Затраты Ханьбаня на мероприятие явно окупились сторицей, так как представилась возможность атаковать основные западные ценности и продвинуть синоцентричную модель международных отношений в одном из лучших западных университетов, причем большую часть расходов взял на себя Стэнфордский университет[38].
Глава 5Грядущее геоэкономическое сопротивление возвышению Китая
Случаи провокационного поведения после 2008 года естественным образом ускорили ответную реакцию на возвышение Китая. Но вообще эта реакция была вызвана не провокациями, и потому ее нельзя устранить примирительными жестами, визитами чиновников, призванными восстановить отношения, или успокаивающей риторикой, ведь эта реакция отражает скорее восприятие китайского могущества как такового, а не оценку текущего поведения Китая на мировой арене.
Удельный вес такого восприятия и указанных оценок в каждом случае разный.
Во-первых, могущество – реальность, которая отнюдь не исчезнет при изменении поведения. Во-вторых, поведение обычно оценивают после событий, тогда как восприятие могущества обращено в будущее. Кроме того, в отличие от будущей стоимости денег, на данный момент заниженной, будущее могущество, напротив, обыкновенно преувеличивается. В пристальном внимании к нынешним восходящим трендам видится устоявшаяся склонность проецировать их в будущее и, так сказать, их предвосхищать, пренебрегая противодействующими факторами и возможными помехами – за исключением наиболее очевидных и значимых. «Волна будущего» поражает куда больше, чем стоячая вода настоящего.
Если вернуться к основной идее данного текста – к несоответствию между нынешним стремительным ростом китайских экономической мощи, военной силы и дипломатического влияния, – то остается определить в конкретных понятиях то, как именно каждое из этих направлений развития Китая может помешать другим странам в ближайшем будущем или мешает им уже сейчас, ведь мы видим противодействие со стороны соседей Китая, других великих держав и прочих стран, которые не относятся ни к тем, ни к другим.
Всего одно несоответствие имеет явную и узнаваемую форму: это противоречие между угрожающей военной позицией и дипломатическим влиянием на любое государство, которое пока сохраняет автономию, то есть не прошло точку невозврата, за которой подчинение более сильной державе принимается как неизбежность. Лишь в последнем случае растущая военная угроза может обеспечивать большее влияние, причем вполне эффективно.
В этом отношении логика стратегии также не может быть линейной: растущая военная угроза обычно усиливает сопротивление и ведет к потере влияния; если угроза сохраняется и усиливается, то подверженная этой угрозе страна пытается перевооружиться или заручиться союзниками (либо сделать то и другое вместе). Но когда угроза продолжает нарастать, опровергая усилия по перевооружению и поиску союзников, достигается кульминационная точка сопротивления. Если другие факторы или силы не вмешаются в процесс и не прервут его, дальнейшее усиление угрозы в большинстве случаев не приведет к дальнейшему усилению сопротивления; наоборот, ситуация будет способствовать установлению более приемлемых взаимоотношений, даже предполагающих полное подчинение.
Поскольку общий баланс сил – экономический потенциал, военная мощь и дипломатическое влияние – продолжает склоняться в пользу Китая, каждому из соседей КНР и каждой другой мировой державе предстоит сделать выбор между принятием усиления китайского влияния (по крайней мере, на дела своих союзников и сателлитов, которые тем самым постепенно превращаются в союзников и сателлитов Китая) и издержками наращивания сопротивления, как через внутреннюю мобилизацию, так и в союзе с другими государствами, которым тоже в той или иной степени угрожает, как они считают, возвышение Китая.
Разумеется, любая реакция на избыток могущества имеет свою цену.
Внутренняя мобилизация может не только потребовать перераспределения скудных ресурсов на военные нужды, если до того дойдет, но и вынудит пожертвовать иными важными интересами и даже ценностями – или по меньшей мере идеологическими постулатами вроде любимого американского тезиса о «свободе торговли». Так происходит потому, что в наш ядерный век, когда крупный конфликт между ядерными державами исключен, логика стратегии должна иметь альтернативное невоенное выражение в форме «геоэкономики»[39]. Безусловно, все сказанное нуждается в обосновании.
Первое условие обосновать легче, нежели второе. Китай располагает ядерным оружием и различными средствами его доставки, далеко не самыми современными, но в совокупности эти факторы оказались достаточно убедительными для того, чтобы осадить Советский Союз в ходе резкого обострения отношений с Китаем (причем в ту пору китайские стратегические ядерные силы находились еще в зачаточном состоянии). С другой стороны, даже дерзкое и бесцеремонное поведение на международной арене после 2008 года, создав Китаю новых врагов, а США – новых друзей, пока и близко не подходит к порогу полного безрассудства, за которым – прямое нападение Китая на Соединенные Штаты Америки или крупные группировки американских вооруженных сил.
