филиппин с Тайванем);
– напористое и даже угрожающее поведение Китая подтолкнуло Филиппины обратно под защиту США.
Сегодня, как мы видели, имеется множество накладывающихся друг на друга притязаний на одни и те же районы Южно-Китайского моря, а для оценки современной китайско-филиппинской конкуренции достаточно привести два документа[166]. Первый – вербальная нота, направленная филиппинским представителем Генеральному секретарю ООН 5 апреля 2011 года в качестве запоздалого ответа на две вербальные ноты КНР от 7 мая 2009 года. Со стороны казалось, что обе китайские ноты никак не затрагивают Филиппины (одна была адресована Вьетнаму, а другая – Малайзии), но в обеих говорилось о «расширении континентального шельфа» в Южно-Китайском море и прочих «интересующих водах, равно как и морском дне и ресурсах под ним» в соответствии с одной из обычных для подобных случаев китайских «пунктирных карт»[167]. Представитель Филиппин счел нужным «уважительно выразить свою точку зрения»:
«Во-первых, группа островов Калаян [острова Спратли, частично оккупированные Филиппинами и предмет вожделения Филиппин. – Авт. ] являются неотъемлемой частью Филиппин…
Во-вторых, Филиппины, согласно принципу римского права dominium mavis и принципу международного права la terre domine la mer[168]… естественным образом осуществляют суверенитет и юрисдикцию над прилегающими к островам водами и пространствами по соседству с геологическими структурами островов Калаян…
В-третьих, так как прилегающие воды соответствующих геологических структур ясно определены и могут быть измерены техническими и правовыми средствами, притязания Китая, отраженные в так называемой пунктирной карте… не имеют под собой международной правовой основы…
Суверенитет принадлежит… Филиппинам»[169].
Китайцы отреагировали 14 апреля 2011 года – всего через девять дней после получения филиппинской ноты, то есть удивительно быстро для ооновской бюрократии; ответ излагался предельно жестко:
«Китай обладает неоспоримым суверенитетом над островами Южно-Китайского моря и прилегающих вод… [Его] права и юрисдикция подкрепляются многочисленными историческими и правовыми доказательствами…Содержание [филиппинской] вербальной ноты… полностью неприемлемо для китайского правительства.
…Так называемая группа островов Калаян, на которую претендует Филиппинская республика, на самом деле является частью китайского архипелага Наньша.
…С 1970-х годов Филиппинская республика продолжает оккупировать некоторые острова и рифы из числа китайских островов Наньша… [Эти] действия представляют собой нарушение территориального суверенитета Китая. Согласно правовому принципу ех injuria jus non oritur[170], Филиппинская республика не имеет никакого права предъявлять незаконную оккупацию в качестве подтверждения своих территориальных притязаний»[171].
Ноты обеих сторон завершались классическими протокольными формальностями и отмечали «возможность высказать Генеральному секретарю Организации Объединенных Наций заверения в уважении». Все протекало нарочито вежливо, каждая сторона правильно цитировала латинские выражения, но очевиден этакий привкус эпохи до 1914 года, когда вербальные ноты, выражавшие несовместимые территориальные притязания и осуждавшие недружественные акты, не говоря уже о прямых вторжениях («…оккупировать некоторые острова и рифы из числа китайских островов Наньша»), обыкновенно выступали прелюдией к войне.
Конечно, до китайско-филиппинской войны далеко, однако мы наблюдаем милитаризированное поведение в виде неожиданных захватов, спешного строительства объектов на спорных островах и актов устрашения на море. Все перечисленное незамедлительно оборачивается предсказуемыми последствиями. Так, 10 мая 2011 года президент Филиппин Бенигно Акино III на саммите АСЕАН в Джакарте призвал все страны, претендующие на острова Спратли (Бруней, Вьетнам и Малайзию), «занять единую позицию против недавних агрессивных действий Китая»[172]. Тут, кстати, слова не разошлись с делом: ранее президент Акино приказал кораблям береговой охраны Филиппин защищать суда, ведущие нефтеразведку, после инцидента 2 марта 2011 года на банке Рид недалеко от Палавана, когда две окрашенные в белый цвет китайские канонерки (№ 71 и № 75) попытались угрожающими маневрами отогнать корабль филиппинского министерства энергетики M/V «Венчур»[173].
Этим не ограничились: 15 мая 2011 года президент Акино вместе с министрами высадился на борту американского авианосца «Карл Винсон» (CVN 70, заслужил в местной прессе прозвище «корабль для кормления акул бен Ладена»), прибывшего в Манилу с визитом вежливости в сопровождении ракетных фрегатов «Шайло», «Банкер-хилл» и «Гридли». Представитель вооруженных сил Филиппин коммодор Хосе Мигель Родригес охарактеризовал прибытие авианосца с ядерной силовой установкой как пример «прочных связей между двумя странами в сфере обороны» (имея в виду соглашение между США и Филиппинами об обмене военными визитами, одобренное филиппинским сенатом в мае 1999 года).
За два дня до этого парада «дипломатии авианосцев» произошло более важное событие: 13 мая 2011 года ВМС Филиппин по кредиту в рамках программы военных поставок США зарубежным странам приняли «всепогодный катер» класса «Гамильтон» от Береговой охраны США. Несомненно, этому катеру предстоит в основном находиться у спорных островов Спратли (или, как говорят местные, Калаян). Слово «катер» не должно вводить в заблуждение: это солидный военный корабль водоизмещением в 3250 тонн, который станет самым крупным патрульным кораблем филиппинских ВМС (его переименовали в «Грегорио дель Пилар», BRP PF-15), с экипажем 167 человек, уникальным радиусом автономного хода (14 000 миль без дозаправки, в этом случае важна возможность длительного нахождения в патрулировании), современным вооружением (включая 20-мм зенитный артиллерийский комплекс «Фаланкс»), ангаром для вертолетов и посадочной площадкой. Безусловно, этот корабль отлично подойдет для «морских игрищ», столь излюбленных китайцами: гораздо больше 1500-тонных китайских сторожевиков, которые до сих пор действовали в архипелаге Спратли. Передача корабля флоту Филиппин описывалась как «выражение американского обязательства помогать Филиппинам защищать свои морские владения»