Следовательно, для обеих сторон все же остается возможность проведения малых, строго ограниченных локальных операций военного толка – а также для провокаций на море и тому подобного.
Впрочем, мелкие столкновения без нанесения существенного урона не способны помочь США в сдерживании экономического развития Китая – источника всех проблем, позволяющего китайцам наращивать свой военный потенциал. Что касается самого Китая, страна неоднократно пыталась прибегать к мерам устрашения для создания помех США в сборе разведывательной информации на море и в воздухе: на счету КНР один инцидент в воздухе со смертельным исходом, а на море силы сторон несколько раз едва разминулись. Но эти попытки явно недостаточны для сокращения американской разведывательной деятельности, а еще Китаю дали понять, что не стоит использовать более радикальные средства, дабы не спровоцировать полномасштабную войну, исход которой приведет либо к падению китайского режима, либо к вынужденному применению ядерного оружия.
Значит, можно сказать, что, пусть не все формы боевых действий между ядерными державами на текущий момент исключаются ввиду осознания разрушительной силы атомных боеголовок (кульминационная точка полезного использования могущества пройдена), некоторые формы военного противостояния, теоретически способные обеспечить существенное превосходство, пускаются в ход. Это было доказано еще во время холодной войны, ведь советские лидеры ничуть не благоразумнее в применении вооруженной силы своих нынешних китайских коллег.
Что касается второго утверждения – логика стратегии должна найти альтернативное невоенное выражение в «геоэкономике», – нужно для начала уяснить, что логика стратегии остается прежней и в геоэкономическом контексте, разве что выражается посредством коммерции, а не войны.
Отсюда следует, что в геоэкономике возможна сходная эскалация вплоть до полного или практически полного разрыва торговых отношений, что подтверждается отсутствием экономических отношений между США и Кубой.
Такая эскалация, немыслимая во времена нормальных экономических отношений между США и Китаем, может быстро реализоваться «по умолчанию» в случае явной агрессии Китая против третьих стран, включая Тайвань, даже при отсутствии формальных договорных обязательств.
Но наличие возможности еще ни в коем случае не подтверждает истинность нашего утверждения, будто продолжающееся возвышение Китая угрожает независимости соседей и даже партнеров КНР, будто они непременно прибегнут к геоэкономическому сопротивлению, то есть осознают стратегические мотивы конфликта, а не просто ограничатся возведением новых протекционистских барьеров, запретами на инвестиции и на распространение технологий (и даже запретами на экспорт сырья), если поведение Китая послужит поводом к действиям на грани открытой войны.
Таков прогноз на ближайшее будущее, составленный с учетом самых разных современных реалий, прежде всего с учетом того факта, что многие правительства прилагают усилия к расширению экономических связей с Китаем, будь то увеличение экспорта товаров на растущий китайский рынок, налаживание производства непосредственно на китайской территории или привлечение китайских инвестиций. Каждая из этих инициатив препятствует (если не исключает полностью) применению геоэкономических мер, которые могли бы с пользой замедлить экономическое развитие Китая.
Строго говоря, наше предсказание выглядит обоснованным лишь при соблюдении двух взаимосвязанных условий: ядерное оружие станет сдерживать стороны от избытка военного рвения, но соседи Китая и его конкуренты все равно будут защищать свою независимость – геоэкономическими мерами за исключением доступных иных.
Уже сегодня появляются отдельные, разрозненные свидетельства перехода к геоэкономическим действиям; пока это лишь капли в море, но они явно указывают на приближение бури.
В США наблюдается постоянно растущее сопротивление властей всех уровней (федеральных и на уровне штатов) приобретению через госзакупки инфраструктурных и прочих китайских товаров, причем это сопротивление находит все больше сторонников в последние годы. Так, закупленный в Китае новый пролет моста через залив Сан-Франциско[40] сейчас (июнь 2011 года) вызывает больше вопросов, чем в момент заключения контракта на его приобретение (бывшим губернатором). Что касается министерства обороны США, директива FR-45074 от 2 августа 2010 года прямо запрещает закупки боеприпасов для вооруженных сил США у контролируемых Китаем источников; в Конгрессе обсуждается законопроект о полном запрете любых закупок в КНР для нужд американского министерства обороны